студенты из богатых семей в весенние каникулы, которые за все расплачиваются отцовской кредитной картой.
Джастин узнал о существовании нескольких стойких традиций. Праздник Марди-Гра продолжался ровно одну неделю, во время Марди-Гра позволялось такое, о чем в другое время никто и подумать не смел. Кроме того, костюм, выбранный для начала праздника, следовало носить всю неделю. Хотя времени на чтение у Джастина оставалось немного, он успел прочесть, что многие берут отпуск задолго до начала «главной недели». За время отпуска они не только выращивали себе новые части тела, но и привыкали к ним. Видимо, абсолютно новое тело могли себе позволить, за редким исключением, лишь обладатели контрольного пакета. Чтобы привыкнуть к совершенно новой оболочке, действительно требовалось время. И все же транстело стоило дорого, очень дорого. Хотя, судя по отзывам «довольных клиентов», восхищенные взгляды сограждан полностью окупали и затраченное время, и средства. Джастин просмотрел каталоги и понял, что может сделать с собой все, что только пожелает, — например, вырастить чешую, как у динозавра, или добавить себе конечностей. После краткого обзора самых популярных транстел и «прикидов» голова у него пошла кругом. Джастину нравились лишь костюмы героев научно-фантастических фильмов прошлого.
В конце концов он решил: что модифицировать себя не станет, хотя ему любое транстело по карману. Ему и без того трудно было привыкнуть к новой, «омоложенной» коже, и сейчас ему меньше всего хотелось менять ее. Поэтому он принялся размышлять, какой бы подобрать «классический» карнавальный костюм. Обычно подобные вопросы он предоставлял решать Ниле, но она почему-то оказалась недоступна. Он разговаривал с ней только по рукофону. Она сказала, что ей нужно решить какой-то личный вопрос и что она увидится с ним в новоорлеанском отеле. Джастин предпочел не спорить. И все же он тянул с выбором до самого последнего дня. Потом он придумал обратиться к доктору Джиллету с тем, чтобы тот посоветовал ему хороший маскарадный костюм. Джастин нашел доброго доктора на кухне, тот завтракал и читал бумажную газету. Когда Джастин вошел, Таддиус поднял голову и улыбнулся:
— Джастин, мальчик мой! Спасибо, что посоветовали мне распечатывать газету на бумаге.
Джастин ответил ему широкой улыбкой и взял из кухонного шкафчика миску. Достал из кладовки пачку сухого завтрака, похожего на старинные хлопья с арахисовым маслом. Мысленно он не уставал хвалить себя за то, что додумался прихватить с собой в криокапсулу замороженные и высушенные упаковки сухих завтраков. Нанороботам не составило труда разобраться в точных пропорциях ингредиентов и воспроизвести вкус и консистенцию его любимых блюд.
— Док, я рад, что газета вам нравится. — Джастин сел напротив своего друга и советчика. Предложил доктору попробовать свой завтрак: — Хотите?
Доктор покачал головой:
— Спасибо, предпочитаю есть то, что движется.
Джастин так и не смог привыкнуть к «движущейся» еде, которая в последнее время получила широкое распространение. Нет, еда не была живой, она просто… двигалась. Да, он попробовал ее, и его даже не стошнило. Как-то его угостили блюдом, с виду похожим на овсяную кашу. «Каша» кружилась у него во рту как будто по собственной воле, воздействуя на такие вкусовые рецепторы, о которых он и не подозревал. Ощущение того, что еда «движется», продолжалось и в горле — как будто она расчесывала прыщ, о котором Джастин тоже не догадывался. Как ни странно, неприятно ему не стало. Просто к этому надо было привыкнуть. А пока он продолжал питаться привычными для себя сухими завтраками «Кэпн- Кранч», овсяными подушечками «Квакер» и мюсли с пониженным содержанием жира. Пусть такая пища считалась отсталой по меркам нынешнего общества, его она устраивала.
Доктор Джиллет перевернул страницу, продолжая читать статью.
— Сначала, — сказал он, — меня очень утомляла необходимость переворачивать страницы. То есть… зачем читать газету в распечатанном виде, когда цифродруг может прочесть ее вслух? Но, посвятив пару дней опытам — уверяю вас, ради научного интереса, — добавил он, словно извиняясь, — должен признать, я впал в своего рода зависимость!
— Возможно, такая привычка вам постепенно привьется. Кстати, док, вы, случайно, не в курсе, где Нила?
— Смотря зачем она вам понадобилась.
— Да какая разница? — удивился Джастин.
— Если хотите посоветоваться с ней по поводу здоровья, обращайтесь лучше ко мне.
— А если не хочу?
— Ничего, — улыбнулся доктор, — я не обижусь, хотя… ваше состояние меня расстроит.
— А-а-а… Нет, мой вопрос связан не со здоровьем, а… с модой.
— Ясно, — ответил Таддиус, жизнерадостно улыбаясь. — В таком случае я не знаю, где доктор Харпер.
— Доктор Харпер? Почему так официально?
— Привыкайте. Отныне вы должны называть ее только так. Кстати, если я еще не напомнил вам, — продолжал доктор Джиллет, судорожно сражаясь с крупноформатной газетой, — если реаниматолога и пациента объединяют не только профессиональные отношения, ничем хорошим это не кончится.
Джастин хотел было возразить, но доктор Джиллет подал ему знак молчать.
— После вашего посещения Музея виртуальной реальности все изменилось. — Доктор в досаде отшвырнул скомканную газету, буркнув себе под нос что-то насчет «новомодных» устройств.
— Чушь, доктор! — поспешил ответить Джастин с самым невинным видом. Он смотрел Джиллету прямо в глаза. Ему показалось, что доктор ему не поверил.
— Прошу вас, не надо, Джастин! — поморщился Таддиус. — Я уже не мальчик, я человек достаточно опытный и сразу вижу, когда мужчина влюблен до безумия. Но до МВР она не отвечала вам такой же влюбленностью!
— До МВР?
— До Музея виртуальной реальности, — сухо ответил доктор.
— Послушайте, док, уверяю вас…
— Джастин, вы меня ни в чем не сможете уверить. Я все подмечаю. Например, ее излишнюю тревогу за вас. Она проявляется в том, что доктор Харпер особенно чутко относится к вашим потребностям, она даже заговорила о «постмузейном синдроме». Но мы-то с вами прекрасно понимаем, в чем дело, верно? — Не дожидаясь ответа, доктор Джиллет продолжал: — И не думайте, будто я не заметил, что вы оба начали заканчивать фразы друг за друга.
— Док, — ответил Джастин, — по-моему, вы преувеличиваете. Уверяю вас… — Он помолчал, ожидая, что доктор его прервет, однако тот молчал. Таддиус ждал, что Джастин его убедит. — Уверяю вас, — повторил Джастин, — мы с Нилой только друзья.
Таддиус покачал головой:
— Все, что я только что описал, знаменует собой зарождение самого сильного из всех существующих влечений. Можете мне поверить! — Каким-то чудом ему удалось собрать разложенную по полосам газету, он совершенно закрылся ею от Джастина. — Кроме того, — сухо продолжал он, — я совершенно ничего не смыслю в современной моде!
Джастин задумчиво завтракал, он выхватил из разрозненной груды страниц на столе спортивный раздел и стал внимательно читать заголовки. Какие-то «Марсианские рейнджеры» разгромили «Воинов Титана» в пух и прах в игре под названием ракетбол. Судя по тому, что понял Джастин, целью игры было стереть в порошок как можно больше игроков команды противника, одновременно пытаясь продвинуть мяч в десятикилометровых зонах. Казалось, единственной игрой, которая пережила века без изменения, остался европейский футбол, страстным поклонником которого Джастин не являлся. Он любил футбол американский, но игра, больше всего похожая на американский футбол, велась с использованием полей гравитации, а в экипировку игроков входили бронежилеты. Впрочем, ни названия команд, ни фамилии игроков ему ни о чем не говорили. Джастин решил, что попробует разобраться во всем этом как-нибудь потом. По просьбе Джастина в выпуск включили также полосу комиксов, но с таким же успехом ее могло и не быть. Джастин пытался с помощью себастьяна перевести короткие, броские трехмерные голографические презентации, в которые превратились современные комиксы, в серию двухмерных картинок, к которым он привык, но безуспешно. Либо новый вид искусства невозможно было выразить
