— Я ничего не делал, Карриган. Я сюда приехал подышать свежим воздухом.
Но Карриган как будто меня не слышал.
— Ведь вы же знали, что Эмсли Роуз — убийца!
Так вот оно что! Карригану известно далеко не все.
Сказать ему? Ведь Эмсли Роуз уже в безопасности, а я — так или иначе — напишу правду об убийстве в Музее восковых фигур.
Карриган все равно об этом узнает. Так в чем же дело? Почему я нервничаю? Надо закурить, это успокаивает… Черт, куда девалась проклятая трубка?.. Я хлопал себя по карманам.
— Не ищите. Ваша трубка у меня. — Усталым жестом Карриган показал на свой внутренний карман. — Сегодня утром я ее нашел в комнате Эмсли Роуза. Вы ее там забыли.
— Забавно! — Я улыбнулся. — Ваша страсть к вещественным доказательствам, да?
— Это не так смешно, как вы думаете, — сказал Карриган. — Я вас очень прошу отнестись ко всему со всей серьезностью. Но об этом после. А сейчас я хотел бы вас кое о чем спросить. Вы не возражаете?
— Что же вас интересует? — ответил я уклончиво, надеясь узнать, какими сведениями о Эмсли Роузе располагает Карриган.
— Не так уж много. О Эмсли Роузе я знаю больше чем достаточно, чтобы посадить его за решетку. О его бегстве, к сожалению, тоже. Но меня интересуют некоторые подробности, которые вы безусловно узнали от самого убийцы. Это чисто профессиональное любопытство и практического значения теперь не имеет. Ну как, согласны?
Я задумался на мгновение и затем решительно сказал:
— Согласен! Я отвечу на все ваши вопросы, Карриган. Но сначала скажу вам одну вещь: Эмсли Роуз не убийца! Он никого не убивал!
Карриган, который собирался отхлебнуть глоток кофе, медленно опустил руку и осторожно поставил чашечку на блюдце.
— Как — не убийца? — спросил он тихо и очень вежливо. — А кто же тогда убил Рамона Монтеро?
— Кто? — переспросил я. — Видите ли, Карриган, ответить на этот вопрос не так-то просто. Но я думаю, что вы поймете это сами… Скажите, вы знаете, кто такой Эмсли Роуз и как он попал на Кони- Айленд?
Карриган достал из кармана знакомую мне записную книжку в клеенчатом переплете и быстро отыскал нужную страницу.
— «Эмсли Роуз… — вместо ответа принялся он читать, — тридцать восемь лет, уроженец штата Техас, ковбой, пяти футов и восьми дюймов роста, телосложения… — Карриган поднял на меня глаза и горько улыбнулся. — Телосложения плотного, холост, к суду не привлекался. Особые приметы: брюнет, походка медленная, шаркающая. Прибыл в Нью-Йорк в январе этого года для участия в аттракционе «Родео». Заболел и остался в Нью-Йорке, работая на разных аттракционах Кони-Айленда. Последнее место работы — аттракцион «Казнь на электрическом стуле», где изображал полисмена. Бросил работу без предупреждения. Груб, невоздержан, вспыльчив. Проживает… Вернее, проживал на Куин Элизабет-стрит, 17». Вот, кажется, и все. Вы ведь об этом спрашивали?
— Да нет, Карриган, не совсем… — почему-то смутился я. — Хотя сведения, которые вы сейчас зачитали, должно быть, совершенно точны. Но я не о том. Я спрашивал, знаете ли вы Эмсли Роуза как человека, понимаете — человека…
— Ах, вот вы о чем! — Полицейский инспектор уже полностью владел собой. — Откровенно говоря, мне просто некогда было этим заниматься. Я ведь полицейский, а не писатель. В первую очередь меня интересовали только те сведения, точность которых можно проверить. Но говорите, говорите. Все, что касается Эмсли Роуза, очень интересно!
Как ему рассказать? Поймет ли он? Я вспомнил слова, произнесенные Карриганом совсем недавно: «…Главное в нашем деле — это не человек с его эмоциями и всякими там чувствами. Главное — это вещественные доказательства: кровь, камень, пуля, показания свидетелей…»
— Дело в том… — начал я неуверенно. — Дело в том, что Эмсли Роуз, несмотря на свой бурный нрав, в действительности очень впечатлительный и внутренне чистый человек…
Я бросил быстрый взгляд на Карригана и заметил на его лице выражение недоумения. Ну конечно же, он ожидал от меня совсем других слов!
— Эмсли Роуз остался в Нью-Йорке и стал работать в парке аттракционов Кони-Айленд вовсе не потому, что заболел. Он влюбился, понимаете? Влюбился по-настоящему и, должно быть, впервые в жизни. Девушка тоже работала на Кони-Айленде.
— Кэйзи Уайт! — сразу догадался Карриган. — Неужели она…
Я не ответил и продолжал рассказывать:
— Она не знала о любви Эмсли Роуза. То есть она никогда не подозревала, что он любит ее серьезно… Видите ли, Карриган, Эмсли Роуз не умел говорить о своих чувствах. Он даже считал такие разговоры слюнтяйством. Это был честный, но неотесанный, даже грубый человек… Простите, вы когда- нибудь были на Юге? Ну, в Техасе или в Калифорнии?
Карриган утвердительно качнул головой.
— Тогда вы должны знать: есть ковбои, которые во всем стараются подражать знаменитым голливудским актерам. Они одеваются с иголочки и выставляют себя напоказ в барах, на улицах, всюду! А есть ковбои — труженики. Их редко встретишь в городах. От них пахнет сеном, кожаным седлом и лошадиным потом… Как раз таким и был Эмсли Роуз. Любитель выпить и при случае пустить в ход кулаки, но открытый, честный малый. Он влюбился в Кэйзи, как только увидел ее, и недолго думая решил ей признаться. Но грубые шутки, которые в деревне прозвучали бы как робкое объяснение в любви, оскорбили и возмутили девушку. С тех пор напрасно он пытался попадаться ей на глаза и заговаривать. Но Эмсли Роуз был упрямым. Он твердо решил добиться своего и жениться на ней. Из-за этого он и остался в Нью-Йорке. А чтобы чаще видеться с Кэйзи, устроился в аттракцион, где работал ее брат. Пусть теперь попробует кто- нибудь поухаживать за ней или обидеть. Тогда она увидит, на что он способен ради нее…
— Стойте! — беззастенчиво прервал меня Карриган. Он был взволнован и говорил отрывисто, рассуждая сам с собой. — Конечно. Убийство в состоянии аффекта… Откровенно говоря, мне всегда казалось сомнительным, что цель убийства — ограбление. Следы на сейфе расположены очень уж странно… Теперь понятно! — Он уже обращался ко мне. — Теперь все понятно! Можете не продолжать. Эмсли Роуз услышал, как Кэйзи пожаловалась брату на грубость Рамона Монтеро, и побежал в музей. Там он схватился со швейцаром и во время драки подобрал камень и ударил им Рамона Монтеро по голове… Разве нет? — прервал он сам себя, заметив, что я отрицательно качаю головой.
— Нет, — сказал я. — Эмсли Роуз побежал в музей, это верно. Он хотел побить сторожа и таким образом показать Кэйзи свою любовь. Это тоже верно. Но никаких камней он не подбирал. Он размахнулся кулаком и ударил… куклу! Он ошибся, понимаете? На площадке стояли две совершенно одинаковые человеческие фигуры. Возможно, в спокойном состоянии Эмсли Роуз сумел бы отличить человека от куклы. А может быть, в ту минуту Рамон Монтеро сыграл последний раз в жизни свою роль так же великолепно, как и в молодости, почем знать? Во всяком случае, Эмсли Роуз ошибся и ударил куклу…
Он размахнулся и ударил куклу.
— Ну и что же дальше?
— Как — что? Вы себе представляете состояние Рамона Монтеро? Кукла, которую он так оберегал в течение пятнадцати лет, кукла, которая за эти долгие годы стала частью его самого, вдруг грубо, варварски сброшена с лестницы. Ведь если она разобьется, тогда все погибнет, все! Рамон Монтеро бросается к ней, он хочет ее поймать, не дать ей удариться о ступени, но теряет равновесие и вместе с куклой скатывается с крутой мраморной лестницы. «Убийца, — кричит он, падая, — убийца!..» И застывает в неестественной позе. Эмсли Роуз оторопел. Он никак не мог понять, что случилось. Потом спустился вниз и попытался растолкать швейцара. Вдруг увидел кровь. Тогда он приподнял голову Рамона Монтеро. Под ней лежал
