видел, что ты упал, — сказал Алек спокойно. Он наклонился и слегка поцеловал Магнуса в губы, не желая причинять ему боли. — Я думал, что ты был мёртв.
Магнус криво улыбнулся.
— Что, от той царапины? — Он взглянул вниз на покрасневшую куртку Алека. — Хорошо, глубокой царапины. Как от действительно, действительно большой кошки.
— Ты бредишь? — сказал Алек.
— Нет. — Брови Магнуса сдвинулись. — Аматис целилась в сердце, но она не задела ничего жизненно важного. Проблема в том, что потеря крови иссушает мою энергию и способность к само исцелению. — Он сделал глубокий вдох закончившийся кашлем. — Сюда, дай мне твою руку. — Тот протянул руку, и Алек просунул свои пальцы сквозь его, ладонь Магнуса плотно прижималась к его. — Помнишь ту ночь, когда на корабле Валентина была битва, и я нуждался в твоей силе?
— Она тебе снова нужна? — спросил Алек. — Ты можешь ее взять.
— Мне всегда нужна твоя сила, Алек, — сказал Магнус и закрыл глаза, их скрещенные пальцы начали светиться, будто они зажали между собой светящуюся звезду.
Сквозь рукоять и по лезвию ангельского меча прошел огонь. Он мгновенно перешел на руку Клэри, будто ее ударило электрическим током, опуская ее на землю. Жар от молнии распространялся вверх и вниз по ее венам, и она согнулась в агонии, обхватив себя руками, как будто могла спасти свое тело от того, что его разорвет на кусочки.
Джейс упал на колени.
Меч все еще торчал из него, но теперь он горел бело-золотым пламенем, и огонь охватил все его тело, как цветная вода наполняла стеклянный кувшин. Золотое пламя прошло сквозь него, делая кожу прозрачной. Волосы стали бронзового цвета, кости окрепли, мягко сияя сквозь кожу. Глориус медленно сгорал, превращаясь в расплавленные капли, похожие на жидкое золото в тигле.
Голова Джейса откинулась назад, а тело изогнулось, когда пожар начал бушевать внутри него. Клэри попыталась подтянуться к нему через скалистую землю, но жар, исходящий от его тела, был слишком высок. Он схватился рукой за грудь, и ручеек золотой крови потек сквозь его пальцы.
Камень, на котором он стоял на коленях, почернел, пошел трещинами и превратился в пепел. А затем Глориус догорел, как последняя искра костра, и Джейс рухнул вперед на камни.
Клэри пыталась встать, но ее ноги подгибались под ней. У нее все еще было впечатление, что ее вены горят огнем и боль пронзала все ее тело, будто бы к коже прикоснулись горячей кочергой. Она заставила себя двигаться вперед, цепляясь за землю окровавленными пальцами, порвав свое церемониальное платье, пока не доползла до Джейса.
Он лежал на боку, подперев одной рукой голову, а вторую полностью вытянув. Она растянулась рядом с ним. Жар исходил от его тела, будто он сам был тлеющим углем, но Клэри это не волновало. Она увидела рану на его спине, в том месте, откуда вышел Глориус. Они лежали на пепле от сгоревших камней, смешанных с кровью и его золотыми волосами.
Двигаясь медленно — каждое движение приносило боль, будто она была уже очень старой, будто каждая секунда, которую горел Джейс, прибавляла ей возраст — она подвинула его к себе, так что он перевернулся на спину, лежа на окровавленных и почерневших камнях. Она посмотрела на его лицо, которое больше не светилось золотом, а просто застыло, но он все равно был прекрасен.
Клэри положила свою руку на его грудь, где красный цвет его крови выделялся на фоне темно- красной одежды. Она чувствовала край лезвия напротив его ребер. Она видела, как кровь просачивается сквозь его пальца, ее было так много, что она окрасила камни под нами и, засохнув, почернела, запачкав кончики его волос.
И все же. Не то что бы он принадлежал Небесам больше, чем Аду.
— Джейс, — прошептала она. Все вокруг них куда-то бежали. Жалкие остатки от армии Себастьяна спасались бегством, перепрыгивая через Ограду, роняя свое оружие. Она игнорировала их. — Джейс. — Он не двигался. Его лицо застыло, такое умиротворенное под лунным светом. Его ресницы отбрасывали темную, длинную тень на скулах. — Пожалуйста, — сказала она, чувствуя, будто слова буквально царапали ее горло. Ее легкие горели с каждым вздохом. — Посмотри на меня.
Клэри закрыла глаза. Когда она открыла их вновь, ее мать стояла на коленях рядом с ней, дотрагиваясь до ее плеча. По лицу Джослин текли слезы. Но этого не могло быть… Почему ее мать плачет?
— Клэри, — прошептала ее мама. — Отпусти его. Он мертв.
На расстоянии Клэри увидела Алека стоящего на коленях около Магнуса.
— Нет, — произнесла Клэри. — Меч… выжег все это зло. Он все еще может жить.
Ее мама опустила руку ей на спину, ее пальцы запутались в растрепанных кудрях Клэри.
— Клэри, нет…
Но та думала лишь о Джейсе, сплетая их руки.
Вдруг подошел Саймон, садясь на колени по другую сторону от Джейса, его лицо было испачкано кровью и грязью. Он потянулся к Клэри. Она подняла голову, чтобы посмотреть на него и на маму, и увидела подходящую к ним Изабель — ее глаза расширились, а движения замедлились. Ее одежда была залита кровью. У Клэри не было сил, чтобы посмотреть в лицо Иззи, и она просто отвернулась и сосредоточила свой взгляд на золотистых волосах Джейса.
— Себастьян, — сказала, или хотела сказать Клэри. Её голос походил на карканье. — Кто-то должен пойти за ним… — И оставьте меня в покое.
— Они ищут его. — Джослин наклонилась к дочери, явно нервничая, ее глаза были широко открыты. — Клэри, отпусти его. Клэри, детка…
— Позвольте ей остаться, — Клэри слышала, как резко сказала Изабель.
Она слышала, как ее мать начала спорить, но все происходящее вокруг казалось таким далеким, как будто Клэри наблюдала за представлением, сидя на последнем ряду. Ничего не имело значения, кроме Джейса. Джейс, сожжение. Слезы обожгли ее веки.
— Джейс, черт возьми, — сказала она, ее голос надрывался. — Ты не умер.
— Клэри, — мягко сказал Саймон. — Это был шанс… — Оставь его. Именно это просил Саймон, но она не могла. Она не может.
— Джейс, — прошептала она. Это походило на молитву, способ, которым он когда-то держал ее в Ренвике и пел ее имя много раз. — Джейс Лайтвуд… — Она замерла.
Вот оно.
Движение было настолько крошечным, что вряд ли это можно было считать движением. Трепет ресниц.
Она склонилась над ним, чуть не падая, и прижала свою руку к его разорванной алой футболке на груди, как будто могла залечить рану, которую сама и нанесла. Вместо этого, она почувствовала — это было так невероятно, что на секунду, она перестала понимать, что происходит, не могла поверить в происходящее — под своими пальцами его сердцебиение…
Эпилог
Сначала Джейс ничего не чувствовал. Потом была темнота, и в темноте, жгучая боль. Это было, как если бы он проглотил огонь, и он душил и сжёг его горло. Он отчаянно глотал воздух, что бы погасить огонь и открыть глаза.
Он видел темноту и тени… слабо освещенная комната, известная и неизвестная, с рядами кроватей и окном, впускающим полый синий свет, и он был в одной из постелей, одеяла и простыни, упали и запутались вокруг его тела как веревки. Его грудь болела, как если бы тяжелый груз лежал на ней, и его
