продлилось несколько дней, пока «колдунья» не уехала во Францию.
Через некоторое время она получила нежное письмо из Советского Союза. Потом, как раз, когда она размышляла над тем, что с ней происходит и почему так тоскливо на душе, телефонный звонок оборвал ее невеселые раздумья. Это был он: «Я слышу теплый тембр твоего голоса и русский язык, напоминающий мне об отце, которого я обожала, – и от всего этого у меня ком в горле. После разговора я кладу трубку и реву. “Ты влюблена, моя девочка”, – говорит мама. Я стараюсь найти другое объяснение – много работы, устала, но в глубине души понимаю, что она права: я жду не дождусь встречи с тобой».
Сегодня ее знают как верную спутницу Высоцкого. О нем она написала книгу «Владимир, или Прерванный полет». Потом написала еще одну – о себе. Но получилось снова о нем: «Мне пришлось пережить много сложных моментов. Особенно, когда я познакомилась с поэтом и певцом Высоцким и с тех пор жила на две страны. Но без всякого сомнения, Владимир был самой большой страстью моей жизни. Конечно, я любила и других мужчин, но любовь-страсть – это он».
На его концерты невозможно было попасть, билеты на спектакли, в которых он играл, раскупались за два месяца вперед. Записи песен тиражировались кустарным способом на сотнях километров магнитной пленки, а на многие фильмы с участием актера зрители шли только из-за его имени на афише. Популярность Высоцкого поражала еще и тем, что о нем при жизни пресса почти ничего не писала или давала лишь негативный материал. Хотя его песни с не меньшим интересом слушали не только простые люди, но и высокие партийные чины, представители «органов» и снобы-искусствоведы, официально, по долгу службы призванные «не пущать» их в народ.
Военную, блатную, спортивную и прочие биографии песенных героев Высоцкого многие отождествляли с его собственной – настолько они были правдивы и точны. Но подлинная биография актера мало в чем на них походила. Он родился 25 января 1938 г. в Москве в доме «на Первой Мещанской, в конце». Его родители – отец, Семен Владимирович Высоцкий, кадровый офицер, и мать, Нина Максимовна Серегина, прожили вместе пять лет. А затем у каждого из них появились новые семьи, в которых мальчик попеременно гостил. С 1949 г. он жил с матерью в Большом Каретном переулке («Где твои семнадцать лет? На Большом Каретном…»), где и сложился дружеский круг, которому юноша демонстрировал свои первые песенные опыты.
Учился Высоцкий хорошо и охотно, много читал, занимался музыкой. Любил шумные компании сверстников, в которых рано научился курить, пить и петь под гитару песни, сначала чужие, потом свои, часто блатные. В 1955 г. после окончания школы Володя по совету родных поступил в инженерно- строительный институт, где проучился только до первой сессии. Бросив институт, он с первого захода был принят в Школу-студию МХАТ. Там, наряду с занятиями, писал сценарии капустников, пародии, стихи, песни, комедии с двусмысленным подтекстом и даже шуточные оперетты.
Весной 1958 г. Высоцкий женился на своей однокурснице Изольде Мешковой-Жуковой, но семейная жизнь у них не получилась, они часто ссорились. А после того как Володя встретил и полюбил молодую киноактрису Людмилу Абрамову, брак распался. После окончания учебы Высоцкий с 1960 г. с перерывами работал в московских театрах и киностудиях, где играл малозаметные роли. Тогда же он начал выходить на эстраду со своими песнями. Это был один из первых трудных периодов в жизни актера. Неустроенность, хроническое безденежье (в начале 1960 гг. один за другим в семье рождаются двое детей – Аркадий и Никита) приводят его к душевному разладу с самим собой. Появляются первые нервные срывы, он много пьет и в результате вынужден впервые лечь в больницу для лечения от алкоголизма.
Только с 1964 г., когда Владимир попал в Театр на Таганке, руководимый Ю. Любимовым, началась его настоящая театральная деятельность. Вспоминая их первую встречу, режиссер признавался, что согласился уделить Высоцкому пять минут, чтобы прослушать его песню. Тот взял аккорд и… пел полтора часа – Любимов не прерывал. Он не только принял его в труппу, но и ввел в течение года в ведущие спектакли репертуара. Окрыленный признанием, Высоцкий поверил в собственные возможности. Впоследствии он сыграл в этом театре свои лучшие роли – Галилея в пьесе Б. Брехта «Жизнь Галилея», каторжника Хлопушу в «Пугачеве», Лопахина в «Вишневом саде», Свидригайлова в «Преступлении и наказании» и Гамлета. На шекспировском фестивале в Белграде, где принимали участие более ста театров, в том числе и английские, Высоцкий за исполнение роли Гамлета был удостоен первого приза, а во время гастролей в Париже критики называли его «лучшим создателем этого образа».
Театр на Таганке сформировал Высоцкого-актера по своему образу и подобию. Ю. Любимов собирал в труппу ярких актеров, способных к синтетическому искусству и самостоятельному творчеству, обладающих индивидуальностью. Именно за эти качества он и ценил Высоцкого. Несмотря на всю сложность их отношений, связанную с непростительными проступками актера – запоями, прогулами или появлением на сцене в нетрезвом состоянии, – режиссер много раз прощал его, оставаясь учителем, другом и заступником.
Песни Высоцкого стали органической частью многих театральных постановок. Вскоре они зазвучали и в сольных концертах актера. Он принес на эстраду нетрадиционную авторскую песню, в которой все было слито воедино – текст, музыка, манера исполнения и, не в последнюю очередь, раскрепощенность личности. Вне этого напора, вне его голоса, вне энергии чувства эти песни представить невозможно. Он пел везде – в знакомых и незнакомых квартирах, на кораблях, на летном поле, на стройках, на гигантских стадионах, в студенческих общежитиях, в автобусах. Нетрадиционность песен, разоблачительная и непримиримая позиция исполнителя вызывали много нападок на Высоцкого со стороны официальных кругов. Представители творческой интеллигенции, в их числе композиторы В. Соловьев-Седой и Д. Кабалевский, клеймили в прессе его «пошлятину», называя произведения поэта «незамысловатыми виршами», «рифмоплетством», исполняемым «под монотонное треньканье на двух гитарных струнах». Высоцкий неимоверно страдал от такой оценки своего адского труда, жил и творил на нервах. Не зря его первый сборник стихов так и назывался «Нерв».
Только в 1987 г., во время путешествия по Америке, он заслужил звание поэта от нобелевского лауреата Иосифа Бродского. «Сколько же лет ты ждал этого? – вспоминала Влади. – Ты всегда считался автором-исполнителем – в лучшем случае бардом, менестрелем. Но о твоей причастности к поэзии просто не было речи. Официальные поэты – Евтушенко и Вознесенский – с удовольствием общаются с тобой, но снисходительно улыбаются, когда ты приносишь им свои стихи: «Не стоит рифмовать “кричу – торчу”». Много раз они забирали с собой твои стихи, обещали их напечатать, но так ничего и не сделали».
В конце 60-х гг. Высоцкий снялся в фильме «Вертикаль» и выпустил первую пластинку со своими песнями. После этого, несмотря на активное сопротивление руководства «Мосфильма» и чиновников, его стали много снимать («Я родом из детства», «Короткие встречи», «Служили два товарища», «Опасные гастроли» и др.).
В этот период Владимир вел разгульный и бесконтрольный образ жизни, что доставляло немало огорчений его жене Людмиле, дети видели его очень редко. Высоцкий увлекся партнершей по фильму «Вертикаль» JL Лужиной, жил с актрисой Театра на Таганке, от которой у него родилась внебрачная дочь. Еще больше обострилась личная жизнь актера в связи с его увлечением французской кинозвездой Мариной Влади. Двенадцать лет, которые они проживут вместе, станут годами отчаянной борьбы: для Высоцкого – за признание и творческую свободу, для Влади – за его жизнь и здоровье. Долгое время актер был, как ангелом, храним этой сильной и талантливой женщиной. Но даже любовь к ней была не вечной. Когда Марина уезжала к детям во Францию или на съемки, Высоцкий снова срывался в запои, потом пристрастился к наркотикам. В его жизни появились другие женщины. Одной из них стала художник- модельер Оксана Афанасьева, будущая жена актера Л. Ярмольника, которой не было и двадцати лет. Не оформляя развода с Влади, актер собирался обвенчаться с этой девушкой…
Часто, живя раздельно – она во Франции, а он в Москве, – супруги перезванивались и, не в силах остановиться, часами говорили по телефону. Однако астрономических сумм за переговоры платить не приходилось: телефонистки, узнавая их голоса, соединяли влюбленных бесплатно… А когда Марина приезжала в Советский Союз, по одному и тому же сценарию разыгрывалась драма: она запиралась с ним дома и пыталась оторвать его от бутылки: «Два дня криков, стонов, мольбы, угроз, два дня топтания на месте, потери равновесия, скачков, падений, спазмов, рвоты, безумной головной боли. Я вылила всю выпивку, но если, к несчастью, где-нибудь в доме остается на донышке немного спиртного, я бегу наперегонки с тобой, чтобы вылить и это, прежде чем ты успеешь глотнуть. Постепенно ты успокаиваешься, ты урывками спишь, я стерегу тебя и бужу, когда тебе снятся кошмарные сны».
