Что делать мне с моей тяжелой кровью,Чью плоть еще угрюмо раздавить?Душа моя, в страданьи и любвиТы с каждым днем всё жестче и суровей.Не сердца ход под выгнутым ребром —Протяжный крик и мускулов разрывы, —В сухой зрачок медлительно и кривоСкользит луна багровым топором.В исходе ночь. Размеренней и глубже,Как беглый зверь, туманами дышу, —Ты на заре к степному шалашуПридешь назвать меня покорно мужем.Еще один нетронутый уделПерепашу для горестного сева, —И хлынет вспять, без радости и гнева,Слепая кровь, тяжелая от дел.
* * *
Борису Бродскому
Я вырезал его из дуба,В широкий нос продел кольцо, —И медленно, сырой и грубый,Он повернул ко мне лицо.Зеленой медью и железом,При дымном свете фитиля,Я приковал его над срезомПередней части корабля.Когда же по холодным тросамСкользнула влажная заря, —Я приказал моим матросамПоднять в молчаньи якоря.И за кормой, где след широкийБелел над шаткой глубиной,Все измерения и срокиРаспались выгнутой волной.В немых столетьях неизменный,Безмолвно идол с высотыГлядел, как брызгами и пенойВека дробились о борты.Но в пору бурь, когда великийСбор смерть трубила в черный рог, —Гремел цепями огнеликий,Преображенной бурей, бог.
* * *
Ты рада горькому кускуНеповторимого обмана,Но эту жесткую тоскуЯ перекладывать не стану.Не эти плечи понесутТяжелый груз звериной доли, —Но хрупкий девичий сосудУже мутнеет поневоле.И разве можно пережить
