утверждать, что огонь небесный ослепил врага, когда тот собирался салютовать тем, кто организовал фейерверк на линкоре «Ройал Оук»? Выражаясь образным языком вестернов, я уверен, что нас заклеймят как лгунов, поскольку британское Адмиралтейство предпочтет забыть про этот инцидент, и ясно почему, — добавил он. — Однако остаюсь при мнении, что эсминец не распознал лодку. Для меня это кажется очевидным.
— Я бы никогда не осмелился рассказать эту историю. Все равно никто не поверит, — заключил фон Фарендорф из ЦП, где нес вахту.
— Так или иначе, главное, что мы вовремя смылись, — заметил Вессельс. Эндрасс зашел в кают- компанию унтер-офицеров и обратился к Шпару, лежавшему на койке, заложив руки за голову.
— Вилли, можешь дать мне какую-нибудь карту?
— Зачем?
— Нужно сделать эскиз, — без особого желания ответил Эндрасс.
— Какой еще эскиз?
Старпом на мгновение задумался, но решил, что проще рассказать о своем замысле.
— Ладно, в память об этом походе, я придумал эмблему для нашего корабля, и хочу изобразить ее на рубке. Мне нужен большой лист бумаги, чтобы сделать полномасштабный шаблон, и белая краска, чтобы закрасить контур.
— Мы можем взглянуть на эту эмблему? — осторожно спросил Шпар.
— Когда у меня будет карта, я нарисую ее на обратной стороне.
Сгорая от любопытства Самманн, Бём, Штрунк и Ромер, повскакивали с коек, засыпав Эндрасса вопросами, но тот оставался непреклонным.
Шпар сбросил ноги с койки и отправился за картой. Эндрасс расстелил ее на палубе и несколькими карандашными штрихами воспроизвел быка, дующего в ноздри.
— Как вам? Это — Бык Скапа-Флоу!
Все обступили старпома, сидевшего со скрещенными ногами у своего детища, выражая свое одобрение кивками и возгласами.
— Неплохо, совсем неплохо, — одобрил Шпар, — но надо сделать так, чтобы кэп не узнал раньше времени. Потом мы выманим его на палубу под каким-нибудь предлогом, и посмотрим реакцию.
— Предлагаю подождать до утра, тогда мы уже будем под защитой «Западного Вала»,[25] и появится эскорт.
— А капитан наверняка не захочет больше торчать на мостике, — согласился Эндрасс, скатывая карту.
Посмотрев на наручные часы, он добавил:
— Сейчас 14.45, самое время начинать движение. Вырежем шаблон позже. Кстати, я хочу оставить его здесь.
Шпар забрал рулон и положил его на свою койку. Затем натянул свитер и проследовал за старпомом в ЦП.
Лодка взломала поверхность, разбрасывая ослепительно-жемчужную пену по сторонам. Вахтенные стремительно заняли свои посты. Стоял красивый осенний день. Высоко в небе огромные облака разбавляли синеву крупными белесыми шарами.
— Почти тепло! Вот теперь ясно, что мы плывем на юг, — радостно воскликнул Шпар, сжимая в руке секстан.
Подождав, когда солнце выйдет из облаков, он снова измерил несколько высот, чтобы, рассчитав вторую линию положения, получить точное место и свести ошибки плавания до минимума.
Проведя полчаса на поверхности, лодка погрузилась и вернулась на песчаное ложе. В ЦП Шпар закончил вычисления и отметил на карте точное место на 15.00: «Широта — 54°51? северная, долгота — 3°21? восточная». Он измерил циркулем расстояние до западной кромки заштрихованной зоны, обозначавшей немецкое минное заграждение.
— Я хочу подойти к проходу еще засветло, — сказал Прин, склоняясь над плечом штурмана.
— Если всплывем в 19.00, то успеем, герр капитан-лейтенант, но придется дать 16 узлов. Следуя компасным курсом 128°, мы впишемся прямо в канал № 1.
Шпар исправил счислимое место на 07.00: «Широта — 54°57? северная, долгота — 2°58? восточная», а затем нанес координаты трех плавающих мин: «Ш — 54° сев., долгота — 02°56? вост». Тем временем, в кают-компании унтер-офицеров Эндрасс вырезал свой шаблон.
С грунта снялись в 18.45. И уже в 18.56 лодка всплыла. Легкий бриз перешел на норд-норд-ост, Облачность была незначительной, а море — спокойным. В поле зрения — никого.
— Мы не так далеко от исходной точки прохода, — отметил Шпар.
День переходил в сумерки, и Прин приказал включить ходовые огни. Шпар посмотрел на часы и сказал:
— Подходим к исходной точке фарватера, герр капитан-лейтенант.
— Цель прямо по курсу! — доложил сигнальщик Мантик.
Командир и вахтенный офицер нацелили на нее бинокли.
— Должно быть, кто-то из наших, поскольку явно выходит из прохода, — заключил Прин.
— Да, и несет ходовые огни.
Пройдя с полмили, пароход повернул вправо и двинулся параллельным курсом в дистанции около 500 метров.
— Ничего подозрительного, — подтвердил Шпар, опуская бинокль.
Прин расслабился и дал волю мечтам, что с ним случалось не часто.
У него были все основания быть довольным. Он преуспел в выполнении особо деликатной миссии, выполнив ее с блеском, и с удовольствием представил себе реакцию «Старика» на сообщение о потоплении линкора «Ройал Оук». Наслаждаясь видом пенных бурунов, расходящихся от корпуса лодки, он отметил про себя, что с каждым оборотом винта все ближе к жене и дочери. И тут же выбросил из головы мысли, поскольку, о, ужас! — он становился сентиментальным. Бессознательно он повернулся к пароходу и не поверил своим глазам. Судно легло на обратный курс! Что бы это значило? Но, нет же, нет — оно продолжало следовать прежним курсом.
— Господи! Его левый огонь вдруг стал зеленым!
— Но еще минуту назад он был красным!
— Боже милостивый! Он маскируется! — воскликнул Шпар.
— Черт возьми! Я преподам тебе урок, — взревел Прин.
— Осторожно, темнеет, и если мы пустимся вдогонку, то рискуем в следующий раз промахнуться в поисках прохода.
Не скупясь на проклятья, Прин пристально рассматривал подозрительное судно в бинокль.
— Я даже выстрелить в него не могу. Ничто не говорит, что оно — чужое, но сомнения есть, — продолжал раздражаться он.
Пароход, наконец, растаял в темноте, и лодка вновь осталась наедине с зеркальной гладью моря. Плавание продолжалось без происшествий.
Требовалось лишь соблюдать осторожность, удерживаясь на рекомендованном курсе.
Когда на смену Шпара прибыл Эндрасс, Прин решил спуститься и отдохнуть, чтобы на следующий день быть в хорошей форме. День обещал быть утомительным, с докладами, визитами, парадами и прочими формальностями, которых было не избежать.
— Меня разбудить в 03.30! Ровно в 04.00 мы должны встретиться с дозорным кораблем, который будет ждать нас в точке выхода с рекомендованного фарватера, — сказал он, прежде чем нырнуть в люк.
Забравшись в каюту, он скинул кожаную куртку, фуражку и уселся за маленький приступок, служивший столом. Он заполнил бланк телеграммы в штаб подводных сил в Вильгельмсхафен с сообщением
