спросила Джослин с побелевшим лицом. — Откуда ты знаешь, если ты только что проснулся? Куда она делась? — Саймон сглотнул.
Он вырос с Джослин. Она всегда была ему второй матерью Он привык к ее вечному покровительству дочери, но она всегда видела в нем своего союзника, который будет защищать Клэри от опасностей мира. Теперь она смотрела на него, как на врага.
— Она написала мне прошлой ночью… — начал Саймон, но прервался, увидев, как Магнус махает ему над столом.
— Ты можешь сесть, — сказал он. Изабель и Алек смотрели широко открытыми глазами на Магнуса с двух сторон, но маг не выглядел особо удивленным. — Расскажи нам все, что происходит. У меня такое чувство, что это займет некоторое время
Да, это так, хотя и не так долго, как мог надеяться Саймон. Когда он закончил объяснять, сгорбившись на стуле и уставившись на поцарапанный стол Магнуса, он поднял свою голову и наткнулся на твердый взгляд Джослин, чьи зеленые глаза были холодны как арктический лед.
— Ты позволил моей дочери уйти… с Джейсом… в какое-то место, которое невозможно найти или отследить, где никто из нас не сможет связаться с ней?
Саймон опустил глаза на свои руки.
— Я могу связаться с ней, — ответил он, подняв правую руку и показав золотое кольцо на пальце. — Я вам сказал. Я слышал её сегодня утром. Она сказала, что все у неё хорошо.
— Ты никогда не должен был позволить ей уйти, в первую очередь!
— Я не позволил ей. Она собиралась уйти, в любом случае. Я подумал, что ей лучше иметь что-то типа подстраховки, поскольку остановить ее я не мог.
— Если быть честным, — сказал Магнус, — я сомневаюсь, что кто-либо смог бы ее остановить. Клэри делает, то, что она хочет. — Он посмотрел на Джослин. — Ты не можешь держать ее взаперти.
— Я тебе доверяла, — рявкнула она на Магнуса. — Как она ушла?
— Она сделала портал
— Но ты же сказал, что здесь чары, которые…
— Которые охраняют лишь от внешних угроз, но не от внутренних. Джослин, твоя дочь не глупая, и она делает то, что она считает правильным. Ты не можешь её остановить. Никто не может ее остановить. Она — великолепный боец, как и ее мать.
Джослин посмотрела на Магнуса, на мгновение ее рот слегка приоткрылся, и Саймон понял, что конечно, Магнус, должно быть, знал мать Клэри, когда она была молодой, когда она предала Валентина и Круг, и чуть не погибла в Восстании.
— Она маленькая девочка, — сказала она и повернулась к Саймону — Ты разговаривал с ней? Используя эти… эти кольца? С тех пор, как она покинула нас?
— Сегодня утром, — сказал Саймон. — Она сказала, что у нее все хорошо. Что все было прекрасно.
Вместо того чтобы успокоиться, Джослин казалась еще злее.
— Я уверена, что это то, что она сказала Саймон, я не могу поверить, что ты позволил её это сделать Ты должен был её задержать…
— То есть связать её? — в недоумении сказал Саймон. — Приковать её наручниками к обеденному столу?
— Да, если бы это потребовалось. Ты сильнее, чем она Я в тебе разочарована…
Изабель встала
— Хорошо, этого достаточно. — Она бросила взгляд на Джослин. — Это совершенно и абсолютно несправедливо, орать на Саймона, за то, что Клэри решила сделать по-своему. И если Саймон привязал ее для вас, что тогда? Вы бы планировали держать ее связанной навсегда? Вам придется отпустить ее, в конечном счете, и что тогда? Она бы больше не доверяла Саймону, и она уже не верит тебе, потому что ты стерла ее воспоминания. И что, я помню, что ты пыталась защитить ее. Может быть, если бы ты не защищала ее так сильно, она бы знала больше о том, что опасно, а что нет, и была бы чуть менее скрытной и менее безрассудной!
Все смотрели на Изабель, и на мгновение Саймон вспомнил то, что Клэри однажды сказала ему, что Иззи редко произносила речи, но когда она это делала, она сделала их счет. Джослин была бледная, ее губы побелели.
— Я возвращаюсь на станцию, что быть с Люком, — сказала она. — Саймон, я жду от тебя отчетов каждые двадцать четыре часа, что с моей дочерью все в порядке. И если ты не будешь связываться со мной каждую ночь, я пойду к Конклаву.
И она бросилась вон из квартиры, хлопнув дверью так сильно, что появились длинные трещины в штукатурке, рядом с ней. Изабель села обратно, на этот раз возле Саймона. Он ничего не сказал ей, но протянул руку, и она взяла ее, скользя пальцами между его.
— Итак, — в итоге сказал Магнус, прерывая молчание — Кто за то, чтобы вызвать Азазеля!? Потому что нам будет нужно много свечей
Джейс и Клэри провели день, блуждая в прогулках — среди маленьких улочек, которые шли вдоль каналов, вода в которых была самых разнообразных цветов — от темно-зеленого до пасмурно-синего. Они пробирались среди туристов на Площадь Святого Марка, и по «Мосту Вздохов», и пили маленькие чашечки экспрессо в кафе «Флориан».
Дезориентирующий лабиринт улиц напомнил Клэри Аликанте, хотя Аликанте и не хватало ощущения изысканного упадка Венеции. Здесь не было ни дорог, ни машин, лишь маленькие извилистые улочки, и мосты, выгибающиеся дугой над каналами, вода в которых была зеленой подобно малахиту.
Когда небо над головой потемнело до темно-синего цвета поздних осенних сумерек, начали зажигаться огни в крошечных бутиках, в барах и ресторанах, которые, казалось, появлялись из ниоткуда и исчезали вновь в тени, когда они с Джейсом проходили мимо, оставляя свет и смех позади себя.
Когда Джейс спросил Клэри, готова ли она к ужину, она твердо кивнула, да. Она начинала чувствовать себя виноватой в том, что она не получила никакой информации от него, и что она, собственно, очень довольна собой.
Как только они пересекли мост к «Дорсодоро», одному из самых тихих районов города, вдали от туристической толпы, она решила, что она хотела бы получить что-то от него, в эту ночь, ради чего стоит связываться с Сайманом.
Джейс крепко держал её за руку, когда они переходили последний мост, и улица выходила на широкую площадь на берегу огромного канала, размером с реку. Базилика, купольной церкви, выросла справа от них. Канал большого города пересекало вечернее освещение, которое бросало отсветы на воду, изменяя и заставляя ее блестеть. Руки Клэри чесались взять мел и карандаши, чтобы нарисовать свет, как он исчезал в небе, темнеющею воду, зазубренные очертания зданий, их отражения, медленно тускневшее в канале. Казалось, что все омывает стальная голубизна. Где-то раздался церковный звон.
Она сжала руку Джейса. Она ощутила себя столь оторванной от всего в ее жизни, она не ощущала себя столь отстраненной в Идрисе. Венецию объединял с Аликанте тот факт, что эти места вырваны из времени, из прошлого, как будто она вступила в холст или на страницы книги. Но также это было и реальное место, со знаниями о котором она росла, мечтая посетить его.
Она искоса посмотрела на Джейса, который смотрел на канал. Стальной синий свет освещал и его, затемняя его глаза, накладывая тени под его скулами, на линии его рта. Когда он заметил ее взгляд, обращенный на него, то посмотрел в ответ и улыбнулся. Он повел ее вокруг церкви и вниз, полетом замшелых шагов, по тропинке вдоль канала. Пахло мокрыми камнями, водой, сыростью и годами Когда небо потемнело, что-то ударило по поверхности воды канала в нескольких шагах от Клэри. Она услышала всплеск и развернулась как раз вовремя, чтобы увидеть зеленоволосую женщину, которая поднималась из воды и ухмылялась ей, у нее было красивое лицо, но его портили акульи зубы и рыбьи глаза желтого цвета. Жемчужины были намотаны на её волосы Она снова опустилась ниже уровня воды, без ряби.
— Русалка, — сказал Джейс. — Здесь есть старые семейства, которые живут в Венеции уже очень долгое время. Они немного странные Им лучше в чистой воде, далеко в море, питаясь рыбой вместо мусора. — Он посмотрел в сторону заката. — Весь город погружается в воду, — сказал он. — Все это будет
