Джина жила сама по себе целых три недели. Она играла на сеновале дядюшкиного хлева и под ней провалился прогнивший настил. Поначалу Дик Эллис оценивал ее шансы весьма пессимистично. Он применил местное обезболивающее, чтобы вернуть кость в правильное положение. Она потеряла столько веса, и ее общее физическое состояние было таким слабым, что он не решился дать ей общий наркоз, опасаясь, что он убьет ее.
Джина поправилась удивительно быстро. Она моментально привязалась к Ральфу и его щеголеватой соломенной шляпе. Тихим, застенчивым голосом Эллис сказал, что, с его точки зрения, главной проблемой девочки было сокрушительное одиночество.
- Разумеется, так оно и было, - сказала Абагейл. - Если бы вы не нашли бы ее, она бы совсем зачахла.
Джина зевнула. Глаза ее затуманились.
- Я ее заберу, - сказала Оливия Уокер.
- Положите ее в маленькой комнатке в конце прихожей, - сказала Эбби. - Если хотите, можете лечь с ней. А эта девушка... как ты сказала тебя зовут, радость моя? Совсем выскочило из головы.
- Джуна Бринкмейер, - ответила рыжая.
- А ты можешь спать со мной, Джуна, если у тебя нет других планов. Моя кровать слишком мала для двоих, да я и не думаю, что ты захотела бы спать с такой старой вязанкой хвороста, как я, даже если бы она была достаточно большой, но у меня есть еще один матрас, и он тебе подойдет, если в нем еще не завелись клопы. Кто-нибудь из наших высоких мужчин достанет его тебе с антресолей.
- Конечно, - сказал Ральф.
Оливия унесла Джину, которая уже успела заснуть. В кухне, где за долгие годы ни разу не набиралось столько людей, сгущались сумерки. Кряхтя, Матушка Абагейл поднялась на ноги и зажгла три керосиновые лампы. Темнота отступила.
- Может быть, проверенные пути - самые лучшие, - внезапно сказал Дик, и все посмотрели на него. Он покраснел и снова кашлянул, но Абагейл только посмеивалась.
- Я хочу сказать, - продолжил Дик, защищаясь, - что это первая домашняя еда, которую мне довелось попробовать начиная с... ну, наверное, с тридцатого июня. С того дня, когда погасло электричество. Тогда я сам приготовил себе еду, и ее вряд ли можно было отнести к домашней кухне. Моя жена... она здорово готовила. Она... Он беспомощно запнулся.
Вернулась Оливия.
- Крепко спит, - сказала она. - Устала сегодня.
- Вы печете свой хлеб? - спросил Дик у Матушки Абагейл.
- Конечно, пеку. Всегда пекла. Правда, дрожжи давно кончились, но можно обойтись и без них.
- Мне так хотелось хлеба, - сказал он. - Хелен, моя жена... обычно пекла хлеб два раза в неделю. Совсем недавно мне казалось, что если мне дадут три куска хлеба с земляничным вареньем, то можно с радостью распрощаться с жизнью.
- Том Каллен устал, - неожиданно сказал Том. Он потянулся и зевнул.
- Ты можешь лечь в сарайчике, - сказала ему Абагейл. - Запах там слегка затхлый, но там сухо.
На мгновение все они прислушались к ровному шуму дождя, который шел уже почти целый час. Для одинокого человека этот звук показался бы печальным. В компании он казался приятным и таинственным, объединяющим их вместе. Далеко над Айовой пророкотал гром.
- Думаю, у вас есть все, что нужно, чтобы устроиться на ночь? спросила она у них.
- Абсолютно все, - ответил Ральф. - Мы прекрасно устроимся. Пошли, Том. - Он поднялся.
- Не могли бы вы с Ником ненадолго задержаться, Ральф? - сказала Абагейл.
Все это время Ник сидел за столом в противоположном от ее качалки конце комнаты. Если человек не может говорить, - подумала она, - то, казалось бы, он должен потеряться в комнате, набитой другими людьми, просто выпасть из поля зрения. Но что-то в Нике не давало этому произойти. Он сидел абсолютно спокойно, следя за разговором, и на лице его отражалось реакция на только что произнесенные слова. Лицо его было открытым и смышленым, но слишком озабоченным для такого молодого человека. Несколько раз она замечала, как люди смотрят на него, словно он может подтвердить их слова. Они ни на минуту не забывали о нем. Несколько раз она заметила, как он смотрит в окно и на лице его появляется беспокойство.
- Не могли бы вы достать мне этот матрас? - мягко спросила Джуна.
- Мы достанем его вместе с Ником, - сказал Ральф, вставая.
- В одиночку я в этот сарай не пойду, - сказал Том. - Ей-Богу, нет!
- Я пойду с тобой, - сказал Дик. - Мы зажжем фонарь и устроим себе кровати. - Он поднялся. - Еще раз спасибо, миссис. Не могу выразить, как все было вкусно.
Другие поблагодарили вслед за ним. Ник и Ральф достали матрас, клопов в котором не оказалось. Том и Дик отправились в сарай. Ник, Ральф и Матушка Абагейл остались в кухне одни.
- Не возражаете, если я закурю, миссис? - спросил Ральф.
- Не возражаю, если не будешь стряхивать пепел на пол. В комоде у тебя за спиной стоит пепельница.
Ральф встал за пепельницей, и Эбби осталась лицом к лицу с Ником. На нем была рубашка цвета хаки, синие джинсы и вылинявшая тренировочная фуфайка. В нем было что-то такое, что внушало ей мысль, будто она знала его и раньше. Глядя на него, она чувствовала себя так, словно встреча эта была предрешена судьбой.
- Миссис?
Ральф уже сидел рядом с Ником с листком бумаги в руках и разглядывал его, повернув к свету.
На коленях у Ника лежал блокнот и шариковая ручка.
- Ник говорит... - Ральф прочистил горло в смущении.
- Продолжай.
- В его записке говорится, что ему трудно читать по вашим губам, потому что...
- Я понимаю, - сказала она. - Ничего страшного.
Она встала и шаркающей походкой подошла к комоду. На второй полке над комодом стояла пластмассовая баночка, полная мутной жидкости, в которой, словно медицинский препарат, плавали две вставные челюсти.
Она выудила их и прополоскала в ковшике.
- Господи, помни, как я страдала, - сказала Матушка Абагейл и вставила челюсти.
- Нам надо поговорить, - сказала она. - Вы - главные, и нам надо кое в чем разобраться.
- Ну, - сказал Ральф, - это не для меня. Я был простым фабричным рабочим отчасти фермером. Мозолей у меня гораздо больше, чем мыслей. Ник, вот он у нас главный.
- Это так? - спросила она, глядя на Ника.
Ник написал короткую записку, и Ральф прочел ее вслух.
- Это мне пришло в голову приехать сюда, а насчет главного - я не знаю.
- Мы встретили Джуну и Оливию примерно в девяноста милях к ЮГУ отсюда, - сказал Ральф. - Позавчера, так, Ник?
Ник кивнул.
'Мы уже тогда ехали к вам, Матушка. Женщины шли на север. Дик тоже. Мы просто объединили всех вместе.'
- Вы видели еще кого-нибудь? - спросила она.
'Нет, - написал Ник. - Но у меня часто бывает чувство - у Ральфа тоже, - что кто-то прячется от нас и наблюдает издали. Боятся, наверное. Никак не могут оправиться от того, что произошло.'
Она кивнула.
- Дик говорит, что за день до того, как он нас встретил, он слышал шум мотоцикла где-то на юге. Так что есть и другие люди. Думаю, они просто пугаются, когда видят такую большую группу.
- Почему вы приехали сюда? - Глаза ее, окруженные сетью морщинок, остро уставились на них.
Ник написал:
'Мне снились сны о вас. Дик Эллис говорит, что ему тоже раз приснился такой сон. И маленькая девочка. Джина, она описала это место задолго до того, как мы сюда приехали. Эти качели.'
