По третьему пункту я не был против, чтобы он постарался сделать это, но все было обречено на неудачу. (…)
Что касается второго пункта, то я не мог никоим образом согласиться с ним. Военным руководителем буду я и не потерплю никакой двусмысленности (…)
1 января 1967 года.
Утром, не вступая со мной в спор, Монхе дал мне знать, что уходит и объявит о своем выходе из руководства партии 8/1. По его мнению, миссия закончилась. Ушел он с таким видом, будто идет на эшафот. У меня ощущение, что, узнав от Коко о моей решимости не уступать в стратегических вопросах, он воспользовался этим для ускорения разрыва, так как его доводы несостоятельны. После обеда я собрал всех и объяснил поведение Монхе (…) Я дал уточнение по поводу поездки Тани в Аргентину, чтобы встретиться с Маурисио[48] и Хосами[49] и пригласить их сюда. (…)
(8 и 10 января Пленум Центрального комитета КПБ, собравшийся в Ла-Пасе, ратифицирует позиции, принятые Монхе. Это означает, что Че оказывается без тыловой поддержки коммунистов.)
11-е.
Алехандро и Помбо возвращаются из пещеры и докладывают мне, что контакты рации окислились. Если добавить к этому, что две рации были разбиты, можно составить довольно печальную картину о способностях Артуро.
Мы начинаем изучать кечуа под руководством Антисета и Педро. День «боро»[50]: извлекли из-под кожи у Маркоса, Карлоса, Помбо, Антонио и Хоакина массу личинок.
12-е.
Отправили «гондолу»[51] за остатками (…) Провели небольшие учения по лазанию. (…)
19-е.
(…) Пришел врач и объявил, что полиция нагрянула в другой лагерь (…) в поисках фабрики кокаина (…)
20-е.
Проверил позиции и продиктовал приказы для реализации плана обороны, который я разъяснил вчера вечером. Он основан на спешной обороне зоны, прилегающей к реке, от которой напрямую зависит тот, кто с несколькими людьми авангарда контратакует параллельные реке дороги и выходы в тыл (…)
22-е.
(…) Пишу Фиделю, документ № 3, чтобы объяснить ему ситуацию и испытать почтовый ящик (…)
25-е.
(…) Получили послание от Манило, информирующее нас, что он все получил (…)
26-е.
(Прибыл Моис Гевара с Лойолой Гусман, казначеем сети.) Я поставил перед Геварой свои условия: роспуск группы, отмена званий для всех, отказ от какой-либо политической организации, запрет на полемику по поводу международных или национальных проблем. Он согласился со всем с большой простотой, и после холодного начала наши отношения с боливийцами сделались сердечными. Лойола произвела на меня очень хорошее впечатление. Она очень молодая и нежная, но в ней чувствуется твердая решимость (…)
31-е.
Последний день в лагере. «Гондола» очистила старый лагерь, и часовые ушли (…) Оружие будет спрятано в горах, обернутое в брезент. Резерв денег должен постоянно оставаться в лагере, у кого-нибудь при себе (…).
Анализ месяца.
Как я это и ожидал, отношение Монхе было уклончивым вначале и предательским потом. (…)
Собственно, теперь начинается этап герильи (…) Из всего предусмотренного наиболее медленно идет присоединение боливийских бойцов.
(В момент, когда «собственно начинается герилья», по выражению Че, его основная опора в Боливии Монхе и Моис Гевара уже совершили ошибки, по причинам и основаниям очень различным.)
Когда Че прибыл в Ньянкауасу 7 ноября, Монхе не пришел на встречу. Он прибыл много позже, 31 декабря, задержанный и отпущенный Хосе Мария Мартинесом, и с этого времени идет от увертки к предательству, по словам самого Эрнесто. Он должен был привезти ключ, позволяющий использовать передатчик, чтобы обеспечить связь с Кубой, но у него его нет, когда он прибывает на базу. Он уверяет Че, что передаст его позже, — ключ не появится никогда. Итак, Че слышит Фиделя, но не может ни ответить, ни задать свои вопросы.
Так как Монхе не появился на ноябрьской встрече, другие руководители, у которых нет никаких сведений, едут на Кубу и спрашивают у Фиделя, что они должны делать. У него нет ответа. Он предлагает им направиться прямо на место, и таким образом Сиро Бустос и Хуан Пабло Чанг отправятся в Боливию, сопровождаемые Режис Дебрэем. Но большая часть предусмотренного сначала контингента исчезла по дороге из-за всяких колебаний и неизвестности.
Позднее Че узнает, что в ноябре Монхе был в Болгарии. На самом деле вполне возможно, что он проехал до Москвы получить инструкции от русских властей, его миссия в Софии не могла затянуться на сорок дней. В любом случае, если судить по его отношению, желание советских людей кажется ясным: не нужно трогать Латинскую Америку, в соответствии с договорами, заключенными с США после событий с ракетами. Москва не хочет пожара, о котором мечтает Че, и манипулирует Монхе, чтобы он помог провалиться боливийской экспедиции. Вояж Монхе на Кубу весной 1966 года тоже под вопросом, и по этому поводу ничего нельзя узнать точно.
Случай с Моисом Геварой другой. Он всегда проповедовал вооруженную борьбу, откуда и его исключение из боливийской партии и прозвище, данное его группе, «Пекинцы», или «Маоисты». Он честно оказывает Че помощь, вербуя на месте будущих герильеро. Но по причинам, независимым от его желания, оказывается не безупречным с союзником.
Начиная с 1964 года, он находит рекрутов в профсоюзе шахтеров. Скоро его независимая организация состоит из двадцати человек, и могла быть оперативной в первые месяцы 1966 года. Но с 15 января вся страна полностью во власти ритуального карнавала, во время которого вино течет рекой, и Моису не удается удержать своих людей, рассеянных в горах, пьяных, в масках, что еще больше усложняет дело! Он отправляется на их поиски на нефтяные поля Сикре, на цинковые рудники и даже на золотые рудники, действующие еще в Оруро. Ищет дальше, на Западе, на плоскогорье около Чили. Время не ждет, но он не хочет сражаться рядом с Че только с семью, которых он смог найти из двадцати завербованных и подготовленных им. Итак, за неимением лучшего он находит шахтеров без подготовки, которые соглашаются следовать за ним, ничего не зная о вооруженной борьбе. Всего шестеро, один из которых Пастор Баррера Кинтана, Даниэль, бывший полицейский, бесстыдно выгнанный из администрации, который сыграет плохую роль в экспедиции.
Двигаясь по ночам, чтобы не быть обнаруженными, ведомые Лойолой Гусман, казначеем для герильи Коммунистической молодежи, студенткой, Моис Гевара и его маленькая группа прибывает в Ньянкауасу 26 января 1967 года. Таким образом в наличии имеется на начало действий: Моис Гевара, Вилли, Рауль, Вальтер, Паблито, Эйсебио, Виктор и Пепе, семеро, которых он завербовал первоначально; Дарио, Солюстрио, Пако, Чинголо, Орландо и Даниэль, шесть следующих; Че, называемый здесь Рамоном, или Фернандо, окруженный семью боливийцами, подготовленными на Кубе с 1962 года, и пятнадцать других боливийцев: Инти, Коко, Нато, Хулио, Педро (или Пан Дивино), Камба, Леон, Лоро, Серапио, Поло, Анисе-то, Чапако, Бенжамин, Карлос и Эрнесто; Хосе Мария Мартинес Тамайо (Рикардо); боливийка Лойола Гусман, три перуанца: Хуан Пабло Чанг Наварро (Чино), Лусио Эдильберто Гальван (Эйстакио) и Реституто Хосе Кабрера Флорес (Негро), врач; два аргентинца, Сиро Роберто Бустос (Пелао) и Лаура Гуттеерес Бауэр (Таня); француз Режи Жюль Дебрэй (Дантон).
Это будет группа из пятидесяти трех революционеров, многие из которых не являются ни
