было тявканье, когда они волновались или когда играли. Но самым поразительным был вой. Вой начинался с низкого хриплого звука, постепенно изменяющегося на длинное громкое стенание, похожее на ночные завывания волков, шакалов и собак. Первое время после спасения по ночам девочки бродили кругами. Порой они останавливались и одновременно начинали выть: в десять вечера, в час ночи и снова в три утра. Их звуковое поведение соответствовало поведению волков. Дети были обучены только волчьему языку. Кажется, точно так же, как приемные дети подражают звукам языка, на котором говорят в их доме, Камала и Амала учились воспроизводить звуки, на которых говорили в их волчьем доме.
В отличие от человека, инстинктивно изучающего язык, Дублирующего звуки речи окружающих людей, большинство животных не имеет генетической предрасположенности подражать чужим голосам. Даже если бы они имели физическую возможность воссоздать человеческие звуки речи, У Них просто нет инстинкта копирования слов, которые они слышат. Это единственное, что не позволяет изучать им разговорные языки с таким же успехом, как изучают их люди. Однако некоторые животные постигают язык не хуже человеческих детей. Это демонстрирует нам случай с Гуа, самкой шимпанзе, взятой в семь с половиной месяцев от ее матери: весной 1931 года ее отдали профессору Уинтропу Келлогу и его жене Луизе. Келлог хотел провести эксперимент, чтобы проверить, разовьются ли у шимпанзе, воспитываемой как человеческий ребенок в обычном семейном кругу, человеческие навыки, включая язык [1]. Это не было причудой, ведь ДНК шимпанзе и людей различается меньше чем на 2 %. Учитывая генетическую схожесть, кажется логичным предположить, что, поместив шимпанзе в нормальную человеческую среду и относясь к животному как к человеческому ребенку, можно ожидать от него проявления множества способностей, подобных человеческим, включая лингвистические.
Гуа заняла в семье место младшей сестры сына Келлога Дональда девяти с половиной месяцев от роду. Точно так же, как Дональда, ее пеленали, купали и пудрили. Чтобы покормить, Гуа сажали на высокий стул, и ела она ложкой. С ней говорили точно так же, как с Дональдом. В течение девяти месяцев Гуа жила у Келлогов как человеческий ребенок.
По сравнению с Дональдом Гуа была намного более развитой в моторных навыках. Она научилась управляться с вещами раньше и лучше Дональда, ходить и бегать быстрее него. Только в одной области Гуа начала быстро отставать — в языковых навыках. Гуа не делала никаких попыток научиться говорить. Ожидалось, что она смогла бы научиться человеческому языку, как и человеческие дети, будь она способна обучаться ему.
Гуа отлично развила телодвижения и жесты как средство коммуникации. Например, когда она видела на столе стакан апельсинового сока, то подходила к нему и изображала поцелуй, чтобы показать, что она хочет его выпить. Она указывала также на вещи, которые хотела получить, или привлекала внимание к другим вещам, которые находила интересными.
Гуа издавала звуки. Однако это были не слова, а скорее простые шумы, издаваемые дикими шимпанзе. Число этих звуков не изменялось, пока она жила у Келлогов. В большинстве случаев было ясно, что они означали, например, крик от боли, когда она поранилась, панический крик, ряд раздраженных звуков, крики от волнения и ворчание от удовлетворенности. Самая интересная особенность этих звуков — то, что они приобретали новое расширенное значение. Первое — сообщение о еде, лай, подаваемый шимпанзе своим соплеменникам, чтобы известить их о находке съедобного. Вторым был звук «уууу», который обычно означает нечто неприятное или выражает опасение, беспокойство. Лай, сигнализирующий о еде, стал эквивалентом «да» и издавался, если к ней обращались с вопросами: «Ты хочешь яблоко?» или «Ты хочешь выйти?» Звук «уууу» означал «нет» и мог издаваться в ответ на вопросы типа «Хочешь ли ты принять ванну?» или когда спрашивали, не хочет ли она лечь спать: «Ты не хочешь баю-бай?» Она не изучала человеческие слова, а скорее приспособила свои языковые звуки шимпанзе, чтобы отвечать и общаться с людьми вокруг нее.
Несмотря на то что Гуа не воспроизводила английскую речь, она явно постигала, понимала и правильно реагировала более чем на семьдесят слов или фраз к концу этих девяти месяцев. Казалось, что она реагировала на ключевые слова во фразах, а не на целое предложение. Например, она дала бы один и тот же ответ — лай, сигнализирующий о пище, на вопрос: «Хочешь апельсин?» и на вопрос одним словом: «Апельсин?» Интонация, т. е. повышение голоса, — это то, что позволяет нам определить содержащийся в высказывании вопрос. Для Гуа интонация не была важна, так как слово «апельсин», используемое в повествовательном предложении или с повышающейся в конце интонацией, вызывало один и тот же ответ.
Иногда Гуа с трудом понимала, о чем речь, если вообще понимала, особенно когда слова были соединены в комбинации, которые она никогда прежде не слышала. Например, она знала, что означает команда «Поцелуй мамочку», но затем сказали: «Поцелуй Дональда». Человеческий ребенок понял бы просьбу, так как Дональд тут же подставил щеку для поцелуя. Гуа, однако, запуталась с новым предложением.
Опыт Келлога с Гуа показал, что животные не могут самопроизвольно подражать человеческим языковым звукам. Однако подтвердился факт, что люди способны прекрасно научиться подражать звукам окружающего их мира. Хотя Гуа не подражала английским звукам, Дональд быстро изучил весь репертуар Гуа — крики, лай и стоны. Кроме того, она адекватно их использовала, по крайней мере если судить по ее поведению. Так что люди могут научиться выть, как волк, или тявкать, как шимпанзе, но сами животные, похоже, хотят говорить с нами только на своем собственном языке.
Мы говорим об ограниченном диапазоне языковой имитации у разных видов животных, кроме людей. Однако есть редкие примеры, когда животные действительно учатся подражать человеческой речи так, что могут выдать своего рода «эхо» некоторых человеческих слов. Способность попугаев разговаривать — один из таких примеров. Я сам лично был свидетелем случая имитации слова собакой, наблюдая Бренди, среднего пуделя, принадлежащего психологу Джанет Веркер из Университета Британской Колумбии. Бренди оставался дома в течение дня. Каждый вечер, когда члены семьи возвращались домой, они обычно входили и приветствовали ждущую собаку словом «hello» («привет»). Приветствие всегда произносилось с веселой интонацией. Через некоторое время собака научилась подражать этим двум слогам песней из трех слогов: «Арлроу». Этот звук Бренди использует, приветствуя членов семьи, входящих в дом. Он говорит «Арлроу» только семье и никогда — незнакомцам. Бренди, кажется добавил английское слово к своему самому настоящему собачьему словарю.
Хотя собаки не подражают и не могут подражать человеческому языку, большинство из них учится подражать звукам своих собратьев. Интересный случай с дикими собаками, копирующими звуки домашних, отмечен в начале 1970-х годов на канадской территории Юкон. Там работали над проектом исследования поведения и физиологии волков. Часть стаи, состоящую из четырех взрослых волков и двух подростков, изолировали и усыпили на время, чтобы пометить их для последующей идентификации, а также чтобы их смог тщательно обследовать ветеринар. Ветеринар встревожился, когда исследовал животных. Он обнаружил, что у троих взрослых волков было заболевание верхних дыхательных путей. Он беспокоился, что болезнь носит инфекционный характер, и возвращение зараженных волков в природу приведет к распространению болезни на других волков и даже на другие виды животных. С одной стороны, болезнь была потенциально смертельной: трое зараженных в конечном итоге скорее всего умерли бы из-за осложнений, и ветеринар сомневался, что двое подростков с четвертым взрослым волком смогут избежать инфекции. С другой стороны, лечение было простым. Если волков изолировать на нескольких недель, то курс антибиотиков полностью вылечил бы их. Поэтому шестерых зверей в бессознательном состоянии перенесли к соседнему загону и поместили рядом с ездовыми собаками.
Мы знаем, что обычно волки не лают. Лают только молодые щенки или взрослые особи, если очень сильно взволнованы. Собаки же в соседнем загоне общались, как и все их собратья, предупреждая и приветствуя друг друга лаем. Эта пересаженная стая волков жила в среде, заполненной звуками лая домашних собак. В течение месяца или около того, пока волков содержали в неволе, их поведение начало меняться. Через неделю их пребывания в загоне исследователи заметили, что при приближении к ним людей два подростка и один взрослый волк мчались вперед и начинали лаять. Звук был более хриплым, чем у собак, но в целом их лай не отличался от лая домашних собак. Конечно, людей удивило, что волки стали подражать собакам, оказавшимся в одной среде вместе с ними.
Домашние собаки немного ущербны в развитии навыков коммуникации. Если они останутся с матерью и другими щенками до восьминедельного возраста, то усвоят значение основных собачьих
