Город потерянных душ [любительский перевод]

Послышался металлический лязг, когда из каждой двери в часах появились деревянные фигуры — двенадцать апостолов, объяснил Себастьян, пока фигуры наматывали круги.

— Существует легенда, — сказал он, наклонившись вперед и обхватив руками чашку горячего сидра, — что часовой мастер был ослеплен по приказу короля после того, как закончил работу над этими часами, дабы больше никогда он не смог создать красоты, подобной им.

Клэри вздрогнула и придвинулась ближе к Джейсу. Он был тихим с тех пор, как они покинули мост, как будто в глубокой задумчивости. Люди — в основном девушки — останавливались, чтобы взглянуть на него, когда проходили мимо, его волосы были яркими и неожиданными среди темных зимних расцветок Старой Площади.

— Это жестоко, — сказала она.

Себастьян провел пальцем по краю своей кружки и слизнул с него сидр.

— Прошлое — это другая страна.

— Чужая страна, — сказал Джейс.

Себастьян лениво на него посмотрел.

— Что?

— Прошлое — это чужая страна: там всё иначе, — сказал Джейс. — Это всё цитаты.

Себастьян пожал плечами и отодвинул от себя свою кружку.

— Пойдём.

Клэри ещё не допила свой сидр, но оставила его и последовала за Себастьяном, поведшим их с площади в лабиринт узких извилистых улочек.

Джейс поправил Себастьяна, подумала она.

Конечно, это было чем-то незначительным, но разве магия крови Лилит не должна была связать его и её брата так, чтобы он думал, что всё, что делает Себастьян, — правильно? Неужели это было знаком того — даже крошечным знаком — что заклинание, которое связало их, начинало исчезать? Она знала, что надеяться на это глупо.

Но иногда надежда — это всё, что у тебя есть.

Улицы становились уже, темнее. Тучи над головой полностью закрыли садящееся солнце, и старомодные газовые фонари горели тут и там, освещая туманный полумрак. Вновь пошли улицы, мощенные булыжниками, а тротуары стали такими узкими, что им пришлось идти, выстроившись в линию, словно по узкому мосту.

Только вздохи появляющихся и исчезающих в тумане пешеходов помогали Клэри не чувствовать себя так, будто она из-за искривления во времени попала в придуманный ею мир.

В конце концов, они пересекли каменную арку и оказались на маленькой площади. В большинстве магазинчиков не было света, но в одном из них он горел.

Надпись золотыми буквами гласила: «АНТИКВАРИАТ», витрина была полна старых, выставленных напоказ, бутылок с различными субстанциями, их наименования были на латинском.

Клэри удивилась, когда Себастьян направился туда. И какое применение они нашли старым бутылкам? Но ее мысль ускользнула, как только они переступили порог.

Внутри лавки горел тусклый свет, и пахло нафталином, однако каждый угол здесь был заставлен удивительным коллекционным антиквариатом или просто хламом. Прекрасные астрономические карты теснились с солонками и перечницами в виде фигурок с Часов на площади Старого города. Там были кучи древнего табака и сигарные банки, почтовые марки за стёклами, камеры восточно-германского и русского дизайна, находящийся в изумрудной тени великолепный хрустальный шар, а рядом с ним — старые окрашенные водой календари. Выше, на крепеже, висел старинный Чешский флаг.

Себастьян пробирался сквозь нагромождения хлама к прилавку, находящемуся в глубине магазина; за прилавком стоял, скрестив руки, пожилой мужчина с морщинистым и помятым, как старая простыня, лицом, которого Клэри поначалу приняла за манекена.

Сам прилавок представлял собой витрину, в которой были представлено огромное количество винтажных ювелирных изделий и сверкающих страз, сумочек на цепочке, украшенных драгоценными застежками, и груды запонок.

Себастьян обратился к мужчине по-чешски, тот кивнул ему, удостоив Клэри и Джейса подозрительным взглядом и коротким движением подбородка.

Клэри увидела, что его глаза были темно-красного цвета. Она прищурилась, сконцентрировалась и начала снимать с него чары. Это было нелегко, казалось, что чары прилипли к нему.

В конце концов она сумела их отдёрнуть настолько, чтобы увидеть в вспышке света настоящее существо, стоящее перед ней — высокое, похожее на человека, с серой кожей и рубиново-красными глазами, рот был полон острых зубов, которые беспорядочно выступали, и длинные змеиные руки, заканчивающиеся на концах подобно угрю — узкие, зловещие и клыкастые.

— Это Ветис[5], — шепнул ей Джейс. — Они как драконы. Они любят копить блестящие вещи. Хлам, драгоценности, им без разницы.

Себастьян оглянулся через плечо на Джейса и Клэри.

— Это мои брат и сестра, — сказал он через мгновение. — Им можно полностью доверять, Мирек.

Слабая дрожь пробежала по коже Клэри. Ей не нравилась идея выдавать себя за сестру Джейса, даже для выгоды перед демоном.

— Мне это не нравится, — произнес демон.

— Ты сказал, что мы будем иметь дело только с тобой, Моргенштерн. И хотя я знаю, что у Валентина есть дочь, — он кивнул в сторону Клэри, — также я знаю, что у него есть только один сын.

— Он приёмный, — беззаботно сказал Себастьян, указывая на Джейса.

— Приёмный?

— Я думаю, вы убедитесь, что определение современной семьи меняется в наше время впечатляющими темпами, — произнес Джейс.

Демон Мирек не выглядел впечатленным.

— Мне это не нравится, — снова сказал он.

— Но тебе понравится это, — сказал Себастьян, доставая из своего кармана мешочек, завязанный сверху. Он перевернул его над прилавком, и оттуда выпала куча звонких бронзовых монет, которые, звеня, покатились по стеклу. — Пенни с глаз мертвецов. Сотня монет. Теперь, ты получил то, о чём мы договаривались?

Одна клыкастая рука пересекла поперёк прилавок и осторожно легла на монеты. Красные глаза демона вспыхнули над кучей монет.

— Это всё очень хорошо, но этого недостаточно чтобы купить то, что вы ищете.

Он сделал волнообразное движение рукой, и появилось то, что Клэри назвала куском горного хрусталя, только более блестящего и чистого, серебристого и красивого. Внезапно она поняла, что это был материал, из которого делают клинки серафима.

— Чистый адамас, — сказал Мирек. — Эта вещица с Небес. Она бесценна.

На лице Себастьяна промелькнул гнев, вспышка была подобна молнии, и на мгновение Клэри увидела того порочного подростка, который смеялся в то время, как Ходж умирал. Потом оно пропало.

— Но мы договорились о цене.

— Мы также договаривались, что ты придешь один, — сказал Мирек.

Его красные глаза вернулись к Клэри и Джейсу, который не двигался, но его поза напоминала контролируемую неподвижность, как у притаившейся кошки.

— Я скажу, что еще ты мне можешь дать, — сказал он. — Прядь волос твоей сестры.

— Хорошо, — сказала Клэри, сделав шаг вперед. — Вы хотите локон моих волос…

— Нет! — Джейс ринулся, дабы преградить ей путь. — Он — тёмный волшебник, Клэри. Ты даже не представляешь, что он может сделать с твоим локоном или каплей крови.

— Мирек, — медленно сказал Себастьян, не глядя на Клэри. Она задумалась: что же остановило Себастьяна от обмена ее локона на адамас? Джейс, конечно, возразил, но, находясь под влиянием Себастьяна, он бы последовал его воле. Что же являлось причиной? Принуждение или чувства Джейса к