Время невиноватых

15 лет. И особо с этим никто не шутил. Но мой летчик бросил пить, ушел из квартирного бюро, переучился и стал работать в гражданской авиации. Такой встречей я был очень доволен.

Авеля Каин убил ножом

— Миллионные тиражи — это и миллионы в банке, на личном счету писателя?

— Мой заработок — шесть тысяч в месяц. Вряд ли миллионеры работают за такую зарплату. Просто есть поговорка: «В чужих руках одна штука всегда толще…» Но жаловаться грех, на достойную жизнь хватает.

— Правду говорят, что сегодня можно раскрыть любое преступление — был бы лишь стимул у начальника тех, кто этим непосредственно занимается?

— Это преувеличено. Хотя здравое зерно в таком утверждении присутствует.

— А почему тогда заказные убийства не раскрываются? Не кажется ли вам, что сегодня наше государство практически бессильно перед преступностью, которая развивается и совершенствуется?

— Ну, почему государство бессильно? Государство у нас как раз очень сильное. Но иногда чересчур «гуманное». Преступникам верят на слово, заботятся, оберегают их права. Ведь раньше «заказняков» и быть не могло: заинтересованный человек боялся, что сразу попадет под подозрение. А от подозрения до выщербленной пулями стенки — рукой подать. Сейчас подозрений не боятся.

За каждой такой ликвидацией стоит чей-то интерес. И что? Да ничего! Директор завода не хотел продавать контрольный пакет — его застрелили. После этого имярек пакет купил и живет спокойно и счастливо. А если бы он знал, что в такой ситуации его посадят на «детектор лжи», вколят «сыворотку правды»? Директор был бы жив-здоров!

— Поэтому средь бела дня в центре столицы стреляют в губернатора и убивают наповал?

— Конечно. Ведь все дело в том. что кто-то принял соответствующее решение. А дальше — дело техники. Есть фраза из «Крестного отца», что если история чему-то и учит, то только тому, что убить можно кого угодно.

— «Крестный отец» Марио Пьюзо для вас — культовое произведение?

— Очень интересная, добротная книга.

— Как произведение искусства или как образ жизни?

— Ну, как образ жизни мне трудно примерять, это же образ другой жизни. А насчет произведения искусства…

Когда-то применительно к «Крестному отцу» это слово брали в кавычки: низкопробное чтиво, пропаганда гангстеризма! А книга десятки лет как издавалась во всем мире, так и издается. Тьма «Оскаров» и других премий у одноименного фильма. Потому что это действительно искусство, которое, как известно, бессмертно.

— И детектив не умрет?

— Детектив никогда не умрет. Потому что вся жизнь человеческая — детектив. Первое описанное тяжкое преступление — это убийство Каином Авеля в «Ветхом Завете». Указаны и место преступления — поле, и мотив — зависть. И только со способом полный туман. Сказано: Каин восстал на Авеля и убил его.

У меня в одной монографии есть целый раздел: «Оружие в человеческой истории». Так вот. оружие — единственный предмет материальной культуры, который противоречит цели развития человечества.

— Здорово подмечено!

— Ничего здорового. Все, что человек делает на земле, он делает для продления рода. А оружием род можно только пресечь. Такая, вот, философия. Этим, кстати, объясняется завораживающее воздействие оружия на людей. Когда я описываю личность вооруженного преступника, то понимаю: у него особый склад ума, навыки, продиктованные умением обращаться с оружием, интерес к нему.

У меня тоже это есть, только я не преступник. Но если бы был преступником, то. наверное, вооруженным. Потому что еще студентом юрфака задумался: что такое ношение кастетов и финских ножей «без разрешения»? Разве на бандитское оружие может быть какое-то разрешение? Так родилась идея исследования правового режима оружия и статья для правового журнала. Правда, опубликовали через 15 лет. С тех пор привычка писать «в стол» меня не смущает.

— Ваши научные работы читать также интересно, как детективы? Или они больше для специалистов?

— Монография «Уголовно-правовой режим средств самообороны» вышла в Ростове-на-Дону тиражом 5000 экземпляров. Большой тираж для научной книжки, но смешной по сравнению с моими романами. Для тех. кто интересуется самообороной, — это бестселлер: я впервые описал правовой режим газового, электрошокового, пневматического, бесствольного оружия.

— А законы вы не пишете?

— Точнее, законопроекты. Еще в 1992 году направил проект закона «О правовом режиме оружия» в Верховный Совет: ни ответа, ни привета. Сейчас его доработал, опубликовал в «Криминологическом журнале» — если кто-то из законотворцев заинтересуется — может взять.

— Но вы же не депутат, чтобы писать законы.

— Поэтому мой законопроект и не принят. Лоббистов у меня нет. хотя оружейной промышленности и торговле мой проект выгоден.

— Если бы ваш закон приняли, что изменилось бы в нашей жизни?

— Принципиально меняется отношение вообще ко всему. Граждане с безупречной правовой репутацией приобретают право хранить и носить короткоствольное оружие. Риск неблагоприятных последствий возлагается на преступника, например, если хозяин застрелит проникшего в дом постороннего человека, эти действия считаются правомерными, если не будет доказана их противоправность. Если человек незаконно хранит оружие, но применяет его для пресечения преступления, то он освобождается от уголовной ответственности.

— А по сегодняшнему, что — кандалы?

— Конечно. Институт необходимой обороны практически уничтожен судебной практикой. Граждане отвыкли защищаться, они безоружны. При всем этом их призывают «активней бороться с преступностью». Смешно.

— А что еще нового в вашем законопроекте?

— Сейчас оружие классифицируется по принципу действия: холодное, огнестрельное, газовое. Я предлагаю критерием последствия применения: смертоносное оружие, убойно-травмирующее и ошеломляющее. И. соответственно, разная ответственность за нарушение правового режима. Сейчас, например, ответственность за ношение арбалета, ножа и газового пистолета одна и та же[58]. Но если газовый пистолет — это пугач, игрушка, то арбалет — мощнейшее, страшное оружие, которым бесшумно со 100 метров можно запросто убить человека. Разве можно их уравнивать?

— А часто в России убивают из арбалетов?

— Пока редко, но случаи уже есть. Лиха беда начало.

— Но если это так удобно, видимо, и герои ваших произведений перейдут скоро на арбалеты?

— В моем новом романе, в сцене снятия часового, один герой уже так и действует.

— Сами-mo вы держали в руках арбалет?

— В прошлом году меня признали писателем года. И директор оружейного магазина подарил арбалет. Правда, не боевой, а спортивный. Я пока из него не стрелял: негде, да и руки не доходят, все собираюсь.

— Из какого же оружия вы стреляете?