оттолкнул понятого и бегом метнулся в соседнюю комнату с выходом на другую
сторону дома.
Там дыма не было. Но имелось окно. Без решеток. Закрытое. Зато имелась
грязная порванная штора.
Рому не нужно было учить, что делать в подобной ситуации. Он разбежался,
прыгнул на подоконник, на полном ходу врезался в штору, которая уберегла его
лицо от осколков стекла. Вместе с ней вылетел в разбитое окно, приземлился
на клумбу.
А из комнаты, где он оставил капитана, громыхали выстрелы.
Пистолетные. Капитан стрелял наугад, в распахнутое окно. Думал, Рома
выпрыгнет в него. Только не на того нарвался.
Автоматчики молчали. Или они никак в ситуацию вникнуть не могут, или
просто не решаются стрелять в неизвестность. Можно ведь в кого-то попасть по
ошибке. А отвечать страшно. Видно, не с потрохами они преданы Ныркову.
Или просто не верят, что он их отмажет, если что. А вот Фурцев верит...
Рома бегом бросился к дороге. У обочины стояла милицейская машина, на
которой его сюда доставили. За рулем 'козла' дремал водитель. Этот кемарил
не для вида - полуденная жара разморила его.
Беглец влетел в машину. Водитель проснулся, но было уже поздно. Рома
вырубил его легким ударом в сонную артерию, вышвырнул и занял место за
рулем. Ключи торчали в замке, движок завелся с пол-оборота.
'Козел' взревел и с места рванулся в неизвестность.
***
- Дорогой, почему бы нам не заняться любовью? - тягуче, нараспев
протянула Инга.
Блудливые глаза, язык шаловливо по губам скользит. Самка ненасытная!
- Нет, я устал, - покачал головой Нырков.
- Устал? Тебе надо отдохнуть?.. А разве не я самый лучший твой отдых?
- Я хочу немного отдохнуть. После обеда у меня важный разговор...
- А я хочу тебя!
- Вставь себе швабру между ног, - презрительно посоветовал он. - Или
черенок от лопаты...
- Фи, как вульгарно, - сморщилась Инга. - С чего бы ты это?..
- А ты не знаешь?
С того дня, как она изменила ему с Голиковым, он все чаще грубил ей, все
больше ненавидел.
- Дорогой, давно пора забыть про тот прискорбный случай.
Инга выгнулась похотливой кошкой, развалилась на кровати, приняла
вызывающую позу. Ее красивая нога обнажилась в разрезе халата.
Обычно это действовало на него. И сейчас тоже.
- Ну ты и сука! - беззлобно сказал он.
Она восприняла это не как оскорбление, как игру.
- Твоя сука! - проворковала она.
С плотоядной улыбкой на сочных губах она встала с постели, подошла к
шкафу. Достала плетку, наручники. Скинула с себя халат.
Она была неотразима.
Инга подала ему плетку, сама пристегнулась наручниками к спинке кровати.
Приняла эффектную позу, выставила на обозрение обнаженную спину и чудную
попку.
- Дорогой, я хочу, чтобы ты простил меня! - в экстазе простонала она.
И медленно стала извиваться.
Матвей Данилович скинул с себя пиджак. Покрепче сжал в руке плетку и
подошел к ней.
- Сука! - И не очень сильно хлестнул ее.
- О-о! - сладострастно протянула она.
- Сука!!
- А-ах!! - на этот раз к ее восторгу примешалась боль.
Нырков уже хотел отбросить в сторону плетку. Но вдруг представил на ее
месте Маргариту.
Маргарита просто не могла принять такую позу, бессовестно обнажить
задницу. И уж она бы не допустила, чтобы ее хлестали плеткой, - не важно,
игра это или нет. И никогда бы не променяла его на другого мужчину.
Маргарита - ангел. Она просто не может изменять... А эта сука...
Мразь! Грязь! Ничтожество!
- Тварь!!! - взбесился Нырков.
И начал хлестать изменницу жену по спине, по бедрам, по голове. Он бил со
всей силы, и она орала как резаная.
Он отбросил плетку, когда устала рука. Но взялся за трость с костяным
набалдашником. И снова обрушился на нее.
Сначала Инга кричала, затем только хрипела. В конце концов она замолчала.
Навеки.
Инга была уже мертва. А он все продолжал молотить ее тростью по голове.
Никак не мог унять приступ бешенства.
***
Рома выехал за город, углубился в лес. И по ухабистой дороге двинулся
вдоль реки. На десятом километре у него кончился бензин.
Он бросил машину и дальше двинулся пешком. Но прошел немного, с километр.
А затем разделся, переплыл реку и двинулся в обратном направлении.
Опасно идти дальше. Местности в этом направлении он не знал. Никогда сюда
не заглядывал, ни в детстве, ни в юности. А еще, говорят, нечистая сила в
Семиреченских лесах водится. Волки-оборотни. Может, и чушь. А может, и нет.
По крайней мере, одну нечистую силу он знает - это Нырков. Его люди будут
вести на него охоту. Опасно?.. Очень... Так что шутки в сторону.
Рома хорошо знал другие места, в противоположной стороне от города.
Там и тайга чуть пожиже, и охотничьи угодья отменные - в смысле
охотничьих домиков в лесной глуши довольно. Есть где скрываться. Своих
друзей там дождаться можно, а потом вместе с ними на охоту. Но не в лес, а
из лесу.
Двуногих зверей в оборот брать. Несладко придется Ныркову и иже с ним...
Но сначала оружие. И телефон. И только затем уже все остальное - теплая
одежда, сухари, соль, спички.
О Рите он сейчас не думал. Не до нее. Хотя, конечно, душа к ней тянулась.
Скоро он вернулся к тому месту, где бросил машину. Но с другой стороны
реки. Желто-синий 'уазик' мог видеть издалека. Только он на него и не
посмотрел бы, если б не услышал шум двигателей.
