видеть. Ни Изабеллу с её увещеваниями, ни отца с чтением морали, ни посмеивающихся фрейлин, ни уж тем более кого-либо из гостей. Так что я проскочила через кухню и, захватив буханку хлеба потолще, отправилась куда глаза глядят.
Глаза мои глядели сперва на широкий луг, потом на небольшую редкую рощу, а дальше на болото. Это был мой обычный маршрут на случай плохого настроения. В самую топь я, разумеется, не забиралась, а просто сидела в тени плакучей ивы недалеко от воды, глядя то на затянутое облаками небо, то на покачивающуюся на поверхности тину.
Время шло, солнце, заслонённое пеленой облаков, достигло зенита и стало медленно опускаться, словно и у него тоже испортилось настроение. Я всё сидела и сидела, обхватив руками колени, пока не затекла спина, а потом встала и принялась прохаживаться из стороны в сторону.
Сперва я услышала непривычный звук резко рассекаемого воздуха, затем уловила мимолётное движение справа от себя, и только потом поняла, что мимо только что промчалась стрела. Болото приняло её с неприятным чавкающим звуком, а я поспешно обернулась.
Это уже становилось традицией. У меня за спиной опять стоял Эйван. Правда, на этот раз он находился несколько дальше, чем обычно, и с луком наперевес. Надо сказать, его неожиданное появление шокировало меня ещё больше, чем только что пролетевшая мимо стрела, поэтому прошло несколько мгновений, прежде чем я, наконец, нашла слова.
— Это что ещё за фокусы?
— У нас в семье так ищут невест, — пояснил он. — Такая древняя традиция. Пускаешь стрелу, и там, куда она попадёт, ищешь себе жену.
— Ну поздравляю, вот иди и ищи. — Я кивнула головой в сторону болота. — Наверняка твоя лягушка где-то там, ждёт не дождётся.
— Ты что же, так легко меня к ней отпускаешь? — поинтересовался он. — Даже ревновать не будешь?
— Ни вот столечко, — заверила я. — К такой-то сопернице? Послушай, — меня вдруг ошеломила новая мысль, — ты что, убить меня собирался?
— С чего ты взяла? — опешил Эйван.
— Ты же меня чуть не пристрелил! — воскликнула я.
— Слушай, если бы я хотел тебя пристрелить, то не промазал бы, — скривился он.
— Значит, ты просто ненормальный! А если бы я неожиданно руку вытянула?
— У тебя какой длины рука, пять аршинов? — вскинулся он.
— Да у меня стрела у самого уха прожужжала!
— Да ничего подобного!
— Ну ладно, а если бы я в сторону отскочила?
— Ага, и при этом бы подпрыгнула и в воздухе зависла, — кивнул Эйван.
Мне вдруг сильно надоело препираться.
— Слушай, ты зачем сюда пришёл? — устало спросила я.
— Вообще-то я тебя искал, — признался он.
— А откуда ты знал, куда я могла пойти? А, впрочем понятно. Нашлись подсказчики. Вернее всего Изабелла, а может, и сам батюшка расстарался. Ну, и зачем я тебе понадобилась?
— Поговорить.
— О чём? Всё и так понятно. Ты победил, два-один в твою пользу, поздравляю. А теперь дай мне от тебя отдохнуть до пяти часов вечера.
Эйван хмуро на меня посмотрел и перекинул лук через плечо. Тихонько тренькнула тетива.
— Можешь хоть сказать, за что ты меня так невзлюбила? — поинтересовался он напоследок.
— Как это за что? — снова завелась я. — Ты меня обманул!
— Ты меня тоже.
— Неправда, я никого не обманывала! Я никогда не говорила, будто я не принцесса.
— Но сделала всё возможное, чтобы я не смог об этом догадаться, — парировал он.
— Ну и что? Я играла по правилам, а ты сжульничал!
— Ты просто навязала мне эти правила, а я не захотел по ним играть, вот и всё.
Я открыла было рот, но не нашлась, что ответить, и поджала губы. Просто стояла и смотрела на него исподлобья, тяжело дыша, мысленно подыскивая какой-нибудь поистине убийственный аргумент.
— Послушай, давай всё просто спокойно обсудим, — предложил Эйван, вытягивая руки ладонями вперёд.
— Ну? — У меня как-то неожиданно пропала охота разговаривать; ссориться в том числе.
— Я уж понял, что я не твой луч света в тёмном царстве. Но вариантов-то у нас всё равно не много. Заводить семью с кем захочется ни тебе, не мне всё равно не дадут — происхождение не не позволяет. Ну, расторгнешь ты сейчас эту помолвку, разругаются наши отцы, и какие тогда войны начнутся, ты не хуже меня знаешь. А потом через месяц-другой, в крайнем случае через год, тебя всё равно выдадут замуж за какого-нибудь князя или королевича.
Я пожевала губами. В том, что он говорил, было много горькой правды. Правда, по его словам выходило, будто бы выйти за него замуж — это разумный компромисс. Мне же казалось, что это была бы самая что ни на есть позорная капитуляция.
— Скажи честно, — проговорила я наконец, — тебе самому-то всё это зачем? Ну, зачем тебе на мне жениться? Мы ведь уже выяснили, что ты не младший сын. Ты и сам унаследуешь корону, так что трон в качестве приданого тебе не так уж и необходим.
— Зачем-зачем, — сердито пожал плечами он. — Государственные дела заставили — я и поехал. Надо жениться — значит, надо жениться.
— Как у вас у мужчин всё просто, — фыркнула я. — Ну и хорошо. Надо замуж, значит, надо замуж. Только не думай, тяжёлую жизнь я тебе обеспечу, мало не покажется. А сейчас уходи и дай мне побыть одной.
— Если честно, — сказал Эйван, пристально глядя мне в глаза, — вчера тебе удалось меня перехитрить. Мне и в голову не приходило, что ты принцесса. И знаешь, когда оказалось, что это ты, я действительно обрадовался.
Он развернулся и, не оборачиваясь, зашагал обратно к замку. В какой-то момент мне захотелось его остановить, но я не решилась. Не беда, впереди всё равно будет масса времени, чтобы расставить все точки над и.
Я вошла в зал с первым ударом гонга. Все уже были здесь — и трое братьев, и другие шесть девушек, и восседающий на троне отец, и множество любопытных. Сохранять инкогнито никакого смысла долее не имело, поэтому оделись мы все по-разному. Я не удержалась и выбрала тяжеловесное чёрное платье, в противовес белому и лёгкому наряду невесты.
Впрочем, моё настроение было теперь значительно менее чёрным. Как это ни странно, но разговор с Эйваном возымел положительный эффект. Предстоящая церемония по-прежнему представлялась мне несколько унизительной, но всё же не настолько катастрофической, как раньше. Воспоминание же о том, что некий молодой человек обрадовался, узнав, что я принцесса, периодически вызывало у меня на губах улыбку.
Снова ударил гонг, и в зале воцарилась гробовая тишина.
— Ваше Высочество, царевич Эдуард, готовы ли Вы сделать свой выбор? — церемонно спросил отец.
Эйван ступил в центр зала.
— Готов, Ваше Величество, — громко ответил он.
— Итак, на которую из присутствующих здесь девушек ты указываешь как на принцессу?
Я сделала глубокий вздох и приготовилась с достоинством принять своё поражение. Но Эйван даже на меня не взглянул.
— Вот эта, — объявил он, указывая то ли на Беллу, то ли на Антонеллу; похоже, он просто ткнул пальцем куда попало.
Тишина в зале стала ещё более гробовой.
