лошадьми (v. 2, «Farriery»). При этом во вступлении к статье особо подчеркнуто, что это — первый грамотный обзор существовавших к тому времени ветеринарных сведений о лошадях. Там же говорится о распространенности неграмотных коновалов, часто калечащих лошадей при подковке.

Однако мало того, что слово farrier появляется в английском языке, согласно Webster'y, только в XV в., оно еще и заимствовано из французского ferrieur. А ведь это понятие обозначает кузнеца, умеющего подковывать лошадей — профессия, совершенно необходимая для конного транспорта!

И тут уж одно из двух: либо до Генри Тюдора лошадей в Англии вообще не было, либо все лошади до этого были неподкованными. При этом первое куда более вероятно.

Еще один пример. Слово chisel, обозначающее абсолютно необходимый любому ремесленнику столярный и слесарный инструмент, появляется в том же словаре только в XIV в.!

О каких открытиях Роджера Бэкона в XIII в. может идти речь, если техническая культура находилась на уровне каменного века? (Кстати, по-шведски и по-норвежски примитивные кремневые орудия называются kisel и произносятся почти так же, как английское chisel…)

И знаменитых своих овец англичане могли стричь только с XIV в., причем примитивными, сделанными из одной железной полосы shears (именно в это время появляется это слово, обозначающее орудие стрижки), а не scissors современного типа, ставшими известными в Англии только в XV в.!

Традиционная историография творит с языком анекдотические вещи. Например, великий Данте считается творцом итальянского литературного языка, но почему-то после него, Петрарки и Боккаччо еще двести лет все прочие итальянские авторы пишут исключительно по-латыни, а итальянский литературный язык как таковой формируется на базе тосканского диалекта (toscano volgare) только к началу XVII в. (Словарь Академии Круска. 1612 г.)

Известно, что французский язык стал официальным государственным языком Франции в 1539 г., а до этого таким языком была латынь. А вот в Англии якобы в XII–XIV вв. официальным государственным языком был французский, за 400 лет до введения его в государственное делопроизводство самой Франции! На деле же английский язык внедряется в официальное делопроизводство на Британских островах в то же время, что и французский во Франции — при Генрихе VIII в 1535 г.

Со второй половины XX в. английский язык усилиями прежде всего американцев прочно занял место основного международного языка.

Забавно, что именно англичане фактически перенесли понятие общеевропейского языка цивилизации с Rustico на свой собственный — английский. Они (единственные в мире!) считают, что цивилизованного человека от варвара в любой точке земного шара отличает именно знание английского языка, и недоумевают, обнаруживая, что это не совсем так…

Традиционная историография в области языкознания подобна несчастному Михелю из стихотворения безымянного немецкого поэта, опубликованного в Инсбруке в 1638 г., цитата из которого приведена в упомянутой книге Ф. Штарка:

Ich teutscher Michel Versteh schier nichel In meinem Vaterland — Es ist ein Schand…

(Я, немец Михель, ни хрена не понимаю в своей стране — какой позор…)

КОГДА ТВОРИЛИ ДАНТЕ, ПЕТРАРКА И БОККАЧЧО?

Из биографий великой троицы зачинателей итальянской литературы — Данте, Боккаччо и Петрарки биография Франческо Петрарки (традиционные годы жизни 1304–1374) является наиболее тщательно датированной. Рукописи Библиотеки Ватикана №№ 3195–3196, которые якобы написаны самим Петраркой, буквально пестрят датами и даже часами, когда написано то или иное стихотворение. При этом Петрарка активно пользуется арабскими цифрами, которые вошли в итальянский обиход не ранееXV в. Между тем в самих стихах Петрарки содержатся указания на совершенно другое время их написания.

В частности, сонет CXXXVII

L'A vara Babilonia ha colmo Q sacco d'ira di Dio, e di vizii empii e rei, tanto che scoppia, ed ha fatti suoi dei, non Giove e Palla, ma Venere e Bacco. Aspettando ragion mi struggo e fiacco; ma pur novo soldan veggio per lei, lo qual fara, non gia quand'io vorrei, sol una sede; e quellafta in Baldacco. Gl'idoli suoi saranno in terra sparsi, e le turre superbe, al ciel nemiche, e i suoi torrer di for come dentro arsi, Anime belle, e di virtute amiche, terranno il mondo; e poi vedrem lui farsi aureo tutto, e pien de Торге antiche.

В переводе А. М. Эфроса:

Господня гнева истощил пощаду, Прорвал свой мех злодейством Вавилон; Венеру с Вакхом ставит он в закон, А не благого Зевса и Палладу. Но грянет гром и сердцу даст отраду! Уж вижу я: другой Султан на трон Взойдет в свой час, — хотя и медлит он, — И сан столицы возвратит Багдаду.
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату