раскрывшиеся цветки.
Для пущей убедительности приведу небольшой рассказ Роберта Ордри о цикадах-флаттидах:
— То, с чем меня познакомил доктор Лики, было соцветием кораллового цвета в виде кисти, состоящей из множества мелких цветков, как у алоэ или гиацинта. Однако мне еще предстояло изумиться… Кораллового цветка в природе не существует… Эту форму создало общество цикад-флаттид. Каждый цветок, имеющий продолговатую форму и примерно один сантиметр в длину, при более пристальном рассмотрении, оказывался крылышком насекомого. Колония насекомых цеплялась за мертвую высохшую ветку так естественно, что создавала впечатление живого цветка, и казалось, что вот-вот вы почувствуете его весенний аромат…
Я пригляделся повнимательней. На кончике цветка-насекомого был единственный бутон. Позади него находилось полдюжины частично распустившихся «цветков», только с коралловыми прожилками. Еще ниже на ветке сгрудилась основная масса цикад — все с крыльями чистейшего кораллового цвета. Таким образом, в целом скопление насекомых производило впечатление соцветия, и это скрывало их от глаз даже самых голодных птиц.
Лики потряс растение. Потревоженные цикады поднялись и замелькали в воздухе. Они, казалось, нисколько не отличались от роя мотыльков, которых часто можно встретить в зарослях Африки. Затем насекомые вернулись на свой стебель. Беспорядочно опустились, и на какое-то мгновение стебель ожил, пока маленькие создания взбирались, переползая друг через друга. Но это движение не было беспорядочным. Вскоре стебель замер, и снова можно было созерцать цветок. Зеленый «вождь» вновь занял место бутона, а его разноцветные компаньоны расположились позади, заняв свои обычные места. Перед моим взором появился прелестный коралловый цветок, которого не существует в природе.
Выделим из этого рассказа ключевую фразу: «и это скрывало их от глаз даже самых голодных птиц», в которой отражается суть рассматриваемого явления.
Давайте теперь разберемся, как осуществляется обонятельная связь насекомых со своими сородичами по классу и с миром растений.
Несомненно, для осуществления этой связи нужен и важен орган восприятия запахов-сигналов — обонятельный аппарат, или, как говорят биологи, аппарат дистанционного чувства запаха. Он складывается из чувствительных к запахам волосков, щетинок, пластинок и ямок. Они в больших количествах рассеяны на разных частях тела и в первую очередь и больше всего на усиках, или антеннах. Усики считаются центром обоняния несмотря на то, что, кроме восприятия запахов, они позволяют насекомым ощупывать, слышать, пробовать на вкус окружающий мир, а также измерять температуру и влажность среды. Как видите, без них насекомым не обойтись.
Усики особенно хорошо развиты, длинны и велики у насекомых с плохим зрением, как у муравьев, и почти не выражены у хорошо видящих насекомых, например, у стрекоз. Их размеры и формы в высшей степени разнообразны. Щетинковидные, нитевидные, булавовидные, зубчатые, гребенчатые, пиловидные, перистые, коленчатые, пластинчатые… — каких только усиков нет! А их длина? От нескольких миллиметров до десятка сантиметров. Все причудливые образования возникают для увеличения поверхности антенн, что в свою очередь способствует усилению чутья ко всякого рода раздражителям.
Усики сплошь и рядом усеяны многочисленными приемниками, или рецепторами запахов. Количество этих рецепторов зависит от образа жизни насекомых, способов и характера добывания ими пищи. Если насекомые в жизни больше всего полагаются на запахи, то усики и их разнообразие велики. Таковы, например, самцы бабочек, жуков и некоторых перепончатокрылых. У насекомых с хорошим зрением, у таких, как стрекозы и высшие мухи, усики маленькие, тонкие. Чем сильнее развит аппарат дистанционного чувства запахов, тем больше рецепторов для улавливания пахучих веществ имеют на усиках насекомые. Например, если у стрекоз на усиках совсем нет запахоуловителей, то на каждой антенне медоносной пчелы их около 30 000.
Порою между растениями и насекомыми устанавливается такое тесное партнерство, когда ни растение, ни насекомое, отдельно взятое, уже существовать не могут; они, представители разных царств живых организмов, оказываются в нерасторжимой взаимозависимости.
Приведу два поразительных примера тесного союза растений и их насекомых-опылителей, проводящих друг с другом большую пору жизни.
Первый. Жизнь маленькой, светлой с металлическим отблеском юкковой моли пронубы так тесно связана с жизнью алоэлистной юкки, произрастающей в Центральной Америке, что моль без своего растения-партнера не может оставить потомство и продолжить род, в то же время и юкка без моли- партнера не способна плодоносить. У юкки острые листья собраны в плотную розетку, из сердцевины которой в одну из южных ночей выбрасывается стержень с посаженными на нем беловато-желтыми цветками. Благоухающие цветки и привлекают своим запахом мелких молей.
Весной оплодотворенная самка пронубы-проныры проникает в один из цветков-колокольчиков не ради пищи для себя (она, будучи взрослой, ничего не ест, хотя для нее и пища есть), а ради сбора пыльцы для опыления другого цветка. Здесь она изогнутым хоботком собирает пыльцу юкки, скатывает в шарик, превосходящий по размерам ее голову почти втрое, и, придерживая его хоботком и нижней частью головы, перелетает на другой цветок. Надо сказать, что в первом цветке пронуба, кроме сбора пыльцы, ничем другим не занимается. А вот во втором цветке она прокалывает яйцекладом завязь и откладывает яйца в семяпочки. Затем пронуба ползет наружу по пестику и, используя свои острые коготки, закрепляется на цветке, после чего вталкивает пыльцу из первого цветка в рыльце пестика. Иными словами, пронуба совершает опыление специально, а не случайно автоматически, как это делают многие насекомые. Семяпочки юкки дают плоды, но те из них, в которых развиваются гусеницы, пропадают. Но это нисколько не опасно, потому что оставшегося излишка семян вполне достаточно, чтобы обеспечить нормальное плодоношение.
Тем временем выросшие гусеницы моли покидают плод и на шелковых нитях, выделяемых особыми железами, опускаются на землю и окукливаются. Весной во время цветения юкки из куколок вылетают взрослые пронубы. Начинается новый цикл развития моли и юкки. А юкку никакое другое насекомое опылить не может.
Второй пример. Инжир, плод которого винная ягода, или фига, — один из представителей пальм рода фикус и мелкий наездник бластофага — вот другая пара, в которой ритм цветения и плодоношения строго согласован с циклом развития наездника. Когда зацветает инжир, ось мясисто-сочного соцветия разрастается и становится похожей на небольшую грушу. Соцветие полое, в его верхней части имеется отверстие. Внутренняя поверхность Одних соцветий усеяна женскими цветками с длинным столбиком, внутри других располагаются мужские цветки. Встречаются также соцветия, в которых находятся короткостолбчатые цветки. Это сочные, вздутые, недоразвитые, стерильные женские цветки, в которых как раз развиваются крошечные наездники. Все цветки тщательно скрыты внутри соцветия — внутрь ведет мизерный вход, пропускающий лишь крошечных сожителей. Вот через этот вход и заползают в соцветия миллиметровые самки бластофаги. Если они попали в соцветия с короткостолбчатыми цветками, то им повезет. Самки откладывают яйца в завязи, из которых вылупляются личинки. Вышедшие личинки питаются семяпочками и, вырастая, превращаются в новых наездников. Они, покидая соцветие, уносят на себе пыльцу тычинок, расположенных у отверстия соцветия. Проникая в соцветия с длинностолбчатыми цветками, самки наездника тоже откладывают яйца, но безрезультатно. Из-за того, что яйцеклад у них короткий, яйца попадают только на столбик и высыхают. Тем не менее во время неудачной откладки яиц бластофаги производят перекрестное опыление и в плодах образуются семена.
Постойте, что же получается? Выходит, наездники развиваются только в соцветиях, имеющих недоразвитые женские цветки, которые, после того как в них отложены яйца бластофагов, разрастаются и превращаются в знакомые нам сочные лакомые плоды, вернее, соплодия, полные семян с ореховым вкусом. Это означает, что фига имеет специальные женские цветки, предназначенные только для процветания своего сожителя, оказывающего помощь в оплодотворении ее цветков.
Вся жизнь фиговых наездников, за исключением перелета самок из одного соцветия в другое, проходит внутри соцветия инжира, включая и такой момент, когда бескрылые, почти или совсем слепые самцы оплодотворяют самок и сразу погибают, прожив лишь несколько часов и так и не увидев белый свет.
В странах, где издавна разводят инжир, редко получают саженцы из семян. Для возобновления
