своём исследовании Б. Башилов.
Многие солдаты, когда декабристы кричали «Да здравствует Конституция!», думали что они кричат хвалу жене нового императора Константина. А заговорщик лейтенант Арбузов догадался ещё использовать обман-страх-принуждение и объявил гвардейским морякам:
«Целая армия стоит в окрестностях столицы, и нас уничтожат, если мы присягнем Николаю».
Даже симпатизирующий декабристам еврейский историк Мойша Цейтлин в своём исследовании написал:
«Взял Рылеев грех обмана почти что детей - солдат».
Таким образом, небольшая заминка была превращена в большую, опасную для России сумятицу и смуту. Как видим - «отец Лжи» здорово «намудрил» в России, но к счастью, благодаря новому императору Николаю Первому, заговор завершился полным фиаско, и гильотины на площадях российских городов не стали работать по французскому примеру, и не катились по мостовой русские головы, и пошли в деревню революционные продотряды.
Заговорщики планировали воспользоваться временным промежутком безвластия и сорвать церемонию присяги войск Николаю Первому на Сенатской площади, назначенную на 14 декабря 1825 года. Затем они с помощью обманутых войск планировали захватить Зимний дворец и арестовать всю царскую семью Романовых, после чего должны были угрозой заставить Сенат объявить о свержении монархии и создании республики, придав таким образом некую легитимность переменам; и затем создать Временное правительство и начать подготовку к созыву Учредительного собрания.
Руководить мятежными войсками во время восстания был назначен полковник Генерального штаба князь С. П. Трубецкой, руководящую должность которого назвали устрашающим словом - Диктатор, то есть Россию ждала революционная военная диктатура.
Но когда наступил запланированный день захвата власти - «час икс» - утро 14 декабря, момент перехода от теории к решающим радикальным действиям, «момент истины», то этот утренний момент показал позорную для масонов-декабристов истину - они дрогнули, струсили - С. П. Трубецкой не появился перед полками на Сенатской площади и не возглавил восстание, а жалко выглядывал в утреннем тумане из-за угла. Возникла неприятная для заговорщиков заминка - стали ждать главного Диктатора, а он всё не появлялся, послали за ним - не проспал ли…
Время шло, прошло несколько часов, в 11 часов пришла новость, что Сенат уже присягнул, и сенаторы с чувством исполненного долга разъехались по домам отмечать историческое событие.
План мятежников стал рушиться, они глупо стояли на площади и всё ждали появления Трубецкого, который сыграл, пожалуй, решающую роль и внес своим трусливым поступком смятение и нерешительность в души других «русских якобинцев».
Уже прошло полдня и слух о чём-то необыкновенном на Сенатской площади разнесся по столице, толпы петербургских зевак стали собираться на историческое «шоу». Не отыскав Трубецкого, заговорщики вместо него назначили Диктатором князя Е. П. Оболенского.
Главная утренняя новость дошла и до нового императора Николая Первого, который собрал верные ему полки и двинулся на площадь. И при попытке решительного ареста мятежников началась перестрелка, фактически бой, в результате которого погибло примерно 270 человек, большинство из толпы зевак. После перестрелки наступила пауза, передышка, и обе стороны стали усиливаться, подтягивать военные части, в результате чего у императора оказалось в несколько раз больше войск - и исход мятежа стал прогнозируемым.
В этой ситуации Николай I решил поступить благородно и человечно - предупредить большое бессмысленное кровопролитие и послал к восставшим на переговоры своего парламентера - героя Отечественной войны генерал-губернатора М. А. Милорадовича, очень уважаемого среди солдат и офицеров, который по-отечески призвал солдат мятежных полков образумиться и разойтись по казармам, дав им гарантии безопасности. Чтобы прервать опасную речь князь Оболенский штыком ранил лошадь Милорадовича, а отставной поручик П. Г. Каховский выстрелил ему в спину. Был убит им и парламентарий командир гренадеров Н. К. Штюрлер и ранен ещё один офицер. Масоны-офицеры боялись, что они разъяснят правду солдатам. Мирный исход был сорван.
По какому-то закону в английских и французских революционных событиях и в России в 1825 году и в начале 20-го века Ложь не может обойтись без пролития крови, без убийств.
Только вступивший на царский престол 28-летний Николай Первый мужественно и хладнокровно выехал на коне перед восставшими войсками и этим поступком, своим мужественным духом переломил во многом ситуацию. Свидетель этого напряжённого события немецкий посланник Дернберг писал: «В эти ужасные минуты он показал хладнокровие и присутствие духа, которые приводили в восхищение зрителей».
А ненавидевший Николая, да и всех монархов, якобинец Кюстин писал: «Очевидцы видели, как Николай духовно рос перед ними… Он был настолько спокоен, что ни разу не поднял коня в галоп.… А смерть ходила около него» (Б.Б.). Совсем близко к императору были два вооружённых пистолетами декабриста: Якубович и Булатов, но они дрогнули и не посмели выстрелить, не решился на цареубийство и самый свирепый и решительный из декабристов - Каховский.
Восставшие офицеры и солдаты дрогнули, но не сдавались. И тогда Николай I дал приказ дать предупредительный залп из пушек поверх мятежников, на который те ответили оружейным огнем. Второй залп из пушек картечью был прицельным… и оставшиеся в живых мятежники бросились убегать через Неву по льду, но лёд от артиллерийских снарядов растрескался на льдины и мятежники стали тонуть, оставшихся уничтожили и пленили правительственные войска. Так неудачно и трагично, кроваво, с большим количеством смертей закончился очередной заговор масонов.
В результате следствия пятерых зачинщиков заговора казнили, остальных сослали в ссылку.
Этот исторический случай оказался для многих хорошей проверкой - кто есть кто. После неудавшегося восстания Пестель написал покаянное письмо генералу Левашову. Трубецкой мало того, что струсил и не явился на площадь, но и на коленях вымолил себе помилование. Другие в разной степени достоинства встретили казнь.
Для большевиков, советских историков и идеологов декабристы стали героями, а Николай Первый - «кровопийцей», который якобы должен был благородно даровать главарям заговора жизнь. При этом, конечно, они «забывали» сказать, что в их любимом Париже тысячи людей лишались жизни вплоть до 1880 года, а в их любимом Лондоне - этом всемирном светоче цивилизации, в эту же четверть 19-го века казнили полковника Деспарди и его друзей только за то, что они вели либеральные разговоры о желательном изменении государственного строя, но никаких солдат против монархии не поднимали. Но Деспарди и его разговорчивых друзей не повесили, как это сделали в России с некоторыми декабристами, а по решению суда:
«Каждый из вас будет взят из тюрьмы и оттуда на тачках доставлен на место казни, где вас повесят за шею, но не до смерти. Вас живыми вынут из петли, вам вырвут внутренности и сожгут перед вашими глазами. Затем вам отрубят головы, а тела будут четвертованы. С обрубками поступлено будет по воле короля» (Б.Б.).
Понятно, что мудрые англичане не столько преследовали жестокость наказания этим лицам, а для профилактики нагоняли страх на всё общество, чтобы впредь всякие вольнодумцы и демократы не обсуждали власть. Это происходило в «гуманной» и «цивилизованной» Англии.
А вот что происходило далее с декабристами в «варварской» России: их сослали жить под надзором в Сибирь, где в 1828 году им сняли кандалы, и вот как выглядела жизнь мучеников:
«За неимением казенных работ занимаю их летом земляными работами, три часа утром и два часа по полудни, а зимою будут они для себя и для заводских магазинов молоть казенную рожь»,
- докладывал в столицу начальник читинской каторжной тюрьмы Лепарский - «человек
