применению оружия или угрожали применить его 38 раз.
И хотя вооружённое вмешательство давно и сознательно планировалось теми стратегами Пентагона, которые считают себя хозяевами мира, для американской прессы и общественности оно оказалось несколько неожиданным. Внимание журналистов было отвлечено событиями в Ливане. Мало кто мог предположить, что спустя лишь 48 часов после первых сообщений о взрыве в бейрутском аэропорту президент Рейган отважится на опасную авантюру, вновь рискуя жизнями американских парней, одетых в военную форму. Однако президент решился.
«Нам нужна крупная победа где-нибудь, чтобы показать, что мы способны справляться с внешней политикой»[97],
– резюмировал один из политических стратегов его окружения.
Революция на Гренаде была задушена. Соединённые Штаты продемонстрировали свою военную мощь с поразительной наглостью. После атаки на остров американские истребители-бомбардировщики и разведывательные самолёты устроили в воздухе своеобразную пляску смерти над истерзанной бомбами и пулями землёй.
Американская буржуазная пресса представила всему миру действия своих соотечественников как стремление
Немалый вклад в создание искажённой картины о происходящем внесла в представление своих читателей «Нью-Йорк таймс». Событиям в этой стране она стала уделять много внимания. Её страницы пестрели многочисленными крупными фотографиями американских солдат «за работой» и во время передышек: морских пехотинцев, рассматривающих трофейное оружие, солдат, сидящих у танка с кокосовыми орехами в руках, патрулей, обыскивающих легковые автомобили, развалин больницы, разрушенной во время бомбардировки, вооружённого до зубов «миротворца» в шлеме и солнцезащитных очках, текстовка под которым гласила «Готов к действию». На других фотографиях изображались «душещипательные» сцены, когда, например, американский вояка и местный подросток завтракали вместе, разделив один апельсин на двоих. На ряде снимков можно было увидеть гренадских детей у здания школы или на берегу моря в тот момент, когда они махали руками американским солдатам.
Подбором подобных фотографий газета как бы пыталась подчеркнуть, что, мол, население острова якобы приветствует морских пехотинцев, что американские солдаты выполняют свой «долг», восстанавливая «порядок и законность». Вслед за Вашингтоном газета начала внушать читателям мнимый тезис о том, что морские пехотинцы пришли на Гренаду «положить конец хаосу» и «защитить американских граждан». В одном из номеров «Нью-Йорк таймс» на первой полосе поместила снимок студента, который будто бы смог вернуться с Гренады только после вторжения туда войск США.
Однако проведённый незадолго до вторжения опрос американских студентов-медиков показал, что только 10% из тысячи хотели покинуть остров. Более того, широко разрекламированный предлог – необходимость вызволить студентов – оказался бы абсолютно несостоятельным, если бы эти люди смогли уехать с острова. А такую возможность им не предоставили отнюдь не по вине гренадской стороны.
Усилия «Нью-Йорк таймс» убедить читателей в том, что местные жители были рады видеть на своей земле войска США, также были лишены оснований. Негритянская поэтесса из Торонто Д. Брэнд, несколько месяцев проработавшая в революционной Гренаде и ставшая очевидцем агрессии США, со всей уверенностью свидетельствовала:
«Американские сообщения о том, будто население острова приветствовало морских пехотинцев, – оскорбительная и грубая ложь».
Газета охотно подхватывала и раздувала любые выдумки о кубинских рабочих. О целях нападения на Гренаду она высказалась просто и без обиняков:
«Соединённые Штаты утверждают, что кубинцы являлись обученным военным персоналом, одновременно выполнявшим функции строительных рабочих»[99].
Присутствие кубинских рабочих на острове – факт, из которого гренадское правительство не делало секрета. Оно справедливо полагало, что вправе приглашать в свою страну нужных ей технических специалистов из любых государств. Также справедливо и естественно то, что, когда возникла угроза для жизни, кубинские рабочие стали защищать прежде всего собственное достоинство и достоинство независимого государства.
Преувеличенное внимание «Нью-Йорк таймс» и других американских газет к кубинцам на Гренаде могло также объясняться ещё одним обстоятельством. Американцы столкнулись на острове с более упорным сопротивлением, чем они ожидали от такой, по их мнению, маленькой и плохо оснащённой гренадской армии и милиции. Они рассчитывали, что уже в первый день вторжения смогут полностью подавить сопротивление гренадского народа. «Нью-Йорк таймс» приводила на своих страницах хвастливые заявления армейского капитана о том, что
Тогда американцы начали распускать слухи, будто бои в горах ведут кубинцы. Средства массовой информации поддержали этот слух, намеренно игнорируя то обстоятельство, что кубинцам, работавшим на строительстве аэропорта в Пойнт-Сэлайнз, для того чтобы добраться до тех гор, где развернулись бои, пришлось бы проскользнуть совершенно незамеченными по меньшей мере через пять контрольно- пропускных пунктов, установленных американскими морскими пехотинцами. А это было практически невозможно.
Кроме того, среди кубинских рабочих было большое число жертв, поскольку деревянные коттеджи, в которых они жили, были обстреляны интервентами из бомбардировщиков, поливавших эти небольшие домики свинцом со скоростью 6000 пуль в минуту. Д. Брэнд вспоминала об этом:
«Там гибли люди. Однако американцев заботили лишь их собственные потери. О потерях, понесённых гренадской стороной, вообще не упоминалось. Это показывает, насколько безразлична им жизнь гренадцев. Во Вьетнаме американцы с гордостью подсчитывали потери вьетнамцев… Но не было никаких списков убитых гренадцев, противостоявших американской агрессии, и поэтому американцы могут сколько угодно лгать миру о том, с кем они боролись на Гренаде, кого они там убивали».
Сокрытию правды способствовало и то обстоятельство, что в первые три дня, когда на острове шли самые ожесточённые сражения, туда не был допущен ни один журналист. В последующие дни Гренаду посетила группа корреспондентов, специально отобранных Пентагоном. Но и тем разрешили побывать лишь в определённых районах страны.
Стараясь вначале держать вторжение на Гренаду в секрете, а затем фильтруя информацию, поступавшую с острова, правительство США получило возможность преподнести общественности американскую интервенцию в самом благоприятном для себя свете. В результате, например, на экраны телевизоров не попали кровавые сцены агрессии. Зато появились те кадры, которые играли на руку администрации: благодарные студенты, эвакуированные с острова, целовали землю по возвращении в Америку. Лишь после них появился первый документальный фильм о происходившем, который был тщательно обработан военной цензурой.
Так администрация смогла беспрепятственно раздувать в стране антикоммунистическую истерию и извлекать из этой военной «победы» максимальный политический капитал, развивая настроения милитаризма и ура-патриотизма.
