обещала подумать. Но, честно говоря, в таком состоянии она мало что воспринимала.
Дни проходили один, похожий на другой. Пролетела неделя. А вскоре Ева узнала потрясающую новость: она оказалась беременной.
Вначале она не придала задержке месячных никакого значения. Подумала, что это из-за стресса. Она пережила сильнейший кризис, и организм мог дать сбой. Но потом заволновалась. Ева совершенно не помнила, когда у нее в последний раз была менструация. Когда-то она отмечала критические дни красными кружочками в маленьком календаре. Но потом махнула на это рукой. Постоянного бойфренда у нее не было, и можно было не напрягаться из-за «опасных» и «неопасных» дней.
Когда они с Антоном поженились, все было как в тумане.
И необходимость предохраняться вылетела из головы. Как сказала бы ее мать, сплошная безответственность.
Ева пошла к гинекологу. Рассказала проблему. Темноволосая полная женщина посмотрела на нее и задала вопрос: как давно у нее задержка? Ева пожала плечами. Врач посмотрела на нее, как на ископаемое животное.
— Вы замужем?
— Была замужем.
Врач что-то черкнула в карточке.
— Вы можете пройти тест на беременность.
— Когда?
— Прямо сейчас. Сто пятьдесят рублей.
— Я согласна.
— Сходите в туалет в эту баночку. Мочу принесите мне. Вне очереди. И сидите в коридоре. Я вас вызову.
— Хорошо.
Ева сделала все, как ей сказали. Через какое-то время ее вызвали.
Она вошла в кабинет с замиранием сердца.
— Вы беременны. Будете делать аборт? Или оставите ребенка?
Врач оторвалась от карты и посмотрела на нее.
— Я… не знаю.
— Подумайте, время еще есть. Но не тяните. Если будете делать аборт, приходите ко мне. Я дам направление на анализы. Вопросы есть?
Ева сидела ошеломленная.
— Н-нет.
— И учтите, — врач заглянула в карту, — вам двадцать девять лет?
— Да.
— Через год вы уже переходите в категорию позднородящих. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что думайте!
…Ева встала со стула и пошла к выходу.
Дома у нее все валилось из рук. Ребенок! Она никогда не думала о детях. И вдруг… Она должна сделать выбор. Оставить ребенка или нет? Как она будет его воспитывать одна? Сможет ли? Может, лучше сделать аборт? Так проще.
Она терзалась этими вопросами несколько дней. А потом решилась. Будь что будет. Может, это ее последний шанс.
Как только Ева приняла решение, ей стало легче. Как будто бы с плеч свалилась тяжесть. Даже настроение поднялось. Теперь у нее наступит совсем другая жизнь. И она навсегда забудет прошлое. Тут же ее кольнуло: ведь это ребенок Антона. Вдруг он будет похожим на него? И, глядя на ребенка, она всегда будет вспоминать эту страницу своей жизни? Может быть, лучше обрубить все разом и не париться?
Она села на полу и обхватила себя руками. Ее знобило. Что делать? И посоветоваться не с кем. Это решение она должна принять сама.
И здесь из глубины памяти неожиданно всплыли слова Евангелины Христофоровны: «У тебя будет девочка! И ты назовешь ее Евой!»
«Значит, девочка! Ура! Всякие рюшечки и бантики. Что-то нежное и розовое. Родное до слез. Всякие сюси-пуси. Кокетливые кудряшки и куклы, разбросанные на полу. Нет, свою девочку я никому не отдам. Я рожаю! И точка! Никаких колебаний! А если кто-то будет меня учить или давать советы, пошлю куда подальше. Не раздумывая».
Ева встала с пола. Пошла в ванную и сполоснула лицо холодной водой. Она не должна особо расстраиваться, нервничать и переживать. Это вредно для маленькой Евочки.
Ева расстегнула халат и посмотрела на свой живот. Никаких признаков беременности пока не было видно. Маленький срок. Но ведь она уже есть! Существует! Ева погладила себя по животу. Интересно, она меня слышит?
— Ева! Евочка!
Еве показалось, что внутри ее что-то откликнулось, шевельнулось. Нужно сходить к врачу и сказать, что она оставляет ребенка. Кроме этого, накупить разных книжек и узнать, как себя веста, чем питаться.
На следующий день Ева вернулась из книжного магазина с кипой книг. «Советы будущим мамам», «Дорога к материнству», «Вы и ваш ребенок».
Она села на диван и стала просматривать их.
Она узнала, что ей нужно полностью пересмотреть свое питание. Отказаться от всех полуфабрикатов и еды на скорую руку. Фастфуд ребенку вреден. Жареные котлеты и картошка, плавленый сыра и копченая колбаса — с этим покончено. Салаты, винегреты, соки. Молоко и творог — вот что должно теперь быть на ее столе. И каши, каши, каши…
Нужно больше спать, лежать и отдыхать. И, само собой, никаких волнений. Даже если весь мир провалится к чертям, ей следует сохранять олимпийское спокойствие. Для себя и для Евы-маленькой.
Глава двадцать вторая
Когда он наконец получил эти материалы, то вздохнул с облегчением. Прошлое было мертво. Теперь оно не могло выстрелить в любой момент, когда он меньше всего ждал этого. Прошлое было в его руках. И Божена не могла дотянуться до него своими наманикюренными коготками. Он опередил ее. Осенней сенсации не будет. Божена Львова проиграла Артему Нечаеву по всем статьям. Что бы она ни накопала — это будет бледным и тусклым. Она рыпалась зря.
Он вспомнил, сколько охотился за этими документальными свидетельствами его прошлого, которое хотелось забыть и которого уже не было. Если бы не визит этой бабки из смоленской деревни — он бы и не вспомнил об этой странице своей жизни.
Бабка здорово напугала его. Случайно, сама того не подозревая, она могла ляпнуть о том, что когда- то встречала его там. И в каком виде! Бабка была ходячей бомбой. Если бы ее кто-то услышал и раскрутил на информацию — ему был бы полный пипец!
Дикий, первобытный страх погнал его в деревню. Он не мог терять ни минуты. Лена оставалась в Москве и ждала материала. А он рванул в Смоленск Так случилось, что они выехали всего лишь с разницей в несколько часов. Компромат был готов скорее, чем он ожидал.
Убийство Лены, исчезновение компры привело его в состояние паники. Он стал лихорадочно думать, что делать дальше. Когда он попал в дом Евангелины, молодой хозяин показался ему смутно знакомым. Показалось, что он где-то его видел. Но где? И тут его осенило: Антон был молодым, привлекательным парнем.
Артем привык действовать напролом, когда это нужно. Он выждал момент и подошел к Антону. Сказал, что видел его с Евангелиной. Удар попал в цель. Парень сильно напрягся. Артем пошел дальше и
