сделаться похожим на обычного, простого горожанина, если я всю жизнь был принцем?
— Нечего унижать простых горожан! — вскипел было Плакса, но Нюх взмахнул лапой, прерывая дальнейшие комментарии.
— Вам просто нужно перестать ощущать свое превосходство, — объяснил принцу Нюх. — Попытайтесь думать о нас как о равных себе.
— Равных? — изумился принц. Чувствовалось, что подобная мысль никогда не приходила ему в голову. — Равных? Значит, я должен думать о вас как о самом себе?
— Что-то в этом роде. Разумеется, у всех разные характеры и все мы отличаемся друг от друга, но все мы можем требовать, чтобы с нами обращались одинаково, как с равными. Нужно уважать друг друга. И не нужно требовать, чтобы перед вами преклоняли колено или кланялись, чтобы подчеркнуть ваше высокое положение. Не надо думать, что вам положены какие-то привилегии, какие-то особые права, данные вам по праву рождения.
Если вы будете чувствовать себя нормально рядом с обычными горожанами и не станете ожидать, что они будут воздавать вам почести, значит, вы научились вести себя не как принц. Но если вам требуется, чтобы перед вами преклонялись лишь потому, что вы родились во дворце, вы никогда не избавитесь от титула.
Принц казался потрясенным.
— Это, наверное, не так-то просто. Всю жизнь мне говорили, что я лучше других, потому что я принц, и я этому верил не раздумывая. А теперь я должен перестать в это верить? — Он запнулся, а потом добавил: — А как мэр Недоум? Мне показалось, что он ведет себя несколько иначе.
— А, — произнес Нюх. — Наш мэр. Я думаю, мэр — очень хороший актер.
— Вы хотите сказать, что он притворяется?
— Давайте скажем так: в нем сохранилось слишком много от принца, чтобы он мог от этого избавиться.
Принц Мизка встал:
— Я не хочу быть фальшивым президентом своих леммингов. Им нужен кто-то, кто говорит им правду, а не как мэр притворяется и только изображает равенство. Спасибо за совет, Остронюх Серебряк. Вы, по- моему, тоже когда-то были лордом? И вам было легко стать обычным гражданином?
— Но мои предки были крестьянами.
— Если вдуматься, — сказал принц, — то у всех предки были крестьянами.
— Вы думаете именно так, как и нужно!
— Но теперь, — вмешалась Бриония, — вас нужно отправить на Статтленд. Я уже справилась в порту. Самый быстроходный корабль отправляется через три дня. Хотите, чтобы я заказала билет?
— Благодарю вас, но, как простому горожанину, наверное, мне нужно заняться этим самому?
— Но опасность еще не миновала, — сказал Грязнуля. — И вам не стоит разгуливать по улицам. Свелтлана вполне могла оставить здесь кого-нибудь из своих прихвостней. Но знаете что? Давайте отправимся на праздник, который сегодня устраивает мэр. Мне ужасно хочется взглянуть на физиономию Недоума, когда он увидит вас. Наверное, с ним удар случится. Что скажешь, Нюх?
— Думаю, это неплохая идея, Грязнуля. Мэр получит хорошую встряску. Мы все туда пойдем, лорд Мудрый достанет нам приглашения. Все важные горожане Туманного соберутся на праздник…
— Важные, но равные, — сказал мрачно принц Мизка.
— Верно, — согласился Нюх, посасывая трубку. — А вы объявите, что прибыли к мэру, с тем чтобы спросить его, как отказаться от титула и всего с ним связанного. Да, задайте ему такой вопрос. Мне просто интересно, что же он вам ответит.
— А вы правда любите оперу? — спросил Грязнуля немного недоверчиво.
— Да.
— Лично я предпочитаю мюзик-холл.
— Я люблю мюзик-холл, и балет, и оперу, и оперетту. Я обожаю театр. Когда я стану мэром, я построю большой театр и сам сыграю Гамлета. Думаю, у меня получится, раз уж я когда-то был принцем.
— Когда-то? — переспросил Грязнуля.
— Да. Больше я не принц. Ну, может быть, только для сцены, где я буду изображать принца Гамлета. Но тогда уже никто не вспомнит, что я был принцем на самом деле.
А в углу комнаты Бриония тихонько спросила Нюха.
— Ты и в самом деле считаешь, что она очень красивая? Свелтлана?
Нюх пристально на нее посмотрел:
— Д-да. В определенном смысле.
— В каком смысле?
— Ну… — Нюх ухватился за свою трубку как за спасательный круг, и принялся яростно ее сосать, — в классическом смысле, — вымолвил он наконец. — На самом деле это немного не тот типаж, которым я готов восхищаться. Я бы предпочел простую и искреннюю даму. Мне нравится, когда солнце открыто светит на ее мех, когда на него падают капельки дождя. Но все-таки в мрачной тайне тоже есть своя привлекательность…
— Спасибо, можешь не продолжать, — сказала Бриония.
39
На этом приеме Сибил отказалась от использования автоматических официантов и слуг. По ее приказу их отнесли и сложили в чулан. Если бы они могли говорить, то, вероятно, заявили бы, что им не особо нравится лежать в чулане, как игрушечные солдатики в коробке. К тому же соперничество пружинных и паровых механизмов буквально вросло во все их части, пружины и шестеренки. Поэтому в чулане слышалось недовольное гудение и шипение паровых механизмов и возмущенное потрескивание и пощелкивание механизмов заводных. Если бы все эти механические слуги и официанты обладали даром речи, между ними мог бы завязаться приблизительно такой разговор.
Пружинная официантка:
— Убери прочь свои завитые в штопор усы от моего нежного механизма, чугунный болван!
Паровой официант:
— Не раньше чем ты перестанешь совать свой длинный нос в мой паровой котел, безмозглая курица.
Как видно, ни паровые, ни пружинные механизмы не отличались вежливостью, но так получалось лишь потому, что их создатели так же не стеснялись в выражениях, когда ругали друг друга.
Обслуживать гостей Сибил пригласила ласок. А гости начали прибывать сразу после полудня. На случай дождя в саду натянули тент, чтобы можно было усесться, как в беседке. Но поскольку погода стояла ясная и солнце светило изо всех сил, то столы накрыли прямо в саду на лужайках. Гости прогуливались по аккуратным дорожкам между клумбами, на которых росли ароматные нарциссы и тюльпаны, и любовались садом. Столы буквально ломились от всевозможных яств. Холодные закуски могли бы составить честь и королевскому столу: холодное мясо, ветчина, паштеты, икра, салаты и множество других не менее вкусных блюд. Из напитков были, разумеется, медовая роса, всякие травяные настойки и шампонад.
Мэр выглядел великолепно! На нем был прекрасно сшитый костюм, но самым лучшим в костюме являлся жилет, вышитый собственными лапами Сибил. Она шелком изобразила на нем цветы. Из-под жилета виднелся белоснежный мех Недоума, свидетельствовавший о королевском происхождении мэра. Толстопуз развлекал гостей, которые пришли первыми. Впрочем, развлекал он их, ни на минуту не забывая о собственной выгоде, — с теми, кто был ему полезен, он приветливо здоровался и заводил разговор о погоде и о прочих пустяках, тем же, кто не мог ничем ему услужить, он коротко кивал и уходил прочь.
Он то и дело доставал из жилетного кармана золотые часы на длинной цепочке и смотрел на них.
К двум часам почти все гости были в сборе.
