— С мастером? — Ефросинья Ильинична беспокойно осмотрелась. — Вы с этим душемотателем не связывайтесь. Тяжелый человек.
Каланча бросил метлу и сел на ящик:
— К черту мастера, к черту эту работу.
— Не чертыхайся, — оборвала его Ефросинья Ильинична, — И метлу береги. На две недели выдает. Высчитает с зарплаты — зачертыхаешься. Ну да, с богом приступайте, ребятишки, с крайнего пресса.
— Почему она его так боится? — тихонько толкнула Генку Наташа. Старуха услышала ее вопрос.
— Мастер он, милая! Хозяин! Что хочет, то и делает.
— Как же это так? — пораженный, спросил Колька.
— А так! — Ефросинья Ильинична охнула. — Приболела я. — Не знаю, как дотянуть до конца смены.
— Эй, вы там! — проходя мимо, окликнул их Грачев. — Чего стоите? Проведали, что деньги не заплачу — и работать раздумали? Делов-то много! Погляжу, как справляетесь.
— Не раздумали. Мы не за деньги, — буркнул Колька, — а цех уберем!.. Минор! Ты начинай с угла, Наташа будем вместе у ножниц, я отсюда, а Каланча на дороге.
Начали мести. Мастер исчез. Но осадок от его ехидного замечания остался надолго.
— Ну и гадюка, — вытирая нос тыльной стороной ладони, ругался Каланча. — Тоже работенку отхватили. Я навострился корабль строить, а тут, здрасте, берите метелочку…
Генка ныл:
— Ой-ей-ей, сколько тут грязи…
Слушая Генку и Васю, Наташа не выдержала:
— А что вы умеете делать? Вот ты, Генка, или ты, Каланча? Ничегошеньки! Подавай им сразу пароход.
Колька добродушно смеялся.
— Съели, да?
Каланча пренебрежительно пожал плечами: «Да ну ее, распелась!» Подметал он небрежно, тыкал метлой, как палкой.
Генка тоже работал вяло, оставлял после себя мусор, часто останавливался, вздыхал…
Кольку это начало бесить. «Разве не понимают, чем это грозит всем? Каланчу пока не следует трогать, он вообще может бросить работу, но Генку надо немедленно одернуть».
— Послушай, Минор, я после тебя переделывать не стану. Понял?
— Пристал! Чего тебе надо?
— Лодырь, — возмущалась Наташа. — Лодырь, вот ты кто. А еще пароходы захотел строить.
Неизвестно куда завела бы назревавшая ссора, если бы к ним не подошел автогенщик Козырев — коренастый, со сдвинутыми на лоб темными очками.
— Э-э-э, — протянул он, — а крепко это у вас получается!
— Что? — насторожился Колька.
— Да вот — помощь Ефросинье Ильиничне. Замаялась она одна, а теперь хорошо будет — вон вы сколько наработали. Давайте, давайте.
«Непонятно, смеется он или серьезно говорит», — размышлял Колька.
— Огня нет?
— Не курит он, — ответил Каланча, — я курю. Да зажигалку потерял.
— Ну что ж — на нет и суда нет.
Разговор оставил свой след. Дело пошло живее. Постепенно все втянулись в работу и не заметили, как прошло время. Прогудел гудок.
В перерыве уселись неподалеку от Ефросиньи Ильиничны и дружно «нажали» на картошку в мундире.
Колька с Наташей заметили, как старушка совсем ослабла и решили помочь убрать участок.
Колька отозвал в сторону товарищей.
— Уберем ее площадку?
Все молчали.
— Я устал, — промямлил Генка.
— Не умрешь, — отрезала Наташа, — подумаешь, переработал, устал.
— Тогда начнем? — предложил Колька.
— У самих делов — тянуть не перетянуть, — глядя в сторону, фыркнул Вася. — Мастер не погладит по головке, если свое завалим!
— Значит ты, Вася, не хочешь? — в упор спросила Наташа.
Каланча съежился и, зло поблескивая глазами, быстро-быстро заговорил:
— А что мы обязаны на других ишачить? Сделай за другого, а сам подставляй шею?
Колька взял метлу и вместе с Наташей начал уборку. Генка присоединился к ним.
Каланча примиряюще рассмеялся:
— Ладно, черт с ним, один раз, так и быть, выручу старую. Но ежели вам нагорит — я умываю руки.
— Умывай, — ответил Колька и еще ожесточеннее замахал метлой.
Глава 11. За что?
Наташа крикнула:
— Минор, давай — кто скорее!
— Со мной тягаться? Запомни, еще не родился человек, который может меня обставить!
— Ах так! Знай же, человек этот рядом.
— Кто?
— Я!
Наташа мела быстро, умело, но на пути валялись брошенные детали, а среди них оставался мусор. Пока она очищала эти уголки, Генка ушел далеко.
— Жми, — поддразнивал он, оглядываясь на Наташу, — жми!
Генка хитрил. Он обходил закоулки, откуда неудобно было выгребать мусор. Наташа не замечала этого.
Колька действовал продуманно. Прибрав большую площадку, он стал очищать трудные места. На мгновение отвлекшись, он увидел, как Генка ловко обходил закоулки.
— Ну и хитрец! — громко крикнул он. — Минор, ты мухлюешь?
— А что? — Генка попытался сделать невинный вид.
К нему подбежала вся красная, с растрепавшимися косичками Наташа и начала тыкать в неубранные места черенком метлы:
— Это не честно, не честно. Сейчас же переделай!
Каланча ни во что не вмешивался. Он продолжал дуться на Кольку.
«Тоже благодетель какой, — раздраженно размышлял он, выталкивая обрезки, тряпки из-за пресса. — А кто нам поможет, когда придет время убирать свой участок?»
Ефросинья Ильинична сидела за прессом. Ей стало немного лучше. Благодарная подросткам, она беспокоилась только, чтобы у них не было неприятностей с мастером. Он каждую минуту мог нагрянуть.
Ребята с облегчением вздохнули, когда перешли на свой участок. Генка заявил:
— У меня руки сейчас отвалятся.
Каланча приставил метлу к станку, присел и размечтался:
— Сейчас бы на Волгу, на рыбалочку. Полведрышка хватило бы на всех. Уха — во какая вышла бы! А что? Айда на волю?
— Нельзя, — прервал его Колька, — давай за работу. Осталось часа два, а дела — вон сколько.
