Обвал штукатурки № 3.
И использование медного купороса для окраски голубых камней тоже отвечает определенной эпохе развитой металлургии…
Есть сведения о переговорах Исаака Ньютона с лордом Солсбери по поводу места для обсерватории Нулевого меридиана; тогда понятна черновая разметка территории. Гринвич был выбран позже. И не совсем удачно, так как основанная в 1675 году обсерватория в XX веке была перенесена на 70 км к юго- востоку, в замок XV века Хёрстмонсо. А каменная модель обсерватории, нарочито грубая, осталась на равнине Солсбери.
Неплохо было бы разузнать, не работал ли в районе Стоунженджа в XVII веке медеплавильный или бронзолитейный заводик, снабжавший пушками королевский флот?
А обязательным отходом такого производства является медный купорос! Довольно хитро было закупоросить бетон под травертин! И замесить и покрыть бетонные столбы голубой штукатуркой! На 82 камня хватило замеса. А излишек слили в подкурганную яму в 2 милях севернее Стоунхенджа, вспомним огромный камень, содержащий медный купорос (с. 262).
Еще вопрос, чисто эстетический: зачем нужно было строителям Стоунхенджа утолщать кверху столбы трилитов? Ответ ясен: чтобы возникло впечатление отвесности обелисков! Но в мире сколько угодно стел, утончающихся кверху. И проблема утолщения колонн к середине ствола характерна для достаточно высоких колонн. Что такое 5 или 7 метров? Эффект энтазиса на достаточно негладкой глыбе увидит только изощренный взгляд эстета-историка. Строители же лепили из того, что было!
И не рогами оленей, и не бычьими лопатками построен Стоунхендж! Камень нужно было тесать! И весьма активно.
В книге И. Квятковского «Океан и корабль», изданной Гидрометеоиздатом в 1972 году, прекрасно описана постройка третьего Эддистонского маяка в Англии близ Портсмута. Первый маяк простоял всего 5 лет — с 1698 по 1703 год — и был смыт в океан штормом. Второй действовал дольше — с 1709 по 1755 год — и был уничтожен пожаром. Третий, построенный знаменитым инженером Дж. Смитоном, простоял еще дольше — целых 120 лет. Не в силах совладать с творением рук человеческих, стихия обрушила свои удары на гнейсовую скалу, на которой стоял маяк Смитона, поэтому в 1883 году на соседней скале был возведен новый, четвертый Эддистонский маяк, стоящий и поныне.
Секретом удивительной прочности третьего маяка был ряд важных нововведений, предпринятых Смитоном в строительном деле. И. Квятковский подробно описывает систему крепления башни со скалой, в которой были вырублены ступени с углублениями в форме «ласточкиных хвостов». В эти углубления входили потом выступы блоков, составлявших основание башни. Эти блоки, пишет Квятковский, делались из гранита для наружных рядов и из портландцемента — для внутренних…
Здесь автор допускает маленькую неточность. Смитон действительно сделал важный вклад в цементное дело, но не ему принадлежит честь создания портландцемента. Поняв, что ему нужен материал, способный хорошо работать в условиях попеременного смачивания и высыхания, Смитон провел основательные исследования и установил, что при обжиге глинистых известняков получается жженая известь, способная затвердевать с водой.
Именно смесь такой извести с песком и железными шлаками и пошла на постройку маяка. Но лишь в 1824 году английский изобретатель Дж. Эспдин сообразил, что надо изготовлять жженую известь для цемента не из природных глинистых известняков, а из порошкообразных мела и глины, смешанных в нужной пропорции. «Этот цемент или искусственный камень, — писал Эспдин в своем патенте, — я называю портландцементом». И действительно, портландцемент по своим свойствам был очень похож на строительный камень, добываемый близ Портланда в Дорсетшире.
Экскурс в историю портландцемента не случаен. Попытки нескольких поколений инженеров- строителей завершились удачно: застывший портландцемент напоминал по своим свойствам природный камень. Только форма искусственного камня получалась как бы сама собой, без утомительного обтесывания. Триединство: порошок цемента, вода и опалубка (форма). Присно и вовеки веков…
Бетон крепчает со временем. Воистину — каменеет. Потому и принимаем мы без сомнения, что пирамиды Гизы из природного известняка, что трилитоны Баальбека вытесаны из массива горной породы, что бетонные плотины XX века на века… А если нет?
Бетонные блоки пирамиды Хеопса разрушаются. И не по закону разрушения известняка (сравнить несложно — известняковый Сфинкс рядом). То же с баальбекскими блоками и колоннами: не по отдельности природных камней они разрушаются.
Внимательные туристы замечают: колонны храма в Кар-наке не монолитны! С бетонных цилиндров колонн спадают слои штукатурки! Очень толстые слои! И на трилитах Стоунхенджа в отдельных местах пытливый турист заметит опавшую штукатурку! Крашенный с помощью медного купороса бетон! Вот вам и священные голубые камни…
Независимость средств массовой информации обретает негативную оборотную сторону: неточность, а то и нарочитую дезинформацию. Ради тиража. Ради рейтинга. Ради прибыли…
И чертовщина чертополохом прорастает на страницах газет и журналов.
Вот в массовом издании журналисты тревожатся: почему разрушаются пирамиды? Ссылаются на доктора Ричарда Стивенсона и Адама Севи из университета Миссури… Авторитеты те еще:
Доктор Стивенсон и его коллега Севи считают, что они напали на след главной опасности: к ускоренному разрушению камня песчаника, из которого построены египетские пирамиды, привело повышение уровня грунтовых вод и увеличение содержания соли в поверхностных водах.
— Песчаник, основной строительный материал при сооружении пирамид, камень крайне непрочный и имеет ярко выраженную пористую структуру, — поясняет Адам Севи…
Самое главное: не из песчаника, а из известняка и бетона построены большие пирамиды Гизы! Ведь масса работ геологов известна. Почитайте, господа хорошие!
В книге Эриха фон Дэникена «По следам всемогущих» делается нестандартный вывод:
21 июня, в день летнего солнцестояния, солнце вставало точно над так называемым Пяточным камнем, монолитом, находящимся за пределами комплекса Стоунхендж Солнце проходило через ворота и становилось все больше, ярче и жарче. 21 декабря это явление повторялось. Возникало впечатление, будто восходящее солнце на короткое время задерживается между двумя глыбами, прежде чем продолжить свой путь по небосводу. Наибольший интерес при этом представляла игра света и тени монолитов. То же самое происходило и с Луной, хотя испускаемый ею свет был, разумеется, гораздо слабее. Когда она восходила или заходила, на поверхности камней происходила игра света и тени. Луна имеет определенные фазы, и жрецы знали, когда какая тень должна появиться. С гордостью они объявляли народу, что дожно случиться в тот или иной день, и люди приходили в изумление.
И еще. Каждому известно устройство Солнечной системы. В центре находится Солнце, далее следуют Меркурий, Венера, Земля и так далее. Астроном Майк Сондерс установил, что Стоунхендж представляет собой модель Солнечной системы. Хотя орбиты планет в этой модели имеют круглую, а не эллиптическую форму, пропорции расстояний между ними соблюдены в точности. В средней точке в первом круге расположено Солнце, окруженное вторым кольцом — Меркурия, третьим — Венеры и четвертым — Земли. Далее пролегает кольцо Марса Дистанция между орбитами Марса и Юпитера более значительна, поскольку в этом пространстве вокруг Солнца вращаются сотни тысяч каменных обломков — Пояс Астероидов. И, наконец, Пяточный камень обозначает Юпитер.
Круги Стоукхенджа определяют средние расстояния орбит планет Солнечной системы.
Все это представляется в высшей степени странным. Кому нужно было в те времена оставлять послание? Вряд ли люди каменного века знали параметры орбит Солнечной системы. Тогда какую же цель преследовали их учителя? Русский геолог, председатель Самарского уфо-центра доктор Владимир Тюрин- Авинский полагает, что Стоунхендж являет собой своего рода экзаменационное задание для будущих поколений.
