и все будет хорошо. Я ей сказала, что нико ниее. Что мне делать? Ты знаешь? Что она мне подарила? Смотри.
Она протягивает руку и раскрывает ладонь. Смотрю и ничего не могу понять. Вижу баночку, нет скорее пудреницу, только какую-то высокую. Наподобие складного стаканчика.
— Смотри, вот как я стара се о лицу.
Открывает крышечку и начинает пудрить носик. Смотрю и ничего не понимаю. Она пудриться и смеется. Что за дурацкий розыгрыш? Причем здесь все это? Злюсь.
Она опять меня тянет в ванную комнату. Ели пересиливаю себя и иду с неохотой. Что она опять станет мне показывать?
Млада берет пудреницу и скручивает с нее крышку с зеркальцем. Под ним я вижу блинчик светло- розовой пудры. Млада, загадочно улыбается и снимает саму подушечку с пудрой. Потом закрывает пробкой раковину умывальника и набирает в нее теплую воду. Я, молча, смотрю, не вмешиваюсь. Она опускает донышко стаканчика пудры под воду, начинает сжимать его пальцами, и я вижу, как на моих глазах от донышка начинает приподниматься светло-розовый длинный резиновый шарик. Млада, все время сжимает донышко и качает им воду. Я подхожу ближе и вижу, что это вовсе не шарик, а это самый настоящий изящный и довольно большой искусственный член. Вот это да! Млада, озорно смеется. Вытаскивает игрушку и протягивает ее мне. Я беру ее в руки и удивляюсь тому, какая она. На вид и на ощупь, обычный искусственный член, даже ничего себе. Довольно большой. Я перекладываю его с руки на руку и чувствую, что он довольно тугой и упругий.
— Надо же. — Говорю Младе. — Чего только не придумают, для баб? — А им можно пользоваться? Млада кивает головой и весело смеется.
— Вот, я говорила тебе, что я готова, хайде да почну да раде.
Переводит мне. Давай, начинай, работать и смеется.
— Суи еи у дупе. — Все ясно без перевода.
Смеемся и балуемся им, словно дети. Передаем и размахиваем им, легонько постукиваем по телу, лицу, и по груди. Ощущения приятные, как будто это и не игрушка, какая то. Потом идем в комнату, Млада, захватывает пару кондомов.
Сначала мы пробуем игрушку на мне. Ничего, довольно приятная вещичка. Особенно запоминается то, что она очень теплая и не такая жесткая, как я, когда то пробовала. Мне понравилось. Я, конечно, не кончила, так как на все старания Млады я все время думала о том, как я это буду делать с ней. Наконец дошла очередь до нее.
Млада становится на коленки, опускает плечи и голову. Я с волнением вижу ее лоно с торчащей из него скрученной петелькой тампекса и вижу темную шоколадку, между крупными и ровными булочками. Топчусь, не зная с чего начать. Млада подсказывает и раздвигает руками, в стороны, булочки попки, навстречу приложенной мной игрушке. Секунду я борюсь и пытаюсь, как можно осторожно ввести ей кончик нашей игрушки, а потом, с помощью толчков Млады я вижу, как тело игрушки медленно уходит под занавес мягких подушечек. Млада замирает, а потом начинает очень сексуально выгибаться попкой, припадать на руки, просит меня не стоять, помогать ей. Вместе мы возимся с этой игрушкой. Я уже освободилась от стеснения и расслабилась. Все что происходит, воспринимается мной нормально, более того, эротично. Незаметно я ощущаю, как меня эта возня потихоньку заводит. Я уже не сторонний наблюдатель, я активный участник баловства. Млада усердствует, я тоже. Некоторое время я все принюхивалась, старалась приметить что-то мне неприятное. Но ничего плохого не происходило. Все чистенько, хотя игрушка, посылаемая глубоко в тело Млады, уже упирается там во что-то и дальше не погружается. Я таскаю ее взад-вперед. Почти всю вытаскиваю, а затем погружаю. И так много раз подряд. Млада просит не спешить. Ей нравится сам процесс. Мне тоже. Она уже завелась и потихонечку начинает мне комментировать свои ощущения. Я и сама вижу, как у нее все это протекает. Меняем позу, не вынимая игрушки. Млада лежит на боку, подтянув обе ноги к груди, и я упиваюсь, видом ее крутых бедер, выступающей киски и ямки, между булочками, из которой торчит только краешек и донышко нашей довольно большой игрушки. Внезапно Млада встает и, придерживая игрушку, выходит в ванную комнату. Жду ее. Она возвращается с нашей игрушкой, которая прикреплена донышком к широкому поясу. Млада, молча, поднимает меня и застегивает на мне этот пояс с отвисающим пенисом. Не говорит, но я вижу, как она заведена, как ждет от меня сильных ощущений. Опять она на коленях, я прижимаюсь и ели заталкиваю к ней нашу игрушку, которая почему то стала очень большой. Она ели, ели протискивается в ее темную шоколадку. Вот же чертенок. Подкачала, поняла я. Ей, видите ли, мало. А потом я начинаю сношать ее этой штукой. Меня сам процесс быстро разогревает. Я распаляюсь, спешу, иногда не совпадаю, с ритмом движений Млады, мне на встречу. А затем приноравливаюсь и в полной гармонии так совпадаю в движениях, что вскоре слышу, как Млада, стонет и вскрикивает. Дергается и кончает. Валится на бок. Игрушка выскакивает. Я валюсь на нее. Крепко стискиваю. Мне тоже хочется. Я мечусь. Не понимаю своего выбора. Мне хочется ее тела, хочется, прикоснутся к ней, так проникновенно, что бы она почувствовала, как я хочу ее. Почему то я присаживаюсь у нее рядом с попкой, целую ее и уже вся заведенная, сначала робко, а затем все смелее впиваюсь своим ртом, лижу языком ее темную шоколадку. Млада реагирует. Переворачивается на спину, сгибает и сильно приподнимет руками, согнутые к коленях ноги. Держит их руками. Я буквально набрасываюсь на нее. Исступленно лижу сеточку складок этой темненькой шоколадки, и все время стараюсь проникнуть к ней внутрь кончикам языка. Я так завожусь, что даже не реагирую на ее стоны, движения. Наверное, я обезумела, потому, что так напала на ее шоколадку, что она еще раз шумно и бурно кончает. Ноги бессильно ложатся мне на плечи. Шоколадка ускользает.
Вот как все происходило. А я то, боялась. Вот она, эта славная попочка. С удовольствием провожу ладонью по безупречному изгибу прекрасной женской попочки.
— М..м..м! Целую. Еще раз целую. — М…м…м!
Младка просыпается и ловит мою руку.
— Что, вкусно? — Спрашивает полусонная, но уже игривая.
— Очень! Особенно твоя темненькая шоколадка.
Младка не понимает, переспрашивает, я поясняю. Вместе счастливо смеемся.
Потом ложусь с ней рядом, а рука опять на попке. Говорю ей, что вот смотрю в глаза, а вижу в них темненькую шоколадку. Она фыркает, шутливо дерется. Игриво возмущается моими сравнениями. А потом говорит, что тоже хочет пробовать мою шоколадку. Я отнекиваюсь, говорю, что не такая смелая и я все еще не готова. Она настаивает и ладонью начинает тискать мои булочки. Приятно. Но я говорю, чтобы она не приставала. Она пристает, тискает, растягивает, лезет пальцами. Мне и хочется и колится, но я стою на своем. Наконец Младка, выдавливает из меня обещание, что я ей разрешу это, когда у меня тоже будут месячные. Опять не понимает, разъясняю. Русский и сербский хоть и близкие языки и если будут говорить не быстро, то многое становится понятным даже без перевода, но все же много отличий. В сербском языке, сохранились многие старославянские слова: прст — палец, очи — глаза и прочие слова. В то же время есть более выразительные слова и как мне кажется, они очень правильно передают действия и описания. К примеру: скажем по- русски, длинные и густые ресницы, по-сербски, будет — буге и густе трепавице. Чувствуете, трепавице — ресницы, которые трепетливо прикрывают глаза. Или еще: красивые, тонкие брови — лепе, танке обрве. Классно как — обрве. Около глас и в то же время — у брови. Примеров можно приводить множество, особенно, когда пользуешься сразу двумя языками. Чувствуется мощь славянской расы. Эта сила и мощь очень гармонично уложилась в моей подруге и любовнице (льубавница — серб.) Младе. К ней примешались такие черты и характер южной славянки, что я до сих пор ей просто завидую, как она может так открыто вести себя, выражать свои чувства и свою сексуальность. Вскоре эти черты опять проявились в полной мере. После наших стараний Младе пришлось опять менять тампекс на гигиенические прокладки. На мои замечания она по обыкновению сказала, что это же очень хорошо, видно все дело с ее материкой (маткой) налаживается.
Я думала, что теперь — то она успокоиться. Ничего подобного, она просто замучила меня своими приставаниями. Всю эту ночь и все утро. Она так распалилась, что даже стала произносить это, так не любимое ей слово — давай. Давай! Да, давай! Во, как я расстаралась. Что бы чего не вышло плохого, и мне снова и снова не пользоваться этой ее хитрой игрушкой, я предложила ей отвлечься и съездить куда- нибудь. Млада, с неохотой согласилась и то, видя, как я настаиваю. Я ей об этом сказала, что она чертенок и так бы все продолжала и продолжала баловаться, пока ее шоколадка не растерлась бы и не превратилась
