Время невиноватых

чтобы покупать их прекрасные книги, которые они могли бы написать. И хулят тех бездарных выскочек, которые книги пишут, издают и, что особенно ужасно, продают. Но я никогда не вращался в чисто писательской среде, я всю жизнь работаю, и круг общения у меня совершенно другой. Поэтому и мнение других писателей меня тоже не интересует. За единичными исключениями.

— Читают ли вас люди из криминального мира?

— Конечно. Они ведь не в лесу живут и не в землянках обитают. Однажды мне передали мнение опытных арестантов: «Такого дремучего пахана, как Крест, никто бы терпеть не стал. Его бы завалили, и дело с концом. И потом, как он может про масштаб цен на воле не знать — он ведь за общак отвечает!»

Надо сказать, что замечания сделаны со знанием дела. Действительно, «воровские законы» в значительной степени утратили силу. В реальной жизни, когда вышедший на свободу «смотрящий» стал учить «коллег», мол. бизнесом заниматься нельзя, это западло, его избили до полусмерти, даже глаз выбили. И насчет «общака» правильно, я этого не учел.

Однажды объявился особо опасный рецидивист, отбывший в колониях 25 лет. В пятидесятые годы мы с ним росли на Богатяновке. криминальном районе Ростова. Прозвище у него было Крыса, причем не из-за поведения, а производное от фамилии. Я его описал в «Антикиллере». К моему удивлению, он. оказывается, прочел роман и себя узнал. Он мне, наконец, разъяснил разницу между вором зоны и положенцем. До этого ни оперативники колоний, ни их обитатели не могли дать внятного ответа. А четверть века отсидки — уже не школа жизни, а университет.

Арестанты помельче писали письма, один предлагал привезти рукопись о своей жизни. Не привез. В другом письме объяснил, что на вокзале попал в драку, рукопись упала в лужу. Где тут правда, где ложь — не разберешь. Очень мутная эта публика.

— Пользуются ли наши детективы спросом у зарубежной аудитории?

— У русскоязычной — да. В Нью-Йорке есть магазин русской книги — «Черное море». Там мои книги продаются, рекламируются в русских журналах. И в Израиле, и в Испании, и в Италии. Однажды, в сельском районе Турции, туристский автобус остановился у чайханы. Рядом магазин, где среди сувениров, крема для загара, надувных матрацев продается двухтомник «Секретных поручений». Среди чужого солнца, чужого пейзажа, чужой речи это было очень приятно. В ряде стран — Китае. Болгарии. Латвии — мои книги переводились.

— Каковы ваши ближайшие и перспективные планы как в литературе, так и в кинематографе?

— У меня начата «Татуированная кожа-3», «Секретные поручения-2», повесть о приключениях героя «Парфюма в Андорре» Дмитрия Полянского. Ведутся переговоры об экранизации «Татуированной кожи».

— Как вы празднуете выход в свет очередного издания и как проводите свободное время?

— Обычно я знаю, когда закончу книгу, обычно это происходит ночью. Жена не ложится спать и ждет этого момента. Обычно отмечаем событие так же, как отмечаются на Руси все торжественные и радостные события.

Когда книга выходит в свет, а это происходит через месяц-два. снова отмечаем с родными и друзьями. Свободное время? Его. ведь, практически нет. А когда выкраиваю, то ничего оригинального придумать не удается: собираемся с родными и близкими за добрым донским столом. На даче я сам готовлю шашлык, в последнее время сын перенимает эстафету: он жарит, а я только контролирую.

Рецепт против криминала

— Вы находите темы и своих героев в жизни или же это исключительно плод писательской фантазии?

— Если высасывать сюжеты из пальца, то профессионалы читать тебя не будут. Меня же читают и сыщики, и следователи, и сотрудники спецслужб. Одна из оперативных комбинаций, описанная в «Антикиллере», была успешно использована уголовным розыском в реальной жизни. Оперативники и спецназовцы узнают ситуации, уважают моих героев. Кстати, и люди с той, другой стороны признают правду криминальной жизни, присутствующую в моих книгах. И широкая масса читателей чувствует реальность описанного. Хотя это не документальные очерки. Настоящие характеры, ситуации, поступки — это кирпичики, из которых складывается вымышленное действие.

— Вам нравятся фильмы, поставленные по вашим романам? Насколько они близки или далеки от ваших первоначальных замыслов?

— На сегодняшний день есть 12-серийный «Оперативный псевдоним», снятый довольно подробно по двум моим романам и получивший очень высокий зрительский рейтинг, есть «Антикиллер», снятый «по мотивам», который оценивался критикой отнюдь не так однозначно. И есть «Антикиллер-2», в котором моего — только название и одна сцена. Пресса считает его провальным.

— А как вы сами относитесь в «Антикиллерам»?

— Первый я смотрел раз 10 — на показах, с друзьями, по ТВ. Второй еле досидел до конца на премьере и больше не вынесу.

— Какова же мораль?

— Предельно проста: не надо пытаться «улучшать» Корецкого. Надо его просто ставить. По такому пути будем идти в дальнейшем: есть ряд предложений на экранизации, и я постараюсь, чтобы мои книги не искажались. Читатели воспринимают это очень болезненно и упрекают меня за «отступничество». А читателей у меня 60 миллионов, с ними надо считаться.

— Криминальная история Ростова-папы богата на сюжеты. Но не страшно ли жить в таком городе? Вообще, насколько страх определяет сегодня психологию людей в регионах, географически приближенных к главному очагу терроризма в России?

— Сегодня Ростов-папа по сравнению с Москвой-мамой — это прогулочная площадка детского садика. Да и Санкт-Петербург, Екатеринбург, Самара давно опередили его в криминальном лидерстве. А страх сегодня действительно определяет психологию людей, причем независимо от места жительства. Один крутой омоновец как-то сказал: «Люди плюют на законы, не уважают авторитет, даже деньги не хотят отрабатывать. Единственное, что они признают. — грубую физическую силу!» А он знал, что говорит. К сожалению, это правда.

— Ваше отношение к литературному рабству, которое нередко ассоциируют с именами признанных мастеров, работающих именно в детективном жанре.

— Когда спрашивают про моих рабов, я отвечаю, что они очень ленивые: 14 книг за двадцать пять лет! А что до других… Сейчас границы допустимого расширились необозримо: получается, приносит прибыль, «пипла хавает» — давайте, валяйте!

— Ремарк утверждал, что писательский талант составляет на семьдесят процентов задница, подразумевая усидчивость и упорство. Каковы слагаемые вашего успеха?

— Честно говоря, задница как источник таланта мне несимпатична. И Ремарк, конечно, брал не этой частью тела. Главное: знания, интеллект, умение создать увлекательный, запутанный и вместе с тем реалистичный сюжет. И. конечно, нужны силы. Раньше я писал до трех ночи, а утром шел на работу. Сейчас уже так залихватски не получается.

— Сколько времени требует написание полноценного «кирпича»? И вообще, есть ли смысл сегодня гнаться за большим объемом, коль оплата писательского труда зависит от других критериев?

— Раньше на книгу уходило около года, иногда больше. «Расписного» писал три. У меня же параллельно идет основная работа: лекции, научные исследования, подготовка статей, монографий, правка дипломов, диссертаций. А что до объема, то он предусмотрен издательским договором. Какие есть еще