автокефалистов. Кроме того, в западных областях Белоруссии, где были сильны позиции католичества, немцы были склонны поддерживать православных, видя в католическом населении польскую «пятую колонну».
Одной из отличительных черт немецкой оккупации в Белоруссии была особенная распространенность бесчеловечного обращения оккупантов с гражданским населением. Массовые облавы, аресты, карательные рейды СС не могли вызвать у местных жителей нежных чувств по отношению к творцам «нового порядка».
Вероятно, этим и объясняется факт сотрудничества около десятка белорусских священнослужителей с советским подпольем и НКВД. Иногда подобным священнослужителям приходилось за это расплачиваться не только собственной жизнью, но и жизнью своих прихожан. Так, например, священник с. Хоростово Минской епархии о. Иоанн Лойко за активную партизанскую работу был сожжен СС в собственном храме вместе с 300 прихожанами. Чудом избежал подобной участи и священник Кузьма Раина, чья деятельность в качестве партизанского осведомителя была разоблачена гестапо. Подобное поведение духовенства (как, впрочем, поведение немцев) разительно отличало Белоруссию от других оккупированных немцами регионов СССР.
В самой же Белоруссии немецкая оккупация вызвала повсеместно «религиозный подъем». В одном лишь Минске, где к приходу немцев не было ни одной действующей церкви, спустя всего 3–4 месяца их открылось уже 7 и было крещено 22 тыс. детей. По Минской епархии было открыто 120 церквей. Оккупационные нацистские власти открыли пастырские курсы, каждые несколько месяцев выпускавшие 20–30 священников, дьяконов и псаломщиков. Аналогичные пастырские курсы были открыты и в Витебске. В ноябре 1942 г. в витебскую Свято-Покровскую церковь были перенесены мощи св. Евфросинии Полоцкой. В мае 1944 года мощи преподобной были перевезены в Полоцк, где действовали 4 храма и монастырь. В некоторых районах Белоруссии, например, в Борисовском, было восстановлено до 75 % дореволюционных церквей (в самом Борисове 21 храм). Процесс «возрождения церковной жизни» продолжался вплоть до самого отступления немцев из Белоруссии. Так, в донесении командования группы армий «Центр» за январь-февраль 1944 г. говорилось, что в районе расположения 4-й армии вновь открыто 4 храма, а в Бобруйске впервые за время войны на Крещение состоялся крестный ход на р. Березину с участием 5000 человек.
Церковь на оккупированной Украине
В отличие от Белоруссии, церковная жизнь на Украине в период немецко-фашистской оккупации была весьма насыщена катаклизмами и междоусобной борьбой. В регионе, который и в лучшие времена не славился единоверием и религиозной терпимостью, начавшаяся война обнажила все межнациональные и межконфессиональные противоречия, накопившиеся за несколько столетий.
Гитлеровское нападение на СССР жители Украины, в массе своей, приветствовали с не меньшим энтузиазмом, чем жители Прибалтики, немцев многие воспринимали как освободителей. О периоде перед приходом немцев одна киевлянка вспоминает так: «Что касается передач советского радио о зверствах немцев, то эти передачи расценивались как пропаганда и не принимались всерьез. Трагично было то, что некоторые наши друзья, евреи по национальности, также не верили известиям о преследованиях и убийствах евреев и отказывались эвакуироваться на восток. Для оппонентов советской власти мысль о том, что немцы — культуртрегеры, была более убедительна.».
Однако если в восточных областях Украины приход немцев воспринимался просто как избавление от сталинизма, то в Западной Украине с крушением режима Советов связывались далеко идущие перспективы. В Галиции и ряде других областей Западной Украины националистические круги были склонны видеть в немецко-фашистской оккупации не только избавление от большевизма, но и возможность обрести полную независимость от Москвы. Составленный С. Бендерой «Акт провозглашения Украинского Государства» заявлял, что «обновленное Украинское Государство будет тесно сотрудничать с Национал- Социалистической Великой Германией, которая под руководством вождя Адольфа Гитлера создает новый порядок в Европе и мире и помогает Украинскому Народу освободиться из-под русской оккупации».
Самостийники полагали, что возникновение дружественной по отношению к Рейху Украины будет достаточной наградой Гитлеру. Со своей стороны, немцы охотно поддерживали украинский национализм, поощряя различные амбициозные начинания выходцев из Галиции. Эта политика более чем красноречиво сказалась на жизни Православной Церкви на Украине…
Помимо национал-шовинистского фактора, сложность религиозной ситуации на Украине заключалась еще и в том, что в Галиции существовала довольно сильная греко-католическая (униатская) Церковь. Именно к ней принадлежало большинство наиболее активных деятелей националистического движения. Их антирусские взгляды вызывали симпатию у оккупационного режима, для которого лозунг «разделяй и властвуй» составлял стержень в концепции борьбы за жизненное пространство на Востоке. Желая свести к минимуму русское влияние на Украине, нацисты поддерживали украинский сепаратизм, однако при этом энергично пресекали любые попытки католической миссионерской деятельности к востоку от Галиции, ибо на Украине, также как и в Белоруссии, немцы склонны были видеть в католиках проводников польского влияния.
Еще одной особенностью религиозной жизни на Украине было то, что в ее западных областях существовала Польская Православная Церковь, иерархи которой были склонны воспользоваться Восточным походом фашистов для увеличения своей «канонической территории». Однако, когда глава Польской Церкви митр. Дионисий (Валединский) после занятия немецкой армией всей Украины заявил свои права и на ее восточные земли.
Подавлялись также фашистами и попытки возродить обновленчество, в активистах которого они видели советскую агентуру. Так, в сводке СД от 18.10.1941 г. указывалось, что в г. Бердичеве были запрещены богослужения «живоцерковников».
Все эти противоречия, конфронтации и нестроения в полной мере использовал рейхскомиссар Украины Э. Кох, один из самых аморальных представителей элиты Рейха, отличавшийся крайней жестокостью даже на фоне других нацистских функционеров. Будучи довольно проницательным человеком, он умел мастерски манипулировать людьми и играть на их самых низменных чувствах.
На фоне всего вышеизложенного особенно отрадно выглядит тот факт, что большинство православного духовенства «сохранило верность своей Церкви» и пошло на поводу страстей и призывов различных национал-радикалов. 18.8.1941 г. больше половины православного епископата, оказавшегося на занятой немцами территории Украины, собралось на Собор в Почаевской Лавре. На этом соборе и было провозглашено создание автономной Украинской Церкви. Ее главой был избран архиеп. Алексий (Громадский), возведенный на этом же Соборе в сан митрополита. 25.11.1941 г.
Митрополиту Варшавскому Дионисию, отказавшемуся признать автономную Украинскую Церковь и не бывшему в силах распространить свое влияние на восток, ничего не оставалось, как способствовать появлению на Украине независимой от Москвы автокефальной Украинской Церкви.
В самой сущности автокефальной Украинской Церкви хорошо отразились антирусские и откровенно сепаратистские настроения и амбиции украинских национал-радикалов. Помимо разрыва канонического общения с Москвой и отказа от молитвенного поминания митр. Сергия (Страгородского), борцы за национальное возрождение упразднили даже церковнославянский язык богослужения, заменив его украинским. В то же время националистическая пресса подвергала травле священнослужителей, отказавшихся признать права архиеп. Поликарпа (с мая 1942 г. — уже митрополита) на возглавление Украинской Церкви.
Выполняя рекомендации Розенберга стимулировать рост антирусских настроений и препятствовать распространению русского национализма, рейхскомиссар Кох изначально сочувствовал автокефальной Церкви. Уже в сводке СД от 9.9.1941 г., с явным беспокойством отмечалось, что в Галиции группа С. Бендеры проводит пропаганду независимой Украины, используя в своих целях религиозные праздники. В другой сводке, от 8.12.1941 г. отмечалось, что часть украинских сепаратистов арестована, политика их принимает все более антинемецкий характер, руководящие круги ОУН не верят в победу Германии и создают собственные партизанские отряды.
Собственно, ряды украинских националистов не были примером сплоченности. Возникшие на Украине повстанческие движения мельниковцев и бендеровцев не прочь были разрешать свои разногласия
