так заботится о своих подданных, а уж я-то много лордств повидать успела...»
— Ты... хотела что-то еще? — спросила Налани, видя, что девушка не двигается с места.
— Там у стены сидит мужчина в соломенной шляпе. Он — враг леди Аэрики, — с трудом выдавила она и отвернулась, надеясь, что приняла правильное решение.
Уставшее за день солнце раскаленным диском приближалось к заволакивающим долину облакам, и Хакиму почему-то казалось, что оно обязательно должно зашипеть, когда прикоснется к ним. Недавно отстроенная стена Чертога покоя была тихим местом, как раз таким, какие нравились ассасину. Здесь можно было спокойно подумать — шум галдящей толпы бедняков почти не добирался сюда, долетая лишь далекими отголосками снизу.
Хаким не любил убивать. Он не испытывал того дурманящего разум наслаждения, которое переживают многие убийцы, вонзая в жертву кинжал. Ассасина завораживало томительное ожидание того момента, когда ничего не подозревающая жертва попадется в расставленную им ловушку, когда большой палец нервно подрагивает, поглаживая метательную стальную звезду, а сердце бешено колотится в груди в предвкушении триумфа.
Убийца щурится, вглядываясь в пылающий солнечный лик. Такой же большой и яростный, как тогда...
...задание не вызывает у Хакими никакого энтузиазма. Он сидит на крыше дома в Абу-Асифе и вглядывается во дворик дома напротив, где на уютной скамейке расположись совсем молодые парень и девушка. Объятия, редкие смущенные поцелуи, тихий разговор... Убить просто так, ни за что?! Разумом Хаким понимает, что это задание — еще одна, последняя, и, вероятно, самая важная проверка — проверка на верность школе ассасинов. Но сердцем он никак не может представить себе, чем мог помешать кому-то безобидный юноша, почти еще подросток, не успевший и пожить-то толком. Конечно, сам ассасин почти одного с ним возраста, но ведь у того паренька не было изнуряющих тренировок и строгих учителей, подвергающих почти что пыткам за каждую провинность. Происходящее кажется молодому ассасину бессмысленным и не честным.
Хаким проводит рукой по коротко стриженым волосам и вздыхает. На улице выживает сильнейший.
Красное закатное солнце скрывается за горизонтом, погружая пятую улицу Искристого Огня в полумрак, и Хаким нехотя поднимается на ноги. Пора начинать.
Бесшумной тенью он спрыгивает с крыши приземистого двухэтажного дома на землю и тут же вжимается спиной в стену, внимательно оглядываясь по сторонам. В этот поздний час прохожих на улице нет, лишь справа вдалеке виднеется одинокая фигурка спешащего домой человека. Но вот человек сворачивает в сторону своего дома и исчезает из виду. Хаким осторожно двигается вперед, постоянно оглядываясь и с подозрением всматриваясь в окна окружающих его строений. На высокой Башне Заката во дворце Абу-Асифа уже начинают зажигаться ночные фонари, постепенно разлетаясь во всех направлениях. Вскоре они появятся и на этой улице, окрасив ее в различные цвета и сильно осложнив выполнение задания, но по расчетам Хакима у него еще есть две минуты до этого момента.
Добравшись до противоположного конца улицы, Хаким приникает к невысокой ограде, внимательно вслушиваясь в то, что происходит за ней. Его чуткий слух улавливает тихий разговор, который ведут влюбленные. В такой разговоре не обязательны слова, ведь любящим сердцам важен лишь звук голосов друг друга. Хаким высоко подпрыгивает и, уцепившись руками за верхний край ограды, легко перемахивает через нее.
Из темных кустов у самой ограды Хаким явственно видит ласковую улыбку на лице паренька, и почти кожей ощущает идущие от него тепло и заботу. Стиснув зубы, ассасин достает из маленьких ножен на ремне тускло поблескивающую метательную звезду.
Подняв руку к плечу, тщательно прицелившись и выпустив весь воздух из легких, чтобы дыхание не мешало точности броска, Хаким отпускает стальную пленницу на волю. И отворачивается. Зачем смотреть, ведь он и так уже знает, что попал. Зачем видеть испуг девушки, когда тело ее возлюбленного начнет терять столь дорогое ей тепло? Зачем смотреть на ее отчаяние, когда кровь из раны на шее зальет ей руки?
По крайней мере, тот юноша умрет быстро. Это самое большее, что может сделать для него Хаким.
— Будь все проклято! — шепчет ассасин, перемахивая обратно через стену.
Через мгновение место, где он только что стоял, освещается волшебным фиолетовым светом. Посланный от Башни Заката фонарик так спешил осветить пятую улицу Искристого Огня, но все-таки опаздывает.
Хаким стоит на улице, спиной к внешней двери школы ассасинов и держит в руках увесистый кошель с золотом. Мастер Яго остался необычайно доволен последним экзаменом своего ученика и даже добавил к заявленной стоимости контракта десять золотых от себя. И даже открыл Хакиму личность заказчика убийства. Это была та девушка, с которой встречался в саду погибший парнишка. Зачем? Почему? Неужели не было другого способа? Ассасин не задает вопросов. Он — лишь инструмент в руках своего заказчика.
— Будь оно все проклято, — шепчет Хаким, — будь проклят мир, в котором живут такие люди. И будь проклят мир, в котором больше нет Лии.
С силой зашвырнув тяжелый кошель в стену дома напротив, он шагает прочь.
...звезд, холодно мерцающих на темном небесном покрывале.
Уже так поздно?! Сколько же он тут просидел, вспоминая тот день, когда он простился с миром? Когда решился принять прайм в надежде окончить свою жалкую жизнь... И когда был перерожден заново.
— А ты не торопился, Хаким.
Укоризненный голос повелителя крыс, прозвучавший из-под опущенной вниз соломенной шляпы, заставил ассасина недовольно скривиться. Как Коору заметил его? Ведь он бесшумно опускался сверху, осторожно сползая по стене замка, не добравшись всего пары метров до земли. Что это — хваленое «шестое чувство» героев, или о его приближении нашептала та крыса, которая сидит на плече Коору и смотрит прямо на ассасина, как будто и правда может видеть его?
— Я не хотел приходить, — признался Хаким.
— К сожалению, наши желания слишком мало значат для адорнийских лордов. Леди Мельва приказала помочь тебе.
— Мне не нужна твоя помощь. Я все сделаю сам.
Хаким уже собирался пуститься в обратный путь вверх по стене, но был остановлен сухим смешком, вылетевшим из-под шляпы.
— Глупый мальчишка, — беззлобно произнес Коору. — Я здесь не для того, чтобы помогать тебе. И не потому, что мне хочется тут находиться. Меня прислала леди Мельва, чтобы я поделился с тобой информацией, и я выполню это задание, даже если придется связать тебя, прежде чем начать рассказывать.
Хаким уже открыл было рот, чтобы выложить заготовленный заранее обидный ответ, но сдержался. Портить отношения с другим героем своей леди да еще в самом начале своей карьеры — во время первого же задания, было бы крайне неосмотрительно. Тем более, Коору теперь вроде как стал его братом, хотя братских чувств по отношению к нему Хаким пока как-то не ощущал.
— Ладно, я тебя слушаю, — произнес ассасин, смотря на луну, на фоне которой тенью метался один из многочисленных воздушных змеев, привязанных к крыше дворца.
Соломенная шляпа под Хакимом чуть покачалась, вздыхая.
— Я выпустил моих деток, и они облазили все подземелья Чертога покоя, заглянули в каждую щель и под каждую крышку. Джеро тут нет...
— Значит, все было напрасно? — вставил Хаким.
Он понимал, что не стоит перебивать Коору, но не смог остановиться и не нанести укола своему
