Вскоре все трое услыхали, как Берт и их драгоценная мамочка ввалились в свою спальню, как заскрипела под ними кровать и как они застонали от страсти.
Глава 5
Мэнди Келли поплотнее запахнула дубленку. Подмораживало, и ее ноги в туфлях совершенно закоченели. Девушка то и дело поглядывала на часы. Убить мало этого Кевина! Уже четверть девятого, а он должен был подъехать в восемь. Она стояла в кругу света, падавшего из телефонной будки, и притопывала ногами. На Кевина ей, собственно, наплевать. Но он взял ее машину. Можно, конечно, поехать на такси, однако отец сразу догадается, в чем дело, и уж тогда разверзнутся врата ада! К тому же сегодня суббота и они договорились поужинать вместе с отцом и его новой подружкой. Пропусти Мэнди этот ужин, она, признаться, не очень страдала бы. Вот только отец расстроится. Чертов Кевин! Вечно попадает в истории!
Она поглубже засунула руки в карманы дубленки. Морозный воздух обжигал легкие. Улицы опустели, лишь изредка проносились машины. Одни спешили убрать елку после целого дня лихорадочной беготни по магазинам, другие сидели в уютных местечках, пили что-нибудь или ужинали. Само время, казалось, замерло в ожидании Рождества, а мир вокруг напоминал сцену перед началом спектакля. Длинные светлые волосы Мэнди пропитались влагой и лезли в глаза. О Господи, какой холод!
Мимо на небольшой скорости проехал синий «орион», и, глядя ему вслед, Мэнди почему-то ощутила тревогу. Ведь он уже проезжал здесь. Да, она в этом уверена. Ладно. Она пожала плечами. Нечего трусить. Мэнди мысленно улыбнулась. Оранжевая помада на губах чуть-чуть размазалась. Отец, конечно, будет их ждать, ведь они собирались выехать в девять, и, если Кевин не поторопится, у нее не останется даже времени переодеться.
Она не сводила глаз с дороги, где с минуты на минуту должен был появиться ее белый спортивный «мерседес», и размышляла.
Интересно, что привлекло в ней Кевина? Ее папочка — сам Патрик Келли — или ее автомобиль? А может, он и вправду любит ее? Впрочем, лучше об этом не думать. Только расстраиваешься. Как и о подружках отца, которые раз от разу все моложе. Она опять поглядела на часы: восемь двадцать пять. Проклятье! Не торчать же ей здесь всю ночь!
Она решила позвонить и вошла в телефонную будку, но телефон не работал.
Ну вот, этого еще не хватало! Мэнди пошла вдоль дороги, все еще не сводя глаз с проезжей части. Она ждала Кевина и свою машину, не подозревая, что ей больше не суждено сесть за руль.
Но вот в глаза ударил свет фар. Сердце отчаянно забилось. О Боже, сделай так, чтобы это был Кевин!
Увы! Возле Мэнди остановился все тот же синий «орион».
— Ну посиди, Кевин! Выпьем еще по одной!
— Не, я пойду! А то Мэнди рассердится!
Джонни Баркер громко расхохотался и обвел взглядом дружков.
— Это уж точно, ребята, киска выпорет его. Или я не прав, а?
Все рассмеялись, и громче всех сам Кевин Косгроув:
— Нет, друзья, я отваливаю, и так на полчаса опоздал.
Гарри Олдридж, в стельку пьяный, хлопнул Кевина по спине:
— Знаешь, друг, после того убийства я лично свою пташку одну никуда не пускаю, если только она не сидит в такси или не шагает в толпе.
Кевин посмотрел в открытое лицо Гарри и впервые ощутил тревогу. Что и говорить, Мэнди иногда достает его, но не дай Бог, чтобы с ней случилось несчастье. И не только потому, что она ему небезразлична. А из-за ее отца. Говорят, он настоящее чудовище. Монстр!
Поставив на стойку бара пинтовую кружку легкого пива, Кевин попрощался с приятелями и поспешил к машине.
Открыв дверцу, он сел на водительское место и сразу ощутил запах дорогой кожаной обивки и аромат мускусных духов — любимых духов Мэнди.
Он обожал эту машину. Конечно, у отца Мэнди куча денег, и Кевин ему завидует, но, не зависимо ни от чего, Мэнди ему нравится. Такая богатая, а работает. Мэнди была косметологом, и отец собирался купить ей салон.
Кевин выехал на Портебай-роуд и стал искать глазами Мэнди. Но девушки нигде не было. Они договорились встретиться в этом малолюдном месте, чтобы никто из знакомых отца случайно ее не увидел. Узнай Келли, что его дочь лишили возможности пользоваться собственной машиной, он обезумел бы от ярости. С тех пор как она в семнадцать лет получила права, он ежегодно покупал ей автомобиль — новейшей марки и самый дорогой. Кевин точно знал, что этот белый «мерседес» стоит гораздо больше сорока тысяч фунтов. Недаром он с таким удовольствием ездил на нем. Разве не наслаждение испытать, что такое настоящий класс?! Доехав до конца шоссе, Кевин развернулся и стал медленно двигаться назад. Где же Мэнди?
Кевин изо всех сил вцепился в руль. Значит, она уехала, не дождавшись его. Но с кем? На чьей машине? Душа Кевина ушла в пятки, когда он свернул к окраине Грэнтли, где в большом, каком-то несуразном доме жил Патрик Келли с дочерью.
Келли наверняка придет в бешенство. Только себе самому Кевин мог признаться, что до смерти боится этого человека. Впрочем, любой, у кого хоть полчердака на месте, трепетал перед Келли!
Кевин двигался медленно. Возбуждение, которое он обычно испытывал, сидя в этой классной машине, сменилось страхом.
Чтоб ей провалиться, этой чертовой Мэнди! Почему она не дождалась его в условленном месте?
Патрик Келли плеснул себе коньяку в высокий, суживающийся кверху бокал и снова плюхнулся в кресло. Патрика раздражала Тиффани, она просто его достала. Только и знает, что пялится на себя в зеркало. Никак не налюбуется!
Тиффани исполнилось девятнадцать, и она была на три месяца моложе его дочери. Взглянешь на нее — ну прямо Джейн Мэнсфилд. Келли любил женщин с пышными формами. Легкая усмешка тронула губы Келли: Тиффани, должно быть, понятия не имела, что это еще за Джейн Мэнсфилд. Мозгов у нее, по его наблюдению, было не больше, чем у чурбана. Впрочем, Келли это вполне устраивало. Он не имел ни малейшего желания вести с ней беседы. Вот спать с ней — дело другое.
Несколько секунд он смотрел на большую рождественскую елку в углу гостиной, сверкавшую огнями. Затем перевел взгляд на фотографию, стоявшую на камине. Рене, его покойная жена. Неожиданно накатила тоска, мучительная, безысходная, и по телу его, облаченному в костюм фирмы «Армани», пробежала дрожь В памяти всплыло другое Рождество: маленькая квартирка, Рене с Мэнди на руках, полная пара ванная, пахнет камфорой. Мэнди едва-едва начала поправляться после крупа, и они с Рене провели с малышкой всю ночь.
Он тосковал по Рене. Ни на минуту не забывал о ней. Они вместе создавали свое дело, и главой его фактически была она. Он же, как мужчина, служил мускульной силой. Наколет на кругленькую сумму какого-нибудь мошенника, а потом с нужными людьми свяжет. Надо сказать, что на нужных людей нюх у Келли был просто собачий. Он, как никто, умел вытянуть из человека всю его подноготную и, не стесняясь, пользовался этим умением.
Келли хотя и претендовал на респектабельность: дом приобрел огромный, а костюмы носил только сшитые на заказ, — но где-то в самых дальних уголках его сознания занозой сидела мысль, что он так и остался бродягой из Ист-Энда,[9] проворачивающим всякие темные делишки и потому смертельно боящимся копов. От этого ощущения ему, пожалуй, никогда не избавиться, хотя теперь у него контакты с самыми высокопоставленными персонами в стране. Ему ни за что не забыть
