относительно христианских событий, например о рождении Спасителя от Девы, о наступлении блаженных времен для бедствующего рода человеческого. Вергилия он называл 'мудрейшим из поэтов' и пользовался его творениями для доказательства христианского учения о приготовлении рода человеческого к принятию Искупителя****. Константин изучал книгу Сивилл, имевшую значение священной книги для язычества. Этой книгой венценосный ученый интересовался не потому, что произведение это имело такую важность в языческом мире, но потому, что древнехристианские учителя находили в ней прикровенные указания на времена и явления христианские. Константин занимался книгой Сивилл в интересах христианства*****. Но больше всего и усерднее всего царь занимался изучением Св. Писания и различных вопросов, имевших отношение к христианскому богословию. Об этом отчасти можно составить себе понятие по тем вопросам, какие занимали его богословствующий ум, и на какие он давал посильное решение. Например, ему представлялись вопросы: возможно ли Богу сделать человеческую волю лучшей и более кроткой, в чем сомневались некоторые скептики его времени. Откуда произошло название Сына Божия? Что это за рождение, когда Бог только один и чужд всякого смешения? Или: сколько основательности во мнении, высказываемом некоторыми нечестивцами, что Христос наш был осужден справедливо и что Виновник жизни сам на законном основании лишен был жизни?****** Конечно, нужно иметь очень пытливый богословский ум, чтобы обращать внимание на такие богословские вопросы, как сейчас указанные. При изучении Священного Писания Константина в особенности занимали вопросы о ветхозаветных пророчествах и их исполнении. Значит, он был толкователем Св. Писания. Его толкование приобретает особенный интерес в том отношении, что при толковании ветхозаветных пророчеств он пользуется, как средством уяснения пророчеств, личными наблюдениями над исполнением их, личным опытом. Так, читая пророчество Иеремии, что Мемфис и Вавилон опустеют и с отечественными своими богами останутся необитаемыми (Иер. 46, 19), царь находил, что это предречение пророка исполнилось во всей точности. 'И это говорю я не по слуху, - замечает венценосный экзегет, - но утверждаю, как самовидец: я сам был очевидным свидетелем жалкой участи тех городов'*******. Константин не оставлял без внимания и современную ему христианскую литературу. Он читал произведения этой литературы, насколько представлялся тому случай. Несомненно, с некоторыми из современных ему епископов Константин вошел в очень близкие отношения главным образом потому, что ценил их христианскую ученость. По этому именно побуждению он был дружен, например, с Евсевием Кесарийским (III, 60). От Евсевия он получал богословские сочинения, написанные этим епископом, читал их с живым удовольствием и поощрял автора к дальнейшим трудам на этом поприще. Обо всем этом свидетельствует следующее письмо от царя к Евсевию. Получив от этого последнего сочинение о Пасхе и прочитав его, царь пишет Евсевию: 'Изъяснять важный, но затруднительный вопрос о праздновании и происхождении Пасхи, есть дело весьма великое; ибо выражать божественные истины бывают не в состоянии и те, которые могут принимать их. Весьма удивляясь твоей любознательности и ревности к ученым трудам, я и сам с удовольствием прочитал твой свиток, и многим, искренно преданным божественной воле, приказал сообщить его. Поэтому, видя, с каким удовольствием принимаем мы дары твоего благоразумия, постарайся как можно чаще радовать нас подобными сочинениями, к которым ты приучен самим воспитанием; так что, когда мы побуждаем тебя к этим привычным занятиям, то мы только поддерживаем твои собственные стремления. Столь высокое мнение всех о твоих сочинениях показывает, что тебе небесполезно было бы иметь человека, который твои труды переводил бы на латинский язык, хотя такой перевод большей частью не может выражать красот подлинника' (IV, 34-35).
______________________
* Constantini Oratio ad sanctorum coeturn (Константин Великий. Речь к обществу верных), гл. 9. ** Там же. *** Там же, гл. 10. **** Там же, гл. 19-20. ***** Там же, гл. 18. ****** Там же, гл. 11-13. ******* Константин Великий. Речь к обществу верных, гл. 16.
______________________
Обладая значительными богословскими познаниями и начитанностью в богословской литературе, Константин хотел делиться своими религиозными сведениями с окружающими. В его константинопольском дворце, по его приглашению, нередко собиралось многочисленное собрание для того, чтобы слушать царя, излагавшего 'боголепное', т.е. христианское учение для общего назидания и просвещения. Какое зрелище! В середине многочисленного собрания в великолепном дворце восседает царь, владыка всемирной Империи, держит обширную речь, посвященную раскрытию истин христианской религии; все с глубоким вниманием слушают проповедника в короне и порфире. Вот он коснулся в своей речи одного из величайших догматов христианства; чувство благоговения наполняет сердце оратора, он считает неприличным о таком священном предмете вести речь в сидячем положении; он встает... лицо его поникло... слова выговариваются медленнее... голос понижается. Он понимал, что теперь он ведет не просто беседу о религиозных вопросах, но посвящает предстоящих в самые тайны божественного учения... Кто же слушатели богословских лекций Константина? Простой народ византийский: каждый из простолюдинов, желавший 'понимать веру', мог идти и слушать богословствующего царя; затем слушателями венчанного оратора были все придворные, слуги его; затем философы и ученые, и даже не одни христианские, но и языческие; наконец, христианские священники и епископы... Богословские и публичные лекции царя нередко вызывали в слушателях чувство восторга и восхищения, производили могучее впечатление. И дворцовая аудитория оглашалась одобрительными криками в адрес оратора... Царь прервал на минуту свою речь, для того чтобы умерить шумный восторг слушателей и внушить, что 'похвалами чествовать надлежит одного Царя всяческих' - Бога*. Для нашего времени может представляться изумительным и странным такое зрелище: царь во дворце произносит религиозно- нравственную речь, - его слушает простой народ, христианские и языческие философы, епископы. И это правда. Но в быту византийских христианских императоров встречалось много такого, что на наш современный взгляд показалось бы странным, непонятным и неуместным. Что сказали мы, если бы православный государь облекся в саккос и омофор, если бы в руках его мы увидели во время литургии дикирии, если бы, при вступлении в общественное собрание, он стал благословлять народ архиерейским благословением, если бы певчие стали возглашать ему: исполла?** Все это показалось бы нам выходящим из ряда вон, необыкновенным, аномалией. И, однако, все это было в Византии, и никто этому не изумлялся. Поэтому нас нисколько не должно поражать стремление Константина Великого наставлять народ в тоне и духе церковного учителя. Другие времена - другие нравы.
______________________
* Евсевий. Жизнь Константина. Кн. IV, гл. 29; Константин Великий. Речь к обществу верных, гл. 2. ** Лебедев А. П. Очерки внутренней истории Византийско-Восточной церкви. М., 1878. С. 75-78.
______________________
Сообщим некоторые подробности о религиозном учительстве первого христианского императора. Константин, произнося свои поучения, смиренно сознавал, что дело христианского учительства есть дело нелегкое, и просил в его беседах ценить выше всего то благое расположение, с каким он берется за этот труд. 'Внимайте благосклонно вы, искренние почитатели Бога, - говорил он, обращаясь к своим слушателям, - внимайте не только к слову, сколько истине слов, и взирайте не на меня, лицо говорящее, а на благочестивое мое расположение; ибо какая будет польза в словах, если вы не будете уверены в сердечных расположениях говорящего к вам? Может быть, я решаюсь надело трудное, но причиной такой решимости служит укорененная во мне любовь к Богу, - она да укрепит робкого. При этом я испрашиваю себе помощи у вас, особенно у сведущих в божественных таинствах, чтобы, следя за мной, вы исправляли всякую погрешность, если какая случится в словах моих. Высшее внушение от Отца и Сына да поможет мне ныне высказать то, что положили Они мне на язык и сердце'*. Учитель, прежде чем начать изложение христианских истин, обращался с молитвенным воззванием к Подателю всех благ - Христу. 'Ты, Христе, Спасителю всех, - взывал Константин, - споспешествуй моей ревности по благочестию, Сам приди и, указуя мне образ благоговейного вещания, укрась мое рассуждение о Твоей силе'**. Можно составить себе определенное понятие и о том, о чем говорил царь со своими слушателями. Темами его поучений было обличение заблуждений многобожия, причем наставник доказывал, что суеверие у язычников есть обман и прикрытие безбожия; учение о мироправящем Божестве или о всеобщем и частном Промысле; учение о домостроительстве нашего спасения, причем раскрывалось, что домостроительство должно было совершиться так, как оно и совершилось; истина правосудия Божия. Иногда его речь переходила на практическую почву. Он говорил против корыстолюбивых правителей, хищников и любостя-жателей. Царь
