Борис Годунов. Трагедия о добром царе

низовья Волги. Один из таких походов новгородцев на Кострому и Нижний Новгород привел к тому, что великий князь Дмитрий Донской пошел войной на Новгород.

Есть прямые свидетельства о службе Зерновых в Великом Новгороде на рубеже XIV–XV веков. С. Б. Веселовский разыскал в одном из родословцев «память» о местническом положении родоначальника Сабуровых — боярина Федора Сабура и его брата Данилы Подольского в лествице боярских родов. Речь идет о старших внуках Дмитрия Зерна. Федор Сабур участвовал в Куликовской битве в 1380 году, именно ему посчастливилось найти ослабевшего от ран князя[101]. В дальнейшем он был одним из самых приближенных бояр великого князя Василия Дмитриевича, подписывал его духовные грамоты. В упомянутой «памяти Федора Ивановича Сабура» говорилось о службе среднего брата Данилы Ивановича Подольского в Новгороде Великом при великом князе Василии Дмитриевиче: «коли Данила Новгород держал», тогда он получал письма от великого князя и сам писал к нему грамоты за своею печатью![102] К сожалению, по летописям не удается точно установить, когда это было (род Данилы Ивановича Подольского скоро пресечется). В начале XV века из Москвы в Новгород несколько раз посылались наместники; возможно, что Федор Сабур вспоминал об одной из таких служб своего брата.

На фоне боярской ветви Федора Сабура Иван Годун и его потомство ничем особенным не выделялись. С. Б. Веселовский заметил: «В XV веке Годуновы совершенно безвестны, но несомненно, что они служили и не опускались, а главное — не теряли родовых вотчин и умеренно размножались. С начала XVI века они, не достигая думных чинов, продолжают оставаться добрым боярским родом, из которого выходит целый ряд „стратилатов“, то есть полковых воевод»[103]. Имена предков Годуновых начинают впервые появляться в земельных актах Ипатьевского монастыря. В XV веке родовое их прозвание уже вполне утвердилось. В разрядных же книгах, содержащих годовые перечни полковых воевод и освещающих порядок распределения русского войска, представители рода Годуновых впервые встречаются при великом князе Василии Ивановиче III. Имена полковых воевод в Великих Луках Петра Григорьевича и Василия Григорьевича Годуновых упомянуты во время русско-литовских войн 1507– 1508 и 1514–1515 годов[104]. Службы эти были настолько значимы для рода, что Годуновы потом предъявляли указную грамоту великого князя Василия Ивановича воеводе Петру Григорьевичу Годунову, отосланную в августе 1508 года как одно из местнических доказательств высокого положения своего рода. Тем более что великий князь хвалил великолукских воевод во главе с Годуновым за исправное поставление сведений о ведении военных действий: «Писали есте ко мне о вестех, ино то делаете гораздо, что нас без вести не держите»[105]. На службы «деда» Василия Григорьевича его внучатый племянник Борис Годунов будет ссылаться в своих местнических спорах[106]. У воеводы начала XVI века Василия Григорьевича Годунова было два сына — Афанасий и Василий, оказавшиеся «на поместье» в Новгороде, что и привело к тому, что вперед выдвинулась средняя линия рода, к которой принадлежали Дмитрий Иванович и Борис Федорович Годуновы[107].

О среднем брате великолукских воевод — Иване Григорьевиче, прямом предке будущего царя Бориса Годунова, известно меньше. Достоверно установлено, что он был вяземским помещиком. Ю. Д. Рыков разыскал сведения о книге, переписанной в 1519 году «наймом, строением и попецением и повелением» Ивана Григорьевича Годунова в сельце Новом под Вязьмой. Следовательно, с этого времени Годуновых уже можно считать помещиками новоприсоединенного (в 1493 году) Вяземского уезда[108]. По Вязьме служила и младшая ветвь Годуновых. Еще один внук основателя рода Ивана Годуна, Андрей Дмитриевич, упоминается в 1540-х годах среди дворян, которые «в Думе не живут», но получили почетное назначение участвовать в приеме «литовских послов»[109].

Впоследствии, в 50-х годах XVI века, во времена проведения «тысячной реформы», трое сыновей Ивана Григорьевича Годунова — Иван, Федор и Дмитрий — будут записаны по Вязьме в «Дворовой тетради»[110] — первом дошедшем до нас полном списке членов Государева двора Ивана Грозного (среди них упомянут родной отец Бориса Годунова — Федор Иванович, носивший прозвище Кривой). В таком же порядке они будут упомянуты и в «Государевом родословце» 1550 -х годов. В «Бархатной книге» сведения об этом поколении Годуновых будут «пополнены»: «У Ивана ж Григорьева сына был 4 сын Василей, бездетен». Василий Иванович Годунов ушел в монастырь, он скончался и похоронен под именем инока Варлаама в Троицко-Болдинском монастыре[111]. Старший из братьев Иван Иванович Чермной, как и положено, раньше других появился на службе, он «годовал» вместе с наместником и другими воеводами в Смоленске в 1551 году[112]. Однако это единственное упоминание о службе ближайших родственников Бориса Годунова (в поколении его отца) до опричнины. Можно лишь заметить, что в «Государевом родословце» по какой-то причине следующим по старшинству после Ивана Ивановича упоминается Дмитрий Иванович Годунов, а отец Бориса Годунова Федор Иванович записан не на своем месте среднего брата, а последним. Не объяснялось ли это его прозвищем — Кривой, что могло означать и непригодность к службе, и препятствия в продвижении в чинах? ^[113]28 К моменту составления официальной родословной книги Борису Годунову, родившемуся около 24 июля 1552 года[114], было всего несколько лет. Поэтому в «Государевом родословце» записан только один сын Федора Ивановича Василий, старший брат Бориса[115]. Их матерью была Стефанида, вместе с которой Борис Годунов позже распорядится вотчинными землями в Костромском уезде, подарив их Ипатьевскому монастырю[116].

«Тысячная реформа» 1550 года была попыткой увеличить количество «лучших» слуг царя за счет их испомещения ближе к Москве. Состав вязьмичей, упомянутых в Тысячной книге 1550 года и «Дворовой тетради» 50-х годов XVI века, подробно проанализирован В. Б. Кобриным, установившим, что в них перечислены имена 254 вяземских помещиков. Годуновы были не единственными представителями старомосковских боярских родов. Рядом с ними служили Бутурлины, Викентьевы (из рода Добрынских), Дмитриевы-Даниловы, Замыцкие (род Ратши), Захарьины-Княжнины, Квашнины, Меликовы, Мятлевы (род Ратши), Нащокины, Пильемовы (род Сабуровых), Плещеевы, Пушкины, Салтыковы, Хлуденевы, Щепины- Волынские[117]. Нетрудно заметить, что, как и в случае с Годуновыми, на поместье в Вяземский уезд попадали представители младших ветвей, а не те, кто наследовал по главной линии основателям рода.

Именно испомещение в Вяземском уезде стало предпосылкой последующего возвышения рода Годуновых. Взлет самого Бориса обычно связывают с его удачным браком с дочерью Малюты Скуратова. Вспомним снова пушкинское «…зять Малюты». Однако при этом забывают, что браки в то время совершали прежде всего по родословному расчету, укрепляя честь рода и его связи. О браках детей договаривались соседи по поместьям, отцы, находившиеся друг с другом в полках или на службах при царском дворе. Малюта Скуратов тоже был вяземским помещиком (его имя и отчество звучали по-другому — Григорий Лукьянович Бельский, но все знали и знают знаменитого опричника по мирскому имени и фамилии, образованной от прозвища отца — Скурат; впрочем, его род имел корни в Белой и соседнем Звенигородском уезде). Поэтому знакомство Бельских и Годуновых, возможно, состоялось много раньше. Другое дело, что именно чрезвычайное опричное время сблизило Годуновых с Малютой Скуратовым.

Годуновы и опричнина

Опричнина с ее известным разделением страны на две части «опричную» и «земскую» составила целую эпоху в истории Московского царства, создав новую систему управления и Государев двор[118]. Именно тогда, в 1565–1572 годах, происходили возвышение одних родов и упадок других. Хаотичность и непредсказуемый характер этих процессов, сопровождавшихся жестокими казнями, породили историографический миф о борьбе боярства и дворянства. В контексте этих