— Не знаю.
— Звони Нечаеву и выясняй.
Анна вынула из сумки сотовый и набрала номер Нечаева.
— Заблокирован.
— И куда он делся?
— Без понятия.
— Позвонил и смотался. Чтобы отвести от себя подозрения.
— Он мог бы вообще ничего не говорить. Не очень я верю этой версии, — призналась Анна. — Не верю, что он убил Желткова.
— Наш телеведущий обладает странной способностью материализовываться в самых неприглядных местах. То в Смоленской глуши, то в квартире наркомана.
— Согласна. Но ничего сказать по этому поводу не могу.
— Ты не говори, а тащи его для допроса.
Анна снова позвонила.
— Глухо.
— А я склонен думать, что он каким-то образом серьезно замешан в этом убийстве.
Приехал оперативник Баринов ввел его в курс дела.
— Давай еще раз осмотрим комнаты.
— Ни записной книжки. Ни органайзера. Ничего.
Внезапно раздался звонок.
— Мобильник! — воскликнула Анна. — Где-то звонит мобильник.
— Где?
— Где-то тут.
Анна пошла на звонок.
Сотовый обнаружился завалившимся между кроватью и тумбочкой.
— Нашла!
— Хорошо. Мы уже можем на что-то опираться. Проверим звонки.
— Есть!
На работе Анна занялась проверкой сотового. После второго звонка она подняла голову и удовлетворенно сказала Баринову:
— Дмитрий Желтков был геем и работал в стрип-баре «Акапулько».
— Уже горячо. Может, нити убийства ведут в стрип-бар «Акапулько»? Поезжай туда. И разберись, что и как.
— Считайте, что уже отчалила.
В бар «Акапулько» вход преграждал здоровый негр. Он сразу прикинулся «моя-твоя не понимай». Это был настоящий бич милицейских работников. Все прекрасно говорящие по-русски китайцы, вьетнамцы, негры, киргизы, узбеки и прочие иностранцы, как только дело доходило до столкновения с законом, начинали делать вид, что ничего не понимают. Им требовался переводчик. Пока искали толмача — уходило драгоценное время. И ничего поделать было нельзя.
— Не понимаешь? — раскрасневшаяся от гнева Анна приблизила свое удостоверение к его лицу. На тупой физиономии негритоса ничего не отразилось.
— Я из милиции. По-ни-ма-ешь?
Негр мотнул головой. Анне хотелось треснуть его чем-ни-будь по башке. Но она находилась при исполнении служебных обязанностей. И превышать полномочия никак не могла.
— Позови кого-нибудь! По-зо-ви! — кричала ему Анна, как глухому.
Негр нажал на кнопку сотового и быстро набрал какую-то эсэмэску.
Через пару минут перед Анной стоял рыжий мужик в помятом джинсовом костюме. Карие глаза быстро осмотрели Анну.
— Вы к кому?
— Я из милиции. Следователь. Я расследую дело об убийстве одного вашего сотрудника. Дмитрия Желткова. Зарубина Анна Николаевна.
На лице рыжего ничего не отразилось.
— Он у вас работал?
— Да.
— Вас не удивляет, что его убили?
— Знаете, — протянул рыжий, — у нас работают люди повышенной группы риска. Все может быть.
— Вы знали, что Желтков наркоман?
— Он работал и выступал на сцене. А что касается его личной жизни, то меня она не волнует.
— Какую вы занимаете должность в этом заведении?
— Помощник директора.
— Ваша фамилия, имя, отчество?
— Валуцкий Борис Владимирович.
— Я могу побеседовать с директором?
— Если он на месте. Сейчас я уточню.
Борис вынул из кармана сотовый и набрал номер:
— Марк Ашотович, с вами хотят из милиции побеседовать. По поводу Дмитрия Желткова.
Рыжему что-то сказали.
— Да. Понял. Хорошо.
Закончив разговор, он повернулся к Анне и сказал:
— Марк Ашотович готов вас принять. Пройдемте за мной.
В стрип-баре была полутьма. Рыжий быстро шел впереди Анны, не оборачиваясь. Наконец они оказались перед дверью, обитой темной кожей.
— Пожалуйста, — рыжий распахнул перед Анной дверь.
В кабинете было светло. Переход от полутьмы к свету был слишком резок. Анна невольно прищурилось. Солнце било прямо в глаза.
Когда она перевела взгляд на человека, сидевшего за столом, то увидела, что его руки сжаты в кулаки. Как будто бы он готов к бою.
— Здравствуйте, Марк Ашотович! Я — следователь милиции Зарубина Анна Николаевна. Расследую дело об убийстве вашего сотрудника, Дмитрия Желткова.
— Мне уже сказали.
Рыжий Боря стоял сзади нее.
— Садитесь! — махнул рукой Марк Ашотович.
Анна села на черный стул с обтрепанной спинкой.
— Как давно работает у вас Дмитрий Желтков?
— Давно. Он у нас ветеран со стажем. Лет восемь. Или девять.
— В каком качестве он выступал у вас?
— Он был профессиональным стриптизером.
— Он работал каждый день?
— Нет. График менялся. В последнее время он стал часто отсутствовать без уважительных причин.
— Вы пытались выяснить, в чем дело?
— У меня — поток Если не может один — я срочно нахожу другого. Бегать ни за кем не собираюсь.
— Не был ли он чем-то подавлен в последнее время? Расстроен?
— Этот вопрос не ко мне. Я с ним тесно не общался.
— Я могу поговорить с кем-нибудь, кто его хорошо знал?
Марк Ашотович перевел взгляд на Бориса.
— Ну… Ромка Кривопуко. Он с ним контактировал, — вставил Борис.
