Я бы носил тебя.
Майя погрузила зубы в его ногу. Медно-красная кровь ворвалась в её рот, и человек, крича от боли, отшатнулся, ударяя по ней, заставляя Джордана скользить вместе с ним. Майя крепко схватила его, поскольку Джордан снова сделал выпад, и на этот раз крик Нефилима был резко прекращён, когда Джордан впился, разрывая его горло.
Нож Аматис летел к сердцу Магнуса, когда стрела просвистела в воздухе, и ударила в ее плечо, с такой силой сбив её с ног, что она на упала лицом на скальной грунт. Она кричала, звук быстро перекрыл звон оружия вокруг них.
Изабель опустилась на колени рядом с Магнусом; Саймон, взглянув вверх, увидел Алека на могильном камне, стоящего словно замороженный с луком в руках. Вероятно, он был слишком далеко, чтобы чётко увидеть Магнуса; руки Изабель были напротив груди колдуна, но Магнус — Магнус, который всегда был образцом кинетической, словно распирающей его энергии — совершенно тихо находился перед помощью Изабель.
Она подняла глаза и увидела, что Саймон смотрит на них; её руки были красными от крови, но она яростно покачала головой.
— Продолжай двигаться! — закричала она. — Найди Себастьяна! — С мечом в руках Саймон крутанулся на месте, и погрузился в сражение.
Непроницаемая толпа одетых в красное Сумеречных Охотников начала уменьшаться. Волки бросались тут и там, пася Сумеречных Охотников далеко от друг друга.
Джослин билась на мечах с каким то рычащим человеком со свободной руки которого капала кровь и Саймон заметил что-то странное и двинулся вперед пробираясь через узкие проемы между борющимися: никто из одетых в красное нефилимов не был отмечен. Их кожа был без рисунков. Они были такими же, он понимал… он увидел уголком глаза одного из темных Сумеречных охотников, сделавшего выпад к Алине с покачивающейся булавой, Хелен бросилась в сторону намного более быстрее, чем любой нефилим видимый им раньше, даже быстрее Джейса и Себастьяна.
Облегчение захлестнуло его, а потом появилось чувство вины; он двинулся вперед на запах крови кружащий вокруг него, и он снова пожалел, что потерял Метку Каина. Он подумал, что он мог сжечь всех этих вражеских исполинов на земле, на которой они стояли — один из темных нефилимов встал перед ним, размахивая тесаком.
Саймон пригнулся, но ему это было не нужно. Этот человек едва ли был на полпути, когда стрела попала ему в шею, и он упал, булькая кровью.
Саймон вздёрнул голову и увидел Алека, по-прежнему стоявшего на вершине гробницы: его лицо было похоже на каменную маску, и он пускал стрелы с механической точностью, его рука загибалась назад, доставая следующую, как на автопилоте, помещала её в нужном месте на луке и отправляла в полёт. Каждый удар поражал цель, но Алекс этого почти не замечал. К тому времени, когда одна стрела летела, он тянулся за другой. Саймон услышал ещё один свист, и стрела врезалась в тело тогда, когда он бросился вперёд, на более свободное пространство на поле боя… и замер.
Она была там.
Крошечная фигурка Клэр боролась голыми руками и ногами, чтобы пробить себе путь через толпу. Она была одета в рваное красное платье и ее волосы превратились в бесформенную массу, когда она увидела его, ее взгляд стал недоверчив, а потом изумление промелькнуло у нее на лице.
Её губы произнесли его имя.
Только позади нее был Джейс. Его лицо было в крови. Толпа расступилась когда он пробирался через нее, давая ему пройти. Позади него, в проходе, оставшимся, после Джейса, Саймон увидел мерцание оттенков красного и серебристого — знакомая фигура, со светлыми волосами, будто бы позолоченными, как у Валентина.
Себастьян. Все еще скрывавшийся за последней линией обороны темных Сумеречных охотников.
Увидев его, Саймон потянулся к плечу и достал Глориус из ножен. Мгновение спустя, всплеск толпы швырнул Клэр к нему. Ее глаза были почти черными от адреналина, но ее радость при виде него была очевидна. Облегчение прошло через Саймона, и он понял, что задавался вопросом, была ли она все еще собой, или изменена, как Аматис.
— Дай мне меч! — закричала она, ее голос почти заглушил лязг металла о металл.
Она потянулась рукой, чтобы взять его, и в этот момент она была уже не Клэри, подругой его детства, а настоящим Сумеречным охотником, ангелом возмездия, которому и принадлежал меч. Саймон протянул его ей, рукоятью вперед.
Битва превратилась в настоящий водоворот, думала Джослин, прорезая себе путь сквозь наступающую толпу, атакуя кинжалом Люка всех, кто был в красном.
Все происходило так быстро, враги то наступали, то отступали, но, в действительности, все чувствовали одно — неконтролируемую опасность, желание бороться за жизнь и выжить, в конечном итоге.
Ее глаза лихорадочно осматривали бойцов, в поисках дочери, вспышки ее рыжих волос — или, хотя бы, Джейса, потому что где он, там и Клэри. Камни были разбросаны по равнине, как айсберги в неподвижном море.
Она начала карабкаться по грубому краю одного из этих валунов, стараясь найти лучшее место обзора битвы, но разглядеть удавалось только близко прижатые друг к другу тела, блеск оружия и темные, пригнувшиеся очертания волков, среди воюющих.
Она развернулась, чтобы спуститься обратно на землю, и обнаружила, что внизу ее ожидают. Джослин быстро выпрямилась, глядя на своего противника. Он был одет в алое одеяние, и имел мертвенно бледный шрам вдоль одной из его щек, пережиток неизвестной ей части битвы. Его лицо было измученным и постаревшим, но ошибки быть не могло.
— Джереми, — сказала она медленно, ее голос был едва слышен за шумом боевых действий. — Джереми Понтмерси.
Человек, который когда-то был самым молодым членом Круга смотрел на нее из налитыми кровью глазами.
— Джослин Моргенштерн. Ты пришла, чтобы присоединиться к нам?
— Присоединиться к вам? Джереми, не…
— Ты уже была в Круге, — сказал он, подходя к ней ближе. Длинный кинжал с лезвием, острым как бритва, висел у него на правой руке. — Ты была одной из нас. А теперь мы следуем за твоим сыном.
— Я порвала с вами, когда вы последовали за моим мужем, — сказала Джослин. — Почему вы думаете, что я последую за вами сейчас, когда мой сын возглавляет вас?
— Или ты с нами или против нас, Джослин. — Его лицо ожесточилось. — Ты не можешь противостоять собственному сыну.
— Джонатан, — мягко произнесла она. — Он самое великое зло, которое сотворил Валентин. Я никогда не буду за него. И, в конце концов, я никогда не была за Валентина. На что ты надеешься, убеждая меня сейчас?
Он покачал головой.
— Ты не понимаешь меня, — сказал он. — Я имею в виду, что ты не сможешь выстоять против него. Против нас. Конклав не сможет. Они не подготовлены. Не к тому, на что мы способны. Готовы сделать. Кровь потечет по улицам в каждом городе. Мир сгорит до тла. Все что ты знаешь, будет уничтожено. И мы восстанем из пепла вашего поражения, словно торжествующий феникс. Это твой единственный шанс. Сомневаюсь, что твой сын предоставит тебе еще один.
— Джереми, — произнесла она. — Ты был так молод, когда Валентин завербовал тебя. Ты можешь образумиться, даже вернуться к Конклаву. Они будут снисходительны…
