что эти два вида Христа оказались как бы независимыми друг от друга, что хорошо видно из самих евангелий.
Действительно, получалось, что помимо вечно существовавшего (согласно учению иудеев) Яхве- Саваофа, всегда был другой Бог — Иисус Христос, о котором иудеи (включая раввинов и иудейских пророков) почему-то не только не знали, но и слыхом не слыхивали. В результате иудео-христиане попали в страшно неудобное положение. Все это попахивало не просто ересью, а откровенным извращением иудаизма. Перед отцами христианской Церкви встала очень трудная задача — как-то увязать вечно существовавшего Яхве-Саваофа с претендовавшим на не менее вечное существование Христом. И эта задача была успешно решена!
Трудность основателей новой религии состояла в том, что хотя она и создала своего собственного бога, но этот бог был богом второстепенным, не главным, а потому зависимым от Яхве-Савоафа, которого Христос называл своим отцом. А это их, естественно, не устраивало. Надо было придумать что-то, чтобы их бог был бы если и не главным, то хотя бы равным своему названному отцу. Решение этой проблемы было крайне важно и потому, что без нее христианство навсегда могло остаться сектой, религией, дочерней к иудаизму. А этого допустить было нельзя. Надо было искать выход. И он был найден — Иисус Христос был объявлен (не сразу, конечно, — в евангелиях об этом нет ни слова, ни намека) не только сыном Бога, но даже равным богу-«отцу», т. е. самому Яхве-Саваофу.
Для того, чтобы сделать это, христиане привлекли древнюю идею язычников о троичности главных богов (например, у шумеров Ану, Энлиль и Эа, у египтян — Осирис, Исида, и Гор, у индусов — Шива, Парвати и Ганеша и др.), дополнив ее идеей равенства членов этой троицы друг другу. Кроме того, была использована восточная идея ипостасей бога, когда один бог был представлен то в одном виде (или виде одного божества), то в другом (в виде другого божества). Но для завершения этого построения троичности им не хватало третьего бога.
Проблема была решена неожиданным образом: в качестве этого третьего члена троицы был взят «святой дух», приравненный столь же неожиданно и парадоксально к Богу. Почему именно он? Да потому, что у христиан не было выбора: мать Иисуса Христа тут не подходила, т. к. для производства ее в бога требовалось бы очень многое. Ведь в иудаизме не могло быть божества-женщины, это было не в его традициях. Более того, религия древних евреев на определенном этапе своего развития избавилась от последней богини — Ашры, и Яхве стал богом — одиночкой, единоправящим Богом. Кроме того, мать Христа была простой женщиной, и сделать кроме сына и ее саму богом было бы очень сложно. Для этого надо было бы обосновать и ее принадлежность к Яхве-Саваофу, но на такой шаг отцы-основатели христианства пойти не осмелились.
Пришлось обратиться опять-таки к родному для них иудаизму и поискать там кого-либо, кто мог бы подойти на эту роль. Правда для этого пришлось преодолеть одну неувязку — святой дух, который в иудаизме был представлен в виде голубя, у них был женского рода. После длительных споров (отраженных, в частности, в неканоническом Евангелии от Филиппа, где говорится: «…когда бывало, чтобы женщина зачала от женщины?») христианам пришлось закрыть на это глаза и пойти на явное извращение древнего учения: святой дух, сделавшись богом, выполнил одновременно две функции — оплодотворил мать Христа и стал членом святой троицы, каждый из которых мог подменить (стать ипостасью) другого.
Так была решена проблема Иисуса Христа, который получил в качестве отца Бога Яхве-Саваофа, сам стал Богом, да еще и богом, который, являясь ипостатью бога-отца, получил все его прерогативы и титулы: бога-творца, пантократора (вседержителя), а заодно и спасителя. И хотя теоретически каждый из членов этой троицы может называть себя Богом-Творцом и Спасителем, христиане упорно называют этим титулом только Христа. И понятно почему — ради него-то и создавалась вся эта божественная конструкция. Кроме того, святой дух, в результате стал отцом Иисуса Христа и решил тем самым мучительный для создателей этой религии вопрос о том, как Христу стать сыном Бога, не привлекая напрямую для этого дела старшего Бога — Яхве. Ведь у иудейского Яхве не было детей, поэтому напрямую приписать ему ребенка было бы очень неосмотрительно. Святой дух и решил эту крайне деликатную задачу: с одной строны, Христос родился от бога (Святого духа) и получил тем самым статус бога. А с другой стороны Яхве не был его «генетическим» отцом. Однако через троединство Христос мог считаться сыном и Яхве. Желая придать этому положению хоть какую-то весомость, сколько-нибудь серьезное звучание, отцы Церкви дополнили свое учение еще одним изобретением, оказавшимся, правда, весьма шатким и слабым, — этого духа послал де Бог-отец Яхве. С помощью этого лукавого приема Иисус Христос, зачатый согласно евангельским рассказам Святым духом, стал считаться как бы и сыном Яхве. Далее мог бы последовать и следующий шаг — Христос родил Яхве, а заодно и самого себя. Но он уже не рассматривался, потому что выглядел уж совсем нелепо.
ИЗОБРАЖЕНИЕ ХРИСТА
Об изображении Иисуса Христа нужно сказать особо. Его, в отличие от других богов, люди видели и могли бы дать его точное описание. Однако, удивительное дело, облик его не сохранился. Хотя в те времена не была еще изобретена фотокамера, но существовали художники, которые, судя по рисункам того времени, неплохо владели кистью и резцом. А причина состояла в том, что христианство очень долгое время находилось под влиянием иудаизма, запрещавшего изображать бога. В первых веках христанская Церковь категорически запрещала какое-либо изображение своего божества. Более того, церковный собор в Эльвире в начале IV века установил правило, согласно которому на стенах церквей не должно было быть никаких предметов почитания и поклонения. В результате, когда появилась потребность в его изображении, никто уже не мог сказать, как же он выглядел на самом деле. Вот почему появились изображения Христа, которые ничего общего с ним самим не имеют.
Первоначально он изображался в виде рыбы (или дельфина). Связано это было с тем, что в те времена иудеи, в соответствии с Талмудом, верили, что бог для спасения человечества воплотится в рыбу. Христа изображали также в виде жертвенного агнца (ягненка). Такое изображение своего бога христиане позаимствовали у язычников — греков, изображавших своего бога Гермеса, покровителя животных, в виде «доброго пастыря», который заботливо несет на плечах уставшую овечку. Изображали Христа и виде виноградной лозы, солнца и других образов страдающих, умирающих и воскрешающих богов — Осириса, Таммуза, Аттиса, Диониса и других.
На протяжении четырех столетий отцы христианской Церкви отказывались изображать своего бога — Иисуса Христа в человеческом виде, но потом были вынуждены отменить свой запрет. Спор о наружности Христа особенно активно шел с конца II до начала V века. Юстин Философ, Климент Александрийский, Тертуллиан и другие считали Христа невзрачным и некрасивым. Средневековый писатель Цельс писал, что «…люди рассказывают, будто Иисус Христос был мизерного роста и с таким некрасивым лицом, что оно вызывало отвращение». Тертуллиан в полемических диалогах с противником Ветхого завета Марционом так описывает Христа: «Облик его был лишен какой-либо красоты и обаяния. Поистине, неужели нашелся бы смельчак, который бы нанес малейший вред телу, если бы оно отличалось необычайной красотой? Кто бы покрыл плевками лицо, если бы уродство, которое наложил на себя Иисус и которое сделало его презренным в глазах людей, не представляло это лицо заслуживающим одних лишь плевков?».
Однако позднее пришло время, когда в сознании христиан начал складываться иной облик Христа, восходящий к греческой и римской мифологии: Иисус Христос был богом, а значит он должен быть прекрасным. Красавцем его считали Амвросий Медиоланский, Феодорит Кипрский, Иероним и Иоанн Златоуст. Окончательно образ Христа сложился лишь в VII веке: Трульский собор в 692 году постановил изображать Христа в человеческом облике, с длинными волосами, в плаще с жезлом в руке или со свитком. Самое яркое выражение новая тенденция нашла в искусстве Ренессанса. Микеланжело в знаменитой фреске «Страшный суд», находящейся в Сикстинской капелле, изобразил Христа красивым безбородым юношей, что было встречено папскими сановниками в штыки.
А в первой половине VIII века в Византии возникло движение, получившее название иконоборчества. Дело дошло до того, что император Константин в 754 г. созвал в Византии большой собор, на котором присутствовало более 300 старших священников — епископов. На соборе было постановлено, что «восстановливать образы святых посредством материальных красок и цветов есть дело бесполезное, праздное и даже богопротивное и диавольское». И лишь 7-й Вселенский собор, собравшийся в 787 г. в Никее, восстановил почитание икон, в том числе и икон Иисуса Христа.
Если посмотреть на его иконы, написанные в разное время и разными богомазами, то мы увидим
