Живо бы из него чистосердечное признание выбил. Выбил, если бы не Грудник
со своими высочайшими указаниями...
Федот с ребятами весь день работали по Двупалому. Только ничего не
наработали. Ни единой зацепки не нашли, по которой можно было бы выйти на
его подельщиков. Нет у Двупалого в Битово таких знакомых, которые отважились
бы пойти на мокрое дело. Разве что могли найтись в его родном селе, откуда
он прибыл в Москву лет десять назад. Иногда он туда ездил - это подтверждают
многие.
Завтра в это село отправятся Комов с Лозовым. Выяснят обстоятельства на
месте. Известно, что российская глубинка переживает не лучшие времена.
Безработица, дешевый алкогольный суррогат, отчаяние и беспробудное
пьянство - прямой путь к полной деградации. В принципе, в родных краях
Двупалый мог бы найти дегенератов, которые грохнут женщину за сотню долларов
на рыло или даже на всех.
Но в командировку Федот и Рома отправятся завтра. А сегодня, на ночь
глядя, у них работа. Степан - старший, при нем Комов, Лозовой, Савельев. На
его машине вчетвером они едут в сторону Зеленограда. Кулик остался в Битове.
У него своя задача - держать под постоянным наблюдением гражданина
Двупалого. Это нетрудно. Ведь их квартиры в одном подъезде. И помощники у
него есть - стажер и участковый. В квартире Двупалого установлен 'жучок',
телефон взят на прослушку.
Без санкции прокурора. Но санкция будет. Завтра. Степан лично прибудет за
ней.
И, возможно, не с пустыми руками.
К дачному поселку за Зеленоградом они подъехали уже за полночь. Нашли
нужный дом. В окнах горел свет, из открытой форточки в ночь уносились звуки
лесоповальной музыки.
- Блатная романтика, ядрена вошь, - едва слышно сказал Федот.
- Тук-тук-тук, кто в малине живет, кто в невысокой живет, - еще тише
проговорил Рома. - Открывайте двери, медведь пришел...
- Медведи, - поправил его Эдик. - Малину сейчас ломать будем...
***
Ребята в веселом расположении духа. Только не до шуток им сейчас. Дело
очень серьезное. В этом доме собралась блатная братия. И неизвестно, каким
числом. Должно быть двое. Но вдруг к этим двум ворам дружки пожаловали. Не
зря же у них полуночное застолье. Музыка орет, в доме кто-то ругается. В
общем, братва может оказать сопротивление. А в арсенале у них не только
ножи. 'Волыны' наверняка есть...
- Ну, ни пуха! - приободрил самого себя Рома.
- Только без черта, - легонько подтолкнул его к двери Федот.
Собаки во дворе не было. И забор прочный, к тому же невысокий - Степан и
его опера легко преодолели эту ограду. От калитки к порогу дома вела
аккуратная бетонная дорожка. Зеленый кустарник в пол человеческого роста по
обе стороны. Было за чем спрятаться Степану, Федоту и Эдику. Рома же как раз
прятаться и не должен был.
Он робко постучал в дверь. Раз, второй. Стоит, пошатывается, голова
безвольно перекатывается с одного плеча на другое - удивительно, как он
вообще держится на ногах. Куртка нараспашку, рубаха вылезла из штанов.
Словом, видок еще тот.
За дверью послышался шум. Рома предусмотрительно отступил на несколько
шагов назад. Так и надо - должно быть пространство для маневра.
Дверь распахнулась настежь. В тусклом освещении веранды возник
внушительного роста парень. Встал, плечом дверной косяк подпер. Лицо
исказила презрительная гримаса.
- Эй, фраер, тебе чего? - сплюнул он в сторону Лозового.
- Деньги давай. - Рома пьяно выставил в его сторону палец.
- Чего? -Увалень, казалось, сейчас задохнется от возмущения.
- Деньги, говорю, давай...
- Эй, ты чего несешь, какие деньги?
- Которые ты у меня сегодня украл...
- Ты кто такой, а? - набычился парень. Медленно, угрожающе двинулся на
Рому. Тот попятился к калитке.
- Я, между прочим, рабочий класс. - Лозовой хоть и сделал испуганные
глаза, но это не помешало ему гордо расправить плечи. - Штукатур-облицовщик.
Наша бригада в прокуратуре сейчас работает...
- В прокуратуре? - осклабился парень.
- Мы, пролетарии всех стран!.. Мы, мировой гегемон, требуем возврата
денег, которые ты у нас сегодня утром украл!..
- Эй, а как ты сюда попал, гегемон? - подозрительно сощурился парень. -
Как ты нас нашел?..
- По красному флагу...
- По какому флагу? - оторопело уставился на Рому увалень.
- А вот, который у вас на крыше... - Лозовой ткнул пальцем в небо.
Парень невольно развернулся к дому, задрал вверх голову.
Федот не зевал. Выскочил из своего укрытия, ловко, быстро сгреб парня в
охапку и затащил его в кусты. Было лишь слышно, как хрустнули... Нет, не
шейные позвонки. А тонкие ветки кустарника. Комов и Савельев навалились на
парня, скрутили его, даже пикнуть ему не дали. И снова тишина. Пока из дома
не вывалились еще двое. Пьяные, расхлыстанные.
- Карпуха! - позвал один.
- Здесь я! - как мог сымитировал голос увальня Эдик.
И ведь неплохо это у него получилось. По крайней мере, так показалось
Степану.
- Карпуха! Братан! Чего ты там?
Дружок увальня устремился к кустам. Второй же остался на месте. Даже
попытался удержать своего напарника, да не успел - слишком резво тот
стартовал.
Федот снова оказался на высоте. Так же резко затащил в кусты и вторую
жертву. Насколько лихо действовал Комов, настолько шустрым оказался второй
дружок Карпухи. Степан видел, с какой быстротой он достал из-за пояса штанов
пистолет.
Бах! Бах! Бах!.. Три пули унеслись в кусты, где скрылся его кореш. Бах!
Бах!.. Это уже стрелял Степан. Не мог же он спокойно наблюдать, как урка
внаглую пуляет в его друзей.
Одна пуля впилась блатарю в правое плечо, вторая разбила лампочку над его
головой. И Рома выстрелил. Утяжелил ногу уркана на девять граммов.
Блатарь дико взвыл и выронил из перебитой руки пистолет. Не в силах
