девочек в кафе на родительские денежки водить, не сигары у папы потаскивать, не училку американскими сувенирами подмасливать.
– Ха-ха, плейбои! – смеется над одноклассниками Жанночка. – Разве трусы и комбинезон – снаряжение для такого ответственного мероприятия, как рекордный показательный заплыв? На вас же публика смотрит…
И надевает, натурально, шубку. Натурально, натуральную. Из голубой норки. И воздушный поцелуй публике, как топ-модель, шлет. Сейчас, мол, мы через Волгу, словно по столичному подиуму: туда-сюда – и все дела.
Но великая река при виде шестиклассницы в мехах совсем похолодела. У Жанночки соответственно – сразу жар.
Под сорок два. Да к тому же маникюр облез. И что хуже всего – покрылась Жанночка гусиной кожей. Столько дорогих кремов на себя перевела, и, выходит, зазря? Все равно, выходит, – гадкий утенок.
Короче, хоть и заткнула Жанночка парней за пояс, доплыла чуть ли не до середины Волги, но там все-таки не выдержала и разревелась.
Пришлось под Жанночку сто пуховых перин стелить. И столько же перин – сверху. А поскольку Жанночке уколы в задик ну никак нельзя, потому что ей на конкурсах красоты выступать, то пришлось бедной девочке в качестве лечения сумочку купить. Натурально, из натуральной крокодиловой кожи. Только тогда гусиная кожа у Жанночки прошла.
Стихия торжествует: это тебе, юная стрекоза, не с мальчиками на школьных дискотеках целоваться, не женатым мужчинам по телефону названивать, не училку старой девой дразнить…
Но рано ликует стихия. Вот уже чешет свой суперзатылок Лука Самарыч.
– А мы тебя сейчас, сестренка, по-колдыбански, – говорит он.
И приказывает посадить на катер сопровождения мороженщицу. «Продукция в ассортименте? Тогда валяй!»
– А ну, кому мороженое? – только и ждала та команду. – Пломбир! Эскимо! Крем-брюле! Налетай, пока сама не съела!
Как услышали ребята про такой мороженый пир, так сразу забыли и про температуру, и про кашель, и про гусиную кожу. Как газанут вплавь за катером – тот еле успевает обороты прибавлять. Мчит на пределе сил, а ребята только еще больше в азарт входят. Пломбир в зубах – силы откуда ни возьмись.
Не заметили, как до правого берега доплыли. «Будьте добры, эскимо!» – и обратно, словно играючи. «А теперь, пожалуйста, крем-брюле!» – и снова – туда. «Ну и фруктовое давайте на закуску», – и опять обратно.
Вот и финиш. Вспотели немного, упарились, но зато какой кайф – будто контрольную по алгебре вдруг на неделю перенесли.
Ну а теперь, когда сила молодецкая разыгралась… даешь рекордный суперзаплыв вверх по течению!
Оркестры играют традиционную музыку речных вокзалов – «Марш славянки». Теплоходы издают салют-гудки. Удалые юные колдыбанцы ныряют с украшенной флагами и цветами вышки. Вперед, до Москвы!
Антоша лихо гребет волжскими саженками. Альбертик плывет брассом, временами же пижонничает и кролем. Ну а Жанночка как начала демонстрировать баттерфляй – публика так и заохала от умиления: ну бабочка легкокрылая, да и только.
Но осерчала стихия, озлилась, озверела. Вмиг течение стало вдвое, втрое, в десять раз быстрее. И вот уже все лодки, яхты и катера понесло в Каспийское море. Мощные теплоходы и танкеры пока еще держатся на якорях, но уже трещат толстые канаты и железные тросы. Амба!
Юные колдыбанцы – не теплоходы и танкеры. В смысле покрепче. Не тушуются. Саженками! Брассом! Баттерфляем! Раз-два, раз-два… Лихо, красиво, но, увы, на одном месте. Иначе – ни с места. Час гребут, другой, третий… Вот уже солнце на закат пошло. Выбиваются из сил ребята, и хоть бы на аршин вперед продвинулись. Сделали речники контрольные замеры и ахнули: сила течения – сто километров в час. Что твой Ниагарский водопад. Только раза в два похлеще.
Злорадствует стихия: сдавайтесь на милость, пока не поздно. А то вышвырну, как щепки, в Каспий, к самым иранским берегам – ни катеры, ни вертолеты не сыщут.
– Дядя Лука, цейтнот! – не выдержал первым Альбертик. – У меня через час свидание с Ленкой из шестого «Б». Она предупредила: если я опоздаю, с Сашкой из шестого «В» уйдет, он ей татуировку за свой счет обещал.
– Атас, дядя Лука! – жалуется и Антоша. – У нас сегодня разборка со второй школой. Если не приду, что пацаны про меня подумают?
– Караул! – хнычет Жанночка. – Так руками и ногами махать – лошадиные мышцы разовьются. Вы видели, чтобы лошадь секс-бомбой была?
– Держись, ребята, на вас весь мир смотрит! – подбадривает их Лука Самарыч. – А стихию мы сейчас нашим колдыбанским зигзагом проймем.
Подтянул штаны и командует:
– А ну- ка, Альбертик, бери в руки молоток и гвоздь! Ничего, что ни разу не держал. Попробуй!
Выполнил юный пижон странный приказ главкома и… Стихия тут же течение замедлила. Загляделась. Еще бы: таких чудес на великой реке давно не бывало.
– А тебе, Жанночка, вот иголка с ниткой, – командует Лука Самарыч. – Изобрази, будто шьешь.
И в тот же момент речные воды от удивления совсем остановились.
– Теперь твой черед, Антоша, – приказывает хитроумный колдыбанец. – Возьми в зубы вместо сигареты зубную щетку.
Совсем чудеса! И река обратила свои воды вспять.
– Ура! – кричат ребята.
И понесло их чудесным образом вверх по матушке. Не успели оглянуться – вот и Нижний Новгород. Стоп!
Конечно, красиво бы финишировать в Москве на Красной площади. Но вдруг там сейчас какой-нибудь торжественный митинг или какое-нибудь неторжественное протестное шествие? Да и вообще, все столицы наводнений и потопов страх как не любят. Боятся, как бы деньги в другое место не уплыли. Так же загадочно, как и приплывают туда со всех концов…
Короче, поплыли обратно. Вниз по течению чего не плыть. Одно удовольствие: будто контрольную по химии у отличника списываешь.
Не успели оглянуться – вот и Самарская Лука. Финиш, полная победа. Вива, колдыбанская удаль!
Юных героев встречают восторженные толпы земляков во главе с мэром Поросенковым. Отважным школьникам вручают по ящику «Пепси», их передовым педагогам-воспитателям – по почетной грамоте гуно, их счастливым отцам – по пол-литра «Волжской особой».
Глава девятая
Да, много чего разного – и страшного, и прекрасного – приходится испытать и претерпеть героям в былинах и легендах. И все же – гораздо меньше, чем в жизни. Тем более в колдыбанской действительности.
Слушайте же, затаив дыхание, быль о том, как бились истинные колдыбанцы с неотитанами безвременья. Битва, как вы помните, идет за небосвод, то есть за истинный дух подрастающего поколения. То есть за наше за будущее. Быть ему кое- как, по-московски, или образцовым, по-колдыбански.
Как вы помните, человек с багром, называющий себя героем Самарской Луки, поставил перед школой № 1 совершенно особую задачу. И застыл, как монумент, которому сейчас будут салютовать юные пионеры.
– Спасение эпохи от бесславия? – испуганно молвила школа № 1 в лице правой-левой руки ее директрисы. – Это что, такая учебно-воспитательная дисциплина? Но в постулатах великих педагогов прошлого Дистервега и Песталоцци она почему-то не упоминается ни словом. Никаких указаний на этот счет не содержат и рекомендации Госпедака.
– Оно и понятно, – снисходительно усмехнулся монумент. – Речь идет об Особой Колдыбанской Истине.
Разумеется, он не забыл подчеркнуть особую грамматику языковой новости. Все три слова надо писать с большой буквы. В сокращенном виде – аналогично: ОКИ.
– ОКИ! – снова задрожала в страхе Указкина. – Почему же наш колдыбанский гороно не дал нам соответствующих указаний? Может быть, это специально? Чтобы школа номер два прогремела, а наша школа номер один загремела…
Она с надеждой простерла указку к багру:
– Ну и как же надлежит прославлять эпоху? По какой уникальной методике? Какими специальными методами?
– На Самарской Луке это не проблема, – успокоил непонятливую училку новый корифей воспитательного дела. – Как надлежит? Естественно, следуя заветам прадедов. Колдыбанской удалью.
– Это как? – совсем растерялась педагогическая дама. – Уж на что школа номер два – подручная дальше некуда, и то про такой завет знать не знает.
И тоже застыла. Точнее, остолбенела. Потому что напоминала не монумент, а столб, не котором Антоша Добронравов только что написал запрещенное слово «дура».
А самопровозглашенный главнаставник юного поколения, равно всей школьной системы, уже заруливал:
– На Волге всегда есть место удивительным подвигам. Старинные предания гласят…
И понеслось. В заплыв. Вниз по течению. Вверх против течения. Туда и обратно, и снова туда. Само собой, без отдыха, без передышки…
– Входить в Волгу надо, как в театр, – поучал сказитель обомлевший партер, точнее, директорскую ложу, а именно замдиректрису школы № 1. – Главное, не кричать и не визжать на манер столичных купальщиков.
– Когда плывешь марафонскую дистанцию, важно принять правильное положение. Это положение «лежа на спине». Лежать надо, словно на диване. Все члены расслаблены, руки на животе, глаза полуприкрыты, состояние легкой дремоты.
Судя по лицу инструктора, мысленно он был уже далеко отсюда. Уже, наверное, у Саратова, а то, может, у самой Астрахани. Затаив дыхание, он зрел удивительные эпизоды гигантского заплыва.
– Конечно, удальцов поджидают невиданные опасности, – предупредил он. – Самое страшное – это средне-волжские мухи. Если набросятся, тут уж придется вызывать МЧС… Ну да ладно. Будем надеяться на лучшее.
– И вот все испытания позади! – воскликнул наш супероптимист. –
