которая для отчетности. А по голове палка... Вы били Двупалого? - жестко
спросил он.
- Нет, и пальцем не тронули...
- А откуда ж у него синяки под глазами? Почему губа в кровь разбита?..
- Что за чушь?
- Это не чушь. Это мой знакомый из прокуратуры так сказал.. Звонил,
предупредил, что новый прокурор из мухи слона раздуть собирается...
- Значит, мы его избивали? - в недобром предчувствии спросил Кулик.
- Получается, так... И в квартиру к нему незаконным путем проникли. Без
ордера...
- Ну, это было...
- Незаконное проникновение в квартиру, незаконный допрос с применением
незаконных методов...
- Да не били мы его! - возмутился Эдик. - Может, сам себе синяков
наставил?
- Точно не били? - в упор посмотрел на него Степан.
- Да век зарплаты не видать!
- Степаныч, мы ж его чисто психологически, гада...
- И он на прокурора чисто психологически давит. Требует оградить его от
милицейского произвола. А новый окружной прокурор - сами знаете, как нашего
брата любит. Как собака кошку...
Отношение прокуратуры к милиции уже давно стало притчей во языцех. Где
больше, где меньше, но почти всегда и везде прокуратура гонит волну на
милицию.
Низкая юридическая квалификация, безалаберность, безответственность.
Менты, в свою очередь, не любят прокуратуру из-за излишней придирчивости,
педантизма, чистоплюйства. Ни к чему хорошему такое противостояние не
приводит. Тормоз для сотрудничества. А ведь зачастую прокурорским
следователям и оперативникам приходится работать в тесной связке...
С районной прокуратурой у них отношения вполне приемлемые. Никаких бочек
друг на друга не катят, жесткая спайка в совместных делах. Но Двупалый это
как будто бы знал. Поэтому за помощью побежал к окружникам. Или интуиция
сработала, или кто-то подсказал.
- Что же нам теперь делать? - убито спросил Эдик.
- А ничего, - поднимаясь со своего места, сказал Степан. - Мир не без
добрых людей. Попробую уладить проблему...
- Кулику с Савельевым с тобой идти? - спросил Федот.
- Нет, - покачал головой Степаныч. - Сам разберусь... А вы давайте,
соколы, на охоту. Установить все связи Двупалого, отработать каждую нить. Не
думаю, что мы не сможем выйти на исполнителей...
- Да дело понятное, - кивнул Федот.
- Ну раз понятное, тогда давай, Комов, бери все в свои руки. Только чтобы
все аккуратно, без грубости...
Степан ушел, отправился в окружную прокуратуру. Остальные перебрались в
кабинет, который занимали Комов с Куликом.
В вестибюле прокуратуры полным ходом шли отделочные работы. Все
правильно, с приходом нового начальника начинается ремонт. Чем больше ранг
шефа, тем шире фронт работ.
Полы, стены, потолки облицовывались в европейском стиле. Только вряд ли
это позволит изгнать из прокуратуры дух чисто русского маразма.
Прокурор принял Степана в своем кабинете. Здесь ремонт уже сделан - а
разве может быть иначе? Начальство прежде всего должно заботиться о себе.
Василий Афанасьевич Грудник, тридцать пять лет от роду - молодой возраст
для окружного прокурора. Именно поэтому Грудник воспринимал свою должность
как промежуточную стадию в своей карьере. Наверняка он метил на более
высокий пост. Этим, вероятно, и объяснялся повышенный уровень зловредности в
его крови. Степан уже наводил о нем справки. Мужик он в принципе правильный,
только уж больно говнист.
- Я вас слушаю, - поверх очков глянул на Степана Грудник.
- Подполковник Круча, заместитель начальника ОВД 'Битово' по розыску.
Степан не стал дожидаться, когда ему предложат присесть. Выбрал кресло -
не далеко, не близко от прокурорского места, - закрепил на нем пятую точку
опоры. Просто это сделал - без вызова, без апломба.
- Подполковник Круча, - прожевал его ответ хозяин кабинета. - Наслышан,
наслышан... И, между прочим, не только с отрицательной стороны...
- Не только? - Степан сделал вид, что удивился. - А я почему-то думал,
что вам обо мне одни гадости говорят...
- Кто говорит? - вытянулось лицо Грудника.
- Например, некий гражданин Двупалый...
- Ах вот оно что?.. Значит, вы уже в курсе! Прокурор самодовольно выпятил
подбородок. Даже хрюкнул - как показалось Степану.
- А вы считаете, я не должен быть в курсе? - с едва обозначенным
осуждением посмотрел на него Степан. - Вы считаете, меня не надо бы ставить
в известность?
- Ну почему же, вас бы известили, - слегка смутился прокурор. - В
официальном порядке. Кстати, я как раз собирался это сделать.
- Так в чем же дело? Я весь внимание... - Степан дал понять, что готов
выслушать любое обвинение в свой адрес.
- Просто я хотел бы знать, откуда у вас информация.
- Слухами земля полнится, - туманно ответил Степан.
- Да уж, да уж. Рассказывали мне о вас. Подполковник Круча - это крутой
мент, настоящий мент. Все про всех знает.
- А я слышал, что вы страшный зануда, - улыбнулся в ответ Степан. - Зато
сейчас смотрю на вас и понимаю, что это вранье. Не знаю, нуждаетесь ли вы в
моей оценке, но вы мне нравитесь. Хотите ли знать, почему?..
- Почему? - тут же спросил прокурор. Степан видел эту сцену как бы со
стороны. Он, прожженный ментовскими буднями сыскарь - уже в годах, мудрый,
авторитетный. И прокурор - молодой, еще не совсем оперившийся. Он хоть и
пытается что-то из себя строить, но не в силах подмять Степана ни весом, ни
авторитетом. Как ни пыжится он, как ни пытается казаться большой величиной,
все равно внутренне уважает подполковника Кручу. И ему вовсе не безразлично,
что думает о нем Степан. Вон как разволновался. Вон как глаза загорелись...
- Потому что называете вещи своими именами. Да, я мент. Именно мент.
Крутой или не очень - это уже детали...
- И что же вы этим хотите сказать?
- А то, что я не совсем вписываюсь в образ хрестоматийного милиционера,
кристальночестногоидействующего исключительно врамках
Уголовно-процессуального кодекса.
- Да, да, именно так мне про вас и говорили. В интересах дела вы иногда
