этим проверка. Все помнят о состязании? Так вот, оно состоится послезавтра. Готовьтесь, дарковские отродья! Только попробуйте мне не выиграть у Никея!
Состязание - традиционная проверка навыков баранов. Команды составлялись из учебных десятков и соревновались друг с другом. Стрельба из лука, сражение десяток на десяток и кульминация - лучшие бараны один на один. Мечи затуплены, стрелы - болванки, медные шлемы - крови никогда не бывало, но тем не менее ажиотаж во всем прихрамовом лагере всегда стоял нешуточный. Делались ставки, кипел азарт. Развлечение, дарк его раздери! Город Месхитополь всего в пяти милях, но кто ж туда отпустит служивых? Одна отрада, храм рядом, в двух милях, можно 'спустить пар', но редко, в увольнительные. Это касалось исключительно наемников и свободных храмовых воинов, бараны-рекруты не в счет, не говоря о рабах. Так что к празднику готовились. В этом году состязались четыре учебных десятка. Двое из рекрутов, двое из наемников. Наемные изначально сильнее, чтобы туда попасть надо конкурс пройти, поэтому интрига у рекрутов была исключительно внутренняя: Трифон или Никей.
Рабы к самим состязаниям не допускались, они выступали 'на разогреве' перед кульминацией. В этих 'выступлениях' правил не было, могли поставить любого против любого. Да хоть из храма привезти, даже Кагана! Об этом многие мечтали - вот было бы зрелище!
- Разойтись, стадо! А ты, Чик, ко мне!
- Жду приказаний, господин десятник! - доложил он, подлетев к начальству.
- Ты вот что, - Трифон в задумчивости пожевал губами, решая говорить или нет, - я слышал, Кагана собираются привести. Говорят. Но это каждый год говорят, а был он пять лет назад. Ты присмотрись к нему, если он будет. Альганы похоже двигаются. Все, бегом за остальными! - зачем рассказал? Без толку. Столкнется в пятне с Альганом - точно не жить.
- Слушаюсь! - Чик развернулся и побежал к выстроившимся для выдвижения в столовую баранам.
В глазах одна преданность и готовность служить. Ни удивления, ни благодарности, ничего другого. Раб есть раб. У Трифона неожиданно кольнуло сердце. От… жалости!? Себе он в этом не признался.
По традиции наставники не вмешивались в подготовку баранов к состязанию. Им давался свободный день и все.
- Чего думать-то! - горячился Ермил, - закидаем стрелами и вперед! Побьем мы их, видят боги, побьем!
- Конечно! - язвительно прокомментировал Саргил, - как на празднике солнцеворота, стенка на стенку! Нас двенадцать, а их четырнадцать. Забыл? Учили их так же, как и нас. Сомневаюсь я в победе.
- Точно! - поддержал его задумчивый трусоватый Кастор и украдкой глянул в сторону Чика. Он в обществе других рабов сидел в стороне, не принимая участия в обсуждении, - у них два здоровенных бергата* есть, руки - что твои ноги! Не хотел бы я с ними столкнуться.
- Стра-а-ашно, Кастор? - поддразнил его Архип, - а ты Саргил, что предлагаешь? Дельно скажи, не гневи богов сомнениями.
- У Чика спросить, - спокойно выразил общее мнение Саргил. Эта мысль давно витала в воздухе.
Рекруты дружно повернулись к рабам. Те занимались кто чем, в частности Чик иголкой с ниткой поправлял амуницию.
- Чик, а Чик, - начал говорить Архип, - ты слышал наши споры?
Он ответил после томительной паузы.
Слышать-то он слышал, но это никак не относилось к Служению. Прислушался в чувствам. Пользы нет, но и противоречия с главной целью, со Служением ордену, не заметил.
- Слышал. Детские игры это. Но если это так важно для вас…
- Важно, Чик, очень важно! - горячо перебил его Архип, - нас Трифон убьет, если мы проиграем! - наткнулся на недоуменный взгляд Чика и поправился, - пусть не убьет, но загоняет - точно! А после запорет. Он азартный, наверняка на нас поставил, - взгляд Чика не изменился.
- Да нам охота уделать этих Никеевских баранов! - бросил последний аргумент, - тебе разве все равно!?
Остальные парни тоже загомонили.
- Эх, жаль, Чик, что тебе с нами нельзя, мы бы их точно уделали! - прорвался возглас Ермила.
- Хорошо, - начал говорить Чик, остальные замолкли, - Служению это не мешает, а может и помогает, как лишняя тренировка.
Сказал и неожиданно почувствовал странное чувство, какое-то дано забытое… нет, не вспомнил. Да сильно и не напрягался, но ощущение понравилось. А чувство это самое обыденное для любого человека - свобода выбора.
В стеклянном кубе, где был заперт настоящий Вовчик, от мощного удара разбитой в кровь рукой появилась слабенькая трещинка. Он взревел и, не обращая внимания на боль, продолжил упрямо стучать по давшей слабину преграде.
- Гладий, ты в библиотеке служил, - обратился он к безразличному рабу, - читал о сражениях?
- Служил, читал, но не могу сообразить… - честно задумался, - это не относится к Служению.
- Относится, Гладий, я чувствую. Это лишняя тренировка, вспоминай.
- Не относится, Чик, - не согласился с ним бывший библиотекарь, - я по-прежнему не могу сообразить, - сказал без всякого сожаления.
- Но про варваров же вспомнил! - не согласился с ним бывший землянин.
- Не знаю, - пожал тот плечами, - теперь вспоминаются книги и… не вспоминаются. Много времени прошло. Когда я о варварах рассказывал? Давно. А что я тебе говорил? Не могу вспомнить…
Все изумленно молчали. Еще одна сторона рабства, о которой никто не задумывался: 'лишние' знания забываются. Не зря их считали тупыми, поэтому и не вводили поголовно. В смысле рабство магическое, а 'простое' - сколько угодно.
'Я тоже забываю?', испугался Вовчик, 'нет, не похоже. Спасибо, Богиня- Флорина, что не даешь забывать!', на душе разлилось нежное тепло, которое тут же сменилось тягостным стыдом: 'Как я мог, как я мог!'. Слово 'кукла' не прозвучало даже в мыслях.
- Чик, - с тревогой спросил Архип, - ты тоже?..
- Нет, - очнулся раб, - я - помню. О чем? - рекруты замерли - Ах, да! Как победить четырнадцать баранов. Верно?
Парни переглянулись.
- Заманить в засаду, расстрелять из луков. Оставшихся добить, - продолжил Чик. Раздался общий облегченный выдох.
- Я думал об этом, но как? - спросил Саргил.
- Поле, где мы обычно занимаемся, так? - начал рассуждать раб, - количество воинов известно, так? Оружие у всех одинаковое? - мысль постепенно раскручивалась.
В Месхитии шла зима. Баранов одели в суконные туники подлиннее, выдали суконные обмотки на ноги, плотные льняные плащи с подкладкой вот и все отличие зимнего обмундирования от летнего. Температура по ночам не опускалась ниже десяти градусов. О том, что на дворе зима напоминали лишь частые холодные дожди, да ставни на окнах. Зелень, на взгляд Вовчика, так и оставалась сочной. Единственное - не было цветов.
В день состязания повезло: дождь, не смотря на затянутое небо, не пошел. С учебного поля убрали полосу препятствий, кроме двух ям с водой, сколотили трибуну с навесом. На ней разместилось лагерное начальство, к которому присоединилась сама Викария. Возле неё пять Младших жриц и десяток служек. Вокруг поля распределилась почти тысяча зрителей - весь личный состав прихрамового военного лагеря, главного военного центра Месхитинского ордена Родящих. Срединная жрица Викария, она же мастер ордена (полноценный маг) занимала должность приора - отвечала за военную силу Месхитинских Родящих. Младшие жрицы - лагерные целительницы, в магии - ученицы, а служки - не до жрицы, ученицы во всем. Им больше всех не хватало праздника и, наконец, он состоится. Долгожданный отдых и развлечение. Впрочем, то было верно для всех.
Праздник чувствовался во всем: от нарядных одежд до игры настоящего оркестра из флейт, свирелей и барабанов. Атмосфера звенела предвкушением увлекательного события. Не хватало транспарантов,
