— Шестая комната? Изменить допрос. Убрать все личное. Сконцентрируйтесь на существенном. Мне нужна точная или хотя бы принимая численность иммунных и все имеющиеся данные о Наивысшем: местонахождение, вид, происхождение — все! Передайте все эта в комнату допроса. Пусть разработают новые комплексы вопросов. Чрезвычайно необходимо!
Едва он отключил связь как его вызвали снова.
— Только что получено сообщение из Нью–Йорка. Оно гласит: «От свободных граждан Нью–Йорка свободному Торонто — стоп — в большом долгу перед вами — стоп — ваше послание получено — стоп — иммунные оказали яростное сопротивление — стоп — устроили атаку роботов — стоп — их скоординированная оборона провалилась — стоп — ушло более тысячи — стоп — советуем расстреливать все летающие объекты, которые не опознаваемы в качестве мирных — стоп — конец».
— Как они передали это — дымовыми сигналами?
— Нет, сэр, с помощью старого интерконтинентального пеленг–луча. Приборы не использовались двести лет, но им, очевидно, удалось заставить их заработать. Самое прекрасное в этом то, что этот луч невозможно перехватить, так как он очень узко сфокусирован, сэр. Да и с такой старой аппаратурой едва ли кто–то еще может обращаться.
— Это звучит очень вдохновляюще. А как, по–вашему, обходятся в Лондоне? Почтовое голубями?
И он отключился. Он уже не один, у него есть союзники. В Чикаго живет, вероятно, миллионов шесть, в Нью–Йорке около двенадцати миллионов, и если Объединенному Лондону, тоже удастся обратить иммунных в бегство, то на их сторону встанут еще двадцать миллионов человек. Лондон охватывал теперь всю юго–восточную часть Британского острова до южного побережья. Вся левая стена лаборатории вспыхнула красным светом.
— Внимание! Ко всем частям обороны. Тревога, уровень «красный», сектор Ж–З.
Ж–3! Остерли почувствовал, как его сердце сжала стальная рука. Ж–З это дом Ванессы Стауэр. Боже милостивый! Конечно, иммунные только и ждали такого удобного случая: обе козырные карты находились в одном месте!
ГЛАВА 16
Их надо было бы держать порознь. Но теперь слишком поздно! Можно было бы надеяться на две сотни охранников и минные поля, но вряд ли речь могла идти об обычном нападении. Скорее, субъективная атака с помощи обученных специалистов, чьи знания о проецируемой смерти начинаются там, где кончаются знания его собственных людей.
Он отдал приказы об обороне, которые ему самому казались бессмысленными. К тому времени, когда он сможет ввести резервы — нужны ли они еще будут? К тому времени все может уже кончиться.
А в бунгало Джиллиад орал:
— Да откройте же вы эту проклятую дверь!
— Она открыта. И в спальню девушки тоже.
— Есть в доме оружие?
— Напротив, в стенном шкафу. Два «лестона» и два «уоррингтона».
— Я возьму «уоррингтон», с «лестоном» я не умею обращаться.
— Только осторожно! Для закрытых помещений он не пригоден.
— Поздно об этом беспокоиться. — Джиллиад взял оружие. — Что случилось?
— На нашей радарной системе множество точек. Не можем идентифицировать.
— На каком расстоянии?
— При их скорости — в трех минутах, примерно.
— Спасибо. — Он немного помедлил. — Я очень сожалею о моем предыдущем замечании.
Джиллиад вошел в другую комнату. Ванесса уже была там и стояла у окна.
Она слабо улыбнулась ему.
— Все нормально? — Она казалась бледной, но спокойной. — На тот случай, если мы не выживем: большое спасибо. Я выплакалась. Не знаю, изменилось ли мое настроение, но напряжение прошло. — Она замолчала и, прислушиваясь, наклонила голову. — Я что–то слышу.
Он сосредоточился и услышал звук — высокий и пронзительный, как от тучи комаров.
— Как еще далеко? — спросил он стену.
— Минуты две, мистер Джиллиад.
Он посмотрел на девушку.
— Приготовьтесь, это субъективное нападение.
— Откуда вы знаете?
— Если бы они были еще в двух минутах полета, мы не смогли бы их слышать.
— Мистер Джиллиад, — прервал его голос из стены, — мы видим их на экранах, а наши приборы измерили высоту и азимут. Мы уже использовали два перехватчика.
— Бросьте, друзья, это проекция, излучаемая специалистами. Вы видите то, что должны видеть, включая указания ваших приборов.
— Вы уверены в этом?
— Достаточно, чтобы попытаться доказать вам это. — Он повернулся к девушке. — Сосредоточенно думайте вот о чем: здешние стены не боятся бомб, они полутораметровой толщины и не пропускают излучения. Во время налета окно закроется толстой металлической броней. Устройство отклонения на крыше защищает нас от ракет; дом герметический и имеет автономный воздухопровод…
— Боже мой, ваш дом полностью изменил форму и цвет! — выпалил тем временем голос из стены.
— Я же говорил, что речь идет о субъективном нападении. Мы используем возбуждение с помощью проекции только для того, чтобы организовать оборону.
— Мы рады за вас, но чувствуем себя здесь, снаружи, совершенно беззащитными.
— Тогда постройте защиту. Насколько я знаю, вы уже проходили обучение. Представьте себе бомбоубежище типа нашего и сделайте его.
Некоторое время было тихо, затем испуганный недоверчивый голос сказал:
— У меня крыша над головой. Совершенно непонятно. Я могу влезть на нее и потрогать руками!
— Вы вообразили достаточно прочное бомбоубежище?
— Вообразил? Да я молил об этом!
— Остальные тоже сделали?
— Мой друг Уолт говорит, что мы выглядим, как линия Мажино, что вполне может быть.
— Очень мило. — Джиллиад заметил, что вспотел. Шум подлетающих машин перерос в пронзительный вой.
— Спрячьтесь за кресло. Ванесса. Как только все кончится, они придут удостовериться, что мы мертвы. Если это будет не так, тут начнется стрельба.
Он встал за стол.
— Молитесь, чтобы они вошли через эту дверь.
— Я вас прикрою, — сказала она и встала рядом, держа в руке маленький серебристый пистолет.
— Я же сказал, что вам лучше уйти за кресло.
— Я знаю, но здесь я чувствую себя увереннее.
Он пожал плечами и тут же разозлился на себя за то, что у него тряслись руки и что он не мог побороть эту дрожь.
— Я боюсь.
— Я знаю. — Она коснулась его руки кончиками пальцев. — Я тоже, но пока справляюсь с этим.
Пока она говорила это, вдруг возник странный скрип, постепенно перешедший в непереносимый визг.
Он застыл, напрягся, и в следующее мгновение страшное давление на голову едва не свалило его с ног. Здание содрогнулось, со стены на пол упала картина и разбилась. За домом загремело, будто упал шкаф с посудой; затем звук постепенно затих.
Джиллиад насчитал восемь тяжелых взрывов, прежде чем рев самолетов затих и наступила тишина.
Он заставлял себя думать о том, что не было никаких самолетов и бомб. Где–то снаружи, в
