Минут через пять воздух завибрировал — приближение вертолета они не услышали, а почувствовали. Пилот включил прожектор и, описав над объектом один-единственный круг, с точностью балерины опустился на парковку. Мощные лопасти вращались почти бесшумно, как и должны у военного вертолета «UH-60 Блэкхок», приспособленного для ночной разведки. Грозновато для маленькой девочки, но сложная ситуация вынуждала. Ричардсу и Сайксу пришлось заслониться ладонями, чтобы защитить лицо от ветра, шума и снега.
Едва вертолет приземлился, полковник коснулся локтя Ричардса.
— Пожалуйста, сделайте все правильно! Она же ребенок! — сквозь гул мощного двигателя попросил Сайкс.
«Что, черт возьми, он имеет в виду?» — подумал Ричардс и быстро шагнул к открывшемуся люку.
«Тахо» летел во весь опор. Машину вел Уолгаст, а Дойл устроился на пассажирском сиденье и яростно терзал кнопки сотового. Он пытался дозвониться Сайксу и объяснить, что в их с Уолгастом тандеме произошли изменения и за главного теперь он.
— Сигнала нет ни хрена! Нет чертова сигнала! — Дойл швырнул сотовый на приборную панель. Они были милях в пятнадцати от Хомера и мчались на запад среди пустых, бескрайних, как звездное небо, полей.
— А чего ты ожидал? — спокойно проговорил Уолгаст. — Мы же на задворках цивилизации! Кстати, выбирай выражения.
Дойл не ответил. Уолгаст украдкой глянул в зеркало заднего обзора и встретился глазами с Эми. Вне сомнений, девочка чувствовала: теперь они заодно. С момента, когда они сошли с карусели, их судьбы переплелись.
— Что тебе известно? — спросил Уолгаст. — Сейчас-то можешь мне сказать.
— Столько же, сколько тебе, — пожал плечами Дойл. — Возможно, чуть больше. Ричардс чувствовал, что у тебя могут возникнуть проблемы.
«Когда они успели пообщаться? — недоумевал Уолгаст. — Пока мы с Эми катались на каруселях? В Хантсвилле, когда я звонил Лайле? Или еще раньше?»
— Осторожнее, Фил. Я серьезно! Он же возглавляет частное охранное предприятие. Проще говоря, наемниками командует.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Брэд? — раздраженно вздохнул Дойл. — Ты не понимаешь, кто за тебя, а кто против. На ярмарке я тебя прикрывал. Ты должен был лишь сдержать слово и привести девочку к машине. По-моему, ты не видишь всю картину!
— Да я уж навидался вдоволь.
Впереди замаячила заправочная станция, островок света в море тьмы. Когда подъехали ближе, Уолгаст сбавил скорость.
— Только не останавливайся! — велел Дойл. — Жми на газ, и точка.
— Без бензина далеко не уедем. Осталось четверть бака, а следующая заправка неизвестно когда.
«Хочешь быть старшим — веди себя соответственно», — подумал Уолгаст.
— Отлично, но только бензин, и все. Вы оба из машины ни шагу!
Они подъехали к бензоколонке, и Уолгаст заглушил мотор. Дойл сперва вытащил ключи из зажигания, затем пистолет Уолгаста из бардачка, вынул магазин, спрятал в карман и вернул обезвреженный пистолет на место.
— Постарайся не высовываться!
— Неплохо бы масло проверить.
— Еще пожелания будут?! — раздраженно выдохнул Дойл.
— Я только предлагаю. Ты же не хочешь, чтобы мы сломались.
— Хорошо, я проверю масло, а ты тут посиди.
Дойл выбрался из машины, обогнул ее сзади и начал заполнять бак. В его отсутствие Уолгаст получал шанс все обдумать, только какие у него шансы без ключей и оружия? Вообще-то в серьезность намерений Дойла он до конца не верил, но не взывать же к его совести, особенно в этой ситуации! Уолгаст спрятал пистолет обратно в бардачок. Дойл поднял капот, и салон «тахо» тотчас выпал из поля его зрения.
Уолгаст повернулся к Эми.
— Ты как там? Все в порядке?
Девочка кивнула. Из рюкзачка, лежавшего у нее на коленях, торчало затертое до блеска ухо кролика. В свете заправки Уолгаст разглядел на щеках Эми сахарную пудру, похожую на снежинки.
— Мы едем к доктору?
— Не знаю. Посмотрим, как получится.
— У него пистолет.
— Знаю, солнышко. Ничего страшного.
— У моей мамы тоже был пистолет.
Ответить Уолгаст не успел: капот захлопнулся. Поспешно обернувшись, он заметил три полицейские машины, которые с включенными мигалками неслись мимо заправки к Хомеру.
Пассажирская дверца распахнулась, впустив в салон поток влажного воздуха.
— Черт! — Дойл швырнул ключи Уолгасту и взглянул на полицейский кортеж. — Думаешь, это за нами?
Брэд наклонил голову, разглядывая патрульные машины в зеркале заднего обзора. Какая у них скорость? Миль восемьдесят в час или даже больше. Вполне вероятно, случилась авария или пожар, только интуиция подсказывала: дело не в этом. Глядя на удаляющиеся мигалки, Уолгаст принялся отсчитывать секунды. К двадцатой он уже не сомневался: кортеж разворачивается.
— Да, это за нами, — включая зажигание, проговорил он.
Пробило десять, а сестре Арнетт не спалось. Она и глаз не могла сомкнуть!
День получился ужасным, просто-напросто ужасным. Сперва за Эми явились те двое — обманули не только ее, но и всех, хотя Арнетт так и не поняла, как они могут быть агентами ФБР и одновременно похитителями; потом жуткое происшествие в зоопарке: вопли, крики, отчаянное сопротивление Лейси, не желавшей отпускать девочку; долгие часы в полицейском участке, где прошел остаток дня. С ними обращались… нет, не как с преступницами, но и не так, как привыкла сестра Арнетт. Детективы снова и снова задавали одни и те же вопросы, и в каждом сквозило подозрение. Вечер испортили журналисты и съемочные группы, машины которых выстроились на улице возле монастыря. К окнам подкатили огромные прожекторы, а телефон звонил, не умолкая, пока сестра Клэр не догадалась его отключить.
Мать Эми застрелила какого-то юношу — именно так сказал детектив по фамилии Дюпре, молодой человек с колючей бородкой. Он говорил вежливо, с тягучим новоорлеанским акцентом, значит, по всей вероятности, был католиком. Приятный молодой человек, называл ее «уважаемая» и «дорогая моя»… Но разве не то же самое Арнетт подумала об агентах, появившихся в монастыре сегодня утром? Об Уолгасте и его молодом симпатичном напарнике, лица которых она увидела на зернистой видеозаписи, сделанной в глуши штата Миссисипи явно без их ведома? Она сочла их порядочными людьми только благодаря их приятной внешности. А мать Эми, по словам детектива Дюпре, была проституткой. Блудницей. Как сказано в Книге Притчей Соломоновых? «Блудница — глубокая пропасть, и чужая жена — тесный колодезь. Она, как разбойник, сидит в засаде и умножает между людьми законопреступников», и еще: «Мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый; ноги ее нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней».
Преисподняя! От одного этого слова сестра Арнетт содрогнулась. Ведь ад — реальность, вполне конкретное место, где души грешников бьются в вечной агонии. Вот какую женщину Лейси впустила на кухню, вот кто переступил порог монастыря менее тридцати шести часов назад! Посланница преисподней! Она завлекла юношу в свои сети — каким образом, Арнетт даже представлять не собиралась, — прострелила ему голову и сбежала, подкинув свою девочку Лейси. Девочку, душа которой принадлежит неизвестно кому. Разве не так? Разве в Эми не было чего-то… сверхъестественного? Монахине негоже так думать, только как еще объяснить случившееся в зоопарке, где звери буквально обезумели?
