— И что мы должны делать? — Остерли с сомнением рассматривал маленький предмет на груди. Он казался, довольно толстой персональной карточкой.
— В данный момент ничего, мистер Остерли. Не будет ли кто–нибудь любезен написать на листке бумаги короткую фразу и передать этот листок доктору Кейслеру, не раскрывая содержания.
Это сделал молодой майор.
— Так, доктор Кейслер, разверните, пожалуйста, листок и прочтите про себя написанное, а вы, мистер Остерли, повторите, пожалуйста, слова, которые вы должны слышать в своем сознании.
— Как? — спросил Остерли, посмотрел на него и объявил: — Какая яркая зелень, когда в Испании цветут цветы.
— Черт побери, именно это я и написал, — сказал майор.
Кейслер улыбнулся:
— А я это прочел.
Остерли порылся в поисках трубки.
— Что это за аппарат? Я услышал голос Кейслера у себя в голове.
— Это одно из видоизменений Машины Мечты, но уменьшенное с помощью микротехники до необходимых размеров. Эти Машины, в противоположность их предшественницам, специализированы, то есть, они возбуждают только строго ограниченную область мозга. Возбужденная область одного мозга вступает в связь с мозгом другого человека, находящимся под таким же воздействием.
У Остерли отвисла челюсть. «Должно быть, это шутка?» — подумал он.
«Нет, все на самом деле», — услышал он веселый голос Кейслера в своей голове.
«Убирайтесь к черту», — подумал Остерли и быстро снял с шеи эту штуку.
Кто–то сухо и с сомнением сказал: — Телепатический прибор?
— Можно назвать итак, сэр. При регулярном использовании и постоянной тренировке вообще исчезнет необходимость пользоваться словами. Можно думать картинами или понятиями; прибор передает даже чувства. — Мужчина сделал паузу и закурил. — Если прибор со временем будет использоваться всеми, человечество окажется на пороге новой эры. Появится взаимопонимание между расами и народами. Обман станет невозможным. — Он замолчал и слабо улыбнулся. — Но это в будущем. Сейчас можно было бы рекомендовать использовать определенное число этих приборов в качестве средства сообщения между Центром и всеми группами.
Пять часов спустя конференция закончилась после того, как было достигнуто согласие по основным пунктам плана нападения. Дата уже была установлена. Прошло бы много недель, прежде чем иммунные изготовили бы свое супероружие и смогли бы его применить.
Джиллиад покинул конференц–зал таким задумчивым, что едва заметил фигуру в фойе.
— Привет, Дэйв, — сказал нежный голос.
Он вздрогнул и заставил себя улыбнуться.
— Привет! Вас снова вернули сюда из лаборатории?
— Да, сегодня. Я участвовала в работе над телепатическим прибором, который вам только что продемонстрировали.
— Очень интересно. Я с удовольствием побеседовал бы с вами об этом, но попозже. У меня другая проблема, и если у вас есть для меня время, мы могли бы где–нибудь поговорить вдвоем.
— Я сейчас живу в «Гудзоне» на Вест–стрит. Там мы можем поговорить, но меня постоянно охраняют.
Он улыбнулся.
— К этому я, должно быть, уже привык. «Тетушка» Миллер тоже там?
Она улыбнулась в ответ.
— Понятия не имею. Я спрашивала охранников, но никто не признается.
Он расхохотался.
— Я бы на его месте поступил так же.
Десять минут спустя они удобно расположились в креслах и пили кофе.
— Ну? — спросила она.
— Что? Ах да, простите. Когда я приземлился в Онтарио, меня доставили в Торонто на каком–то «субджо», как его назвал Остерли. Что это такое?
Она надула губы.
— Ох, Дэйв, я так и думала, что вы рано или поздно спросите об этом. Дело в том, что мы и сами этого не знаем. Есть только два субджо, и оба были построены одержимым третьей степени, который уже умер. Мы полагаем, что сначала они были созданы субъективно, а потом он взял на себя труд между контактами с Машиной построить их по–настоящему. До своей одержимости это был выдающийся ученый, поэтому мы полагаем, что он с помощью проекции наткнулся на новую идею.
— Что вы можете еще рассказать об этом?
— Очень мало. Двигатели машины опечатаны какой–то субстанцией, которую ничто не берет, поэтому никто не знает, как она работает.
— А как ими управляют?
— Просто думаешь о цели назначения и попадаешь туда. Больше мы ничего не знаем. У иммунных это не действует, но в свете новых знаний мы должны предположить, что исходящая от встроенной в их мозг аппаратуры экранировка как–то блокирует двигатель.
Он, наморщив лоб, кивнул.
— Я никудышный техник, но предполагаю, что мы могли бы покорять звезды, если откроем источник энергии этой машины. У меня такое чувство, что изобретатель случайно наткнулся на какой–то гиперпространственный механизм, но я слишком мало знаю, чтобы с уверенностью утверждать это.
— Вас это как–то непосредственно касается?
— Непосредственно? Вы имеете в виду, лично? Я, право, не знаю, но подобное мгновенное перемещение в пространстве меня привлекает. Помимо того, у меня уже давно странное чувство, что должны произойти какие–то перемены.
— Разве они уже не произошли?
Он вздохнул.
— Возможно. Но сейчас война.
ГЛАВА 23
Она прошла через комнату и присела на подлокотник его кресла.
— Вы сегодня такой серьезный. Кроме того, вы мне так и не сказали, что думаете о нашем телепатическом приборе.
Он покачал головой.
— У меня в голове только превосходные степени… но… удачи вам в вашем большом вкладе в будущее человечества.
— Спасибо. — Она что–то вынула из сумочки. — Вы еще не пробовали этого.
Он выпрямился.
— Попозже, не сейчас.
— Но я думала, что вы и я… — Она нахмурила брови. — Вы не хотите?
— Нет!
— Но я думала, что теперь, когда мы стали хорошими друзьями…
Он резко поднялся, избегая касаться ее.
— Как вам пришла эта идея? — Он сердито отмахнулся. — Если бы я хотел, чтобы кто–то читал мои мысли, то на более прочном основании, чем нежная дружба, понимаете? Если хотите знать, что я чувствую по отношению к вам, то я могу дать намек, но я не хочу обнажать свою душу, чтобы вы могли с наслаждением разобрать ее на части.
Она подняла на него взгляд. Лицо ее побледнело.
— Вы меня ненавидите… Почему? Что я сделала?
Он хрипло рассмеялся.
— Боже милостивый. Все говорят о женской интуиции. Это сказки! Если хотите знать без обиняков: я люблю вас. Я полюбил вас с первой встречи. Он повернулся на каблуках и пошел к двери.
