замке любую мощную магию (что вполне разумно, ведь любые энергоемкие чары способны разрушить строение изнутри, особенно если не справиться с ними). Иавернцы, разумеется, защищали свой замок от человеческой магии. Ту магию, которой пользовалась она, в расчет вряд ли принимали.
Так что эта возможность у курсантки оставалась. Для этого она и открыла окна - ей нужен был приток стихиальной энергии, которую можно черпать в том числе и у ветра.
Но куда больше она рассчитывала на артефакт, прихваченный с собой. Эта вещица была получена от Вячеслава, мастера, трудившегося на техномагов. Теперь, когда в распоряжении Кайндел оказался магический источник, к которому она могла допускать не только оэсэновцев, но и когото еще, хорошие отношения с ней стали для многих ее знакомцев заманчивой целью. Вячеслав сам связался с девушкой и преподнес ей этот ценный подарок, видимо в расчете на ее помощь в будущем. Она охотно приняла, поскольку не видела тому никаких препятствий. Техномага вполне можно будет допустить к энергии, если у того возникнет в ней острая нужда.
Изначально артефакт таил в себе сложнейшую магическую систему. Получив вещицу в подарок и умудрившись с ней разобраться (Кайндел, как хороший пользователь компьютера, смогла понять, что в этой структуре к чему, но даже просто повторить схемку не сумела бы ни за что), девушка дополнила ее изрядным объемом энергии. И теперь рассчитывала на этот подарок.
В зимнем саду царила тишина, никто не трогал створки двери, и, нервничая, курсантка провела пальцами по поясу, по карманам (мало ли, вдруг там окажется чтонибудь полезное в схватке), и в задумчивости вынула узкую, плотно заткнутую пробирку, на дне которой находился снежнобелый порошок. Рассеянно поболтала им в воздухе. Соблазн был огромен - узнать все и сразу, причем в подробностях. Но здравый смысл, как всегда, оказался сильнее - в момент видения она будет беспомощна. Да и рановато принимать новую порцию, это малополезно даже для нечеловеческой расы.
«К тому же пора бы привыкать действовать без этой подпорки, - подумала Кайндел. - Иначе скоро без порции наркотика я вообще ничего не смогу».
И торопливо спрятала пробирку в карман. А потом сняла с шеи артефакт и намотала кожаную тесемочку на руку. Контакт с артефактом уже был установлен. Поэтому, когда чьято решительная рука толкнула одну из створок двери, ведущей в зимний сад, девушке понадобилась доля мгновения, чтобы привести заготовленное заклинание в действие.
И когда первый из иавернцев ступил на порог зимнего сада, рядом с курсанткой ОСН стоял облаченный в свою давешнюю парадную мантию сам правитель области, лорд Иедаван.
Это стало такой огромной неожиданностью для тех, кто пришел просто и без затей расправиться с чужачкой, сунувшейся не в свое дело, что аромат чужого беспокойства девушка уловила даже на таком расстоянии. Она отлично понимала, что даже самая лучшая иллюзия недолго сможет обманывать людей, намного лучше ее знающих, как должен вести себя иавернский мужчина, как именно ведет себя правитель. Но не на эту искусно изваянную эфирную фигуру она рассчитывала. Образ местного властителя должен был лишь подарить ей пару бесценных мгновений.
Она неспешно развернулась лицом к бойцам и развела ладони. Чтобы пустить в ход свою магию, да еще достаточно мощную, чтобы справиться сразу со всеми противниками, да еще чтобы не сравнять с землей часть замка, ей нужно было время. Поэтому, поколебавшись, она снова воспользовалась артефактом.
Подобные магические вещицы, содержащие в себе схемы самых высококачественных иллюзий, здесь в Иаверне вряд ли встречались на каждом шагу. Пообщавшись немного с мастеромиллюзорником, Кайндел поневоле прониклась уважением к его искусству. Хотя бы по тому, что в Петербурге она не знала ни одного другого чародея, занимающегося иллюзиями, можно было судить, насколько это редкий и ценный дар. Он смыкался с псионикой, эмпатией и умением внушать (по идее, вроде бы довольнотаки нехитрым умением), однако представлял собой явление на несколько порядков более сложное и могущественное.
Говоря проще, настоящий чародейиллюзорник мог создать видимость явления, настолько подлинного на первый, а также и второй взгляд, что его нереальность практически невозможно было почувствовать. Если под ногами у человека разверзалась иллюзорная пропасть, он, уверенный, что падает в темноту, вполне реально мог умереть от разрыва сердца. А получив по голове иллюзорной дубиной, отдать Богу душу по причине самой настоящей черепномозговой травмы, потому что могущество человеческого мозга, вершащего судьбу своего хозяина, поистине необозримо.
Девушка раскинула руки в стороны, и в лицо иавернцам ударил горячий, пряный, пыльный ветер. Клумбы, деревца и стены замка метнулись прочь, и под ногами развернулась, будто ковер из валика, буромышастая пустыня с барханами и извилистыми полосами, нарисованными ветром. Над головой вознеслось белое, словно накаленное в горне железо, горячее небо. Солнце стояло в зените, но его никто не видел, потому что даже просто поднять глаза от песка было мучительно для глаз.
Бойцы оглядывались в замешательстве, и ктото из них пустил в ход магию, атаковал Кайндел заклинанием с неясным действием, вслед за первым и остальные принялись бомбардировать ее магией. Но девушка вполне предусмотрительно изобразила себя не там, где стояла на самом деле. Она чувствовала, что возможности артефакта практически исчерпаны, но лишь с большим трудом сумела заставить себя сосредоточиться. Причиной некоторой растерянности стало то, что она, в отличие от иавернцев, видела одновременно и пустыню, и зимний сад, где один за другим вяли или истлевали цветы под действием заклинаний, которые должны были достаться на ее долю. Это сильно сбивало с толку.
Пустыня ухнула вниз, подобно лавине, наконецто пришедшей в движение, и мало кто из иавернцев сумел удержаться на ногах. Следом за песком хлынула вода, соленая и холодная, но ее поток иссяк даже быстрее, чем образ пустыни. Вокруг к небу, сверкнувшему лишь на миг, вознеслись и сомкнули кроны могучие пятисотлетние деревья. Меж окутанных мхом стволов сгустился полумрак.
Зато одеяние Кайндел будто лунным светом окатило - складки заиграли неземным сиянием, ясный ореол, будто тиарой, увенчал короткие локоны, кисти рук истончились, весь облик наполнился нездешней прелестью… Конечно, всего этого девушка видеть не могла, но именно такой смысл вложила в иллюзию, на которую истратила остатки запасенной в артефакте магии. Именно для того она и надела свое единственное платье, чтобы теперь проще было придать себе облик богини или феи из сказок. Конечно, одеяние выглядело не слишком изысканно, потому что на момент пошива единственной доступной курсантке тканью был простенький лен, и это очень сильно огорчало девушку. Но это все же лучше, чем ничего.
Главным теперь было создать у иавернцев ощущение их полнейшего бессилия перед ней, внушить им уверенность в ее всевластии. Она не хотела убивать ни одного из них, и вовсе не потому, что была так уж добросердечна. Она находилась в чужой стране, рассчитывала на понимание и заступничество, так что следовало вести себя очень осторожно. Просто отбитое нападение увеличивало ее шансы быть выслушанной намного больше, чем груда трупов, даже притом, что местные напали первыми.
Похоже, все то, что иавернцы увидели до того, уже само по себе вызвало у них некоторую неуверенность. В тот момент, когда Кайндел придала себе облик, который показался ей самым удачным в этой ситуации, только один из бойцов прямо взглянул ей в лицо. Он смотрел бесстрастно, казался таким же невозмутимым, каким был и сам Иедаван, однако в его глазах девушка прочла не понимание того, что все вокруг обман, и не равнодушие к ее фокусам, а вопрос. Мужчина явно не понимал, кто она и на что в действительности способна, и потому медлил - то ли не решался ударить, то ли пытался понять, куда и как лучше бить.
Она снисходительно улыбнулась ему и почувствовала ответное движение его души. Контакт устанавливался. Если б можно было продлить действие иллюзорной системы, возможно, удалось бы добиться и чегото более значимого, нежели промедление со стороны нападающих. Но, хотя энергии хватало, артефакт иссяк и опустел, и реликтовый лес испарился, будто туман, пригретый солнцем, развеянный ветром. Кайндел вновь окружил зимний сад, изрядно потрепанный иавернской магией, стены замка со следами чар и десятеро из четырнадцати нападающих. Остальные четверо в разных позах лежали на полу.
Курсантка мгновенно окружила себя мощной защитой и швырнула в мужчин сильнейший порыв ветра. Единственный из них, устоявший на ногах, рефлекторно защитился, и тоже магией, остальные в большинстве лишь попадали на пол, либо присели, закрывая руками лица. Деревца, растущие в кадках, еще раньше опрокинуло на пол, цветы и траву вырвало, и даже часть почвы смахнуло к стене, противоположной
