древнего периода церковной истории, как II век христианства; как наука дорожит самым, по–видимому, неважным открытием, как скоро оно может пролить хоть некоторый свет на эпоху первохристианства; как широко и многосторонне она, наука, стремиться изучить и рассмотреть даже такой, казалось бы, второстепенный предмет церковной истории, как кончина малоизвестного по своей деятельности епископа II века Поликарпа Смирнского. Были, впрочем, особые обстоятельства, которые побудили науку с необыкновенным рвением заняться таким предметом, как кончина Поликарпа. Открылось несколько новых данных, хотя и не прямо относившихся к вопросу, но представлявших возможность решить вопрос иначе, чем как он решался раньше. Это заняло многие серьезные умы богословов (разумеется, западных богословов, так как в русской литературе по указанному вопросу ничего не было написано в последнее время, когда вопрос разрабатывался на Западе), появились неодинаковые решения вопроса, возникли не бесплодные споры, появилась очень интересная литература, с которой и хотим познакомить читателя.
Но прежде чем передать содержание главнейших научных трудов, посвященных вопросу кончины св. Поликарпа, изложим вкратце содержание того важного исторического документа, который служит точкой отправления для ученых трактатов и ученой критики богословов–писателей.
Разумеем мученические акты св. Поликарпа. Они сохранились до нас в форме послания церкви Смирнской II века к одной из соседних Церквей (филомелийской) и прочим Церквям тогдашнего христианского мира (воспользуемся для этой цели изданием Дресселя'Opera patrum apostolicorum', где помещены акты Поликарпа под заглавием Smyrnensis de martyro sancti Policarpi epistola cricularis (Lipsiae, 1857. P. 391–407).
Вот содержание этих актов. В предисловии находится приветствие церкви Смирнской, обращение к церкви Филомелийской (во Фригии) и всем Церквям кафолическим. Затем указывается предмет, о котором идет речь в актах — это св. Поликарп и другие мученики, пострадавшие в одно и то же время с ним (гл. I). Но прежде чем описать кончину Поликарпа, акты восхваляют мученические подвиги прочих мучеников, а такими были одиннадцать филадельфийцев (гл. II), из числа их по имени упоминается один Германик, ознаменовавший себя особенным терпением и мужеством. При виде твердости, с какой Германик претерпевал мучения, толпа вспомнила о Поликарпе и потребовала, чтобы был отыскан и схвачен этот епископ Смирнский (гл. III). Преследование христиан не обошлось без отступников; таким был филадельфиец Квинт: он сам напросился на мучения, но, устрашившись зверей, которыми хотели затравить его, он отрекся от веры и принес жертву языческим богам (гл. IV). Далее в актах ведется подробный рассказ о мученической кончине самого Поликарпа. При наступлении гонения, уступая убеждению окружавших его лиц, Поликарп скрылся из города, удалившись в одну из близлежащих деревень. Здесь, за три дня до своей мученической кончины, он имел видение: ему представилось, что подушка на его постели объята пламенем. Это видение он истолковал в том смысле, что ему надлежит кончить жизнь посредством огня (гл. V). Между тем стало известно, что Поликарпа разыскивают сыщики; поэтому, уступая мольбам любящих его, он перешел в другую деревню (гл. VI). Но сыщики нашли его и здесь. Они схватили двух его рабов, одного из них подвергли пытке и таким образом узнали, где находится Поликарп. Увидев сыщиков, Поликарп не потерял мужества, он приказал угостить их, а сам предался молитве (гл. VII). Когда наступило время его отправки в город, тогда его посадили на осла и повезли. Это происходило в Великую субботу. На пути встретился ему блюститель общественного порядка (так называемый иринарх), посадил его к себе в повозку, убеждая отречься от Христа, но когда Поликарп остался непреклонен, то его вытолкнули из повозки, так что он повредил себе ногу, тем не менее не без бодрости он дошел до города и в нем до стадии (цирка или амфитеатра), где происходил бой зверей (гл. VIII). В амфитеатре происходит допрос Поликарпа азийским проконсулом (не названным по имени), причем последний убеждает первого отказаться от своей веры, но исповедник остается тверд и мужественен (гл. IX). Проконсул настойчиво требует от Поликарпа хулы на Христа, но на это Поликарп отвечал: вот уже 86 лет я служу Господу и не изменю этому служению (гл. X). Проконсул в беседе с епископом Смирнским переходит к угрозам, замечает исповеднику, что он отдаст его на растерзание зверям, мало того, грозит ему мучениями на огне. Но исповедник оставался по–прежнему неустрашим (гл. XI). Допрос Поликарпа кончился. Глашатаи три раза вслух при всех провозгласили: Поликарп объявляет себя христианином. Это произвело страшный шум в народной толпе. Толпа требовала, чтобы Поликарп был отдан на съедение зверям в амфитеатре, и когда это желание не было исполнено, так как амфитеатр был закрыт по случаю окончания праздника, то народ единодушно потребовал, чтобы Поликарпа сожгли заживо. Это требование не встретило отпора со стороны властей (гл. XII). Народ быстро набрал хвороста и дров — в этом случае показали себя особенно деятельными иудеи (в субботу?!). Поликарп разделся и разулся. И когда хотели его пригвоздить, то он сказал:'Оставьте меня так'. Поэтому его только связали и положили на костер (гл. XIII). Потом он произнес молитву к Богу, в которой изобразил себя как жертву, приносимую во всесожжение Господу (гл. XIV). Наконец костер зажжен. Огонь как бы принял форму паруса, надуваемого ветром. Это чудо, замечают акты, видели многие свидетели и пересказали его другим. При этом было ощущаемо благоухание, как будто бы сжигали ладан. Тело мученика не поддавалось действию огня, поэтому один из служителей казни пронзил мученика мечом. Вслед за этим из костра вылетел голубь, а кровь из тела мученика излилась в таком обилии, что потушила пламя костра (гл. XV, XVI). Христиане хотели было взять тело Поликарпа, но это им было не позволено под тем предлогом, чтобы христиане не стали поклоняться Поликарпу, оставив Распятого. Эту мысль акты опровергают, замечая: они не понимают того, что мы никогда не сможем ни оставить Христа, который пострадал за нас, ни поклоняться кому?либо другому, ибо Христу мы поклоняемся как Богу, а мучеников достойно любим, как учеников и подражателей Господа (гл. XVII). После этого сотник положил тело Поликарпа в огонь и оно сгорело. Христиане собрали кости мученика и положили где подобало и решили совершать праздник в воспоминание о мученике, в научение себе и назидание (гл. XVIII). Затем акты восхваляют мученический подвиг св. Поликарпа (гл. XIX): указывается то, что это описание мученичества Поликарпа сделано вследствие желания христиан филомелийских подробнее узнать о событии; внушается, чтобы это послание, при прочтении его филомелийцами, было разослано по другим Церквям, наконец, следует славословие Богу (гл. XX). В заключительных строках актов точно указывается время кончины Поликарпа и рассказывается нечто вроде истории этих актов. Именно говорится: Поликарп пострадал в месяце ксантик, во второй день в Великую субботу, в восьмом часу, во время проконсульства Стация Кодрата (гл. XXI). Затем замечается, что акты Поликарпа имел у себя Ириней, ученик Поликарпа, с этого кодекса списал их некто Кай, общавшийся с Иринеем, с кодекса же Кая списал Сократ Коринфский. С того же кодекса списал их некто Пионий, обретший этот кодекс по откровению, какого удостоил его святой Поликарп. Новое славословие Богу (гл. XXII).
Акты св. Поликарпа сохранились также в церковной истории Евсевия (кн. IV, гл. 15), но не в полном виде; у Евсевия начало актов (гл. I — IV) изложено много короче, у него совсем нет заключительных строк актов (именно главы XXI и XXII), есть также некоторая разница между текстом актов и текстом Евсевия в прочих частях рассказа.
Особенному оживлению богословской литературы о мученической кончине св. Поликарпа послужило следующее.
В середине II христианского века жил некий языческий софист или ритор по имени Элий Аристид, не имевший никого отношения к христианской Церкви. Большую часть жизни он провел на Востоке. Он имел знакомство с видными лицами своего времени, пользовался репутацией очень образованного человека, известного своей продолжительной болезнью, от которой лечился многие годы. От него сохранилось до нас сочинение под заглавием'Священные слова'(??????o???). Это не что иное, как речи в честь языческого бога Эскулапа; в них он рассказывает историю своей семнадцатилетней болезни, во время которой возвышенный Эскулап, по мнению Аристида, много раз открывал ему во сне врачебные средства. Мы сказали, что Элий Аристид не имел никакого отношения к христианству своего времени, его сочинение — тоже. Но в названном сочинении упоминается Стаций Кодрат, с титулом проконсула Азийского, по– видимому, тот самый Стаций Кодрат, который упоминается в XXI главе актов св. Поликарпа*. Таким образом, сочинение Аристида'Священные слова'получает некоторый отдаленный интерес для церковной истории. Возникает вопрос: когда жил и болел Элий Аристид, и, следовательно, когда жил тот Стаций Кодрат, который упоминается в сочинении этого автора. Точных указаний на это у самого Аристида нет. Прежде (некто ученый Массой) на основании некоторых признаков утверждали, что Аристид подвергался той болезни, о какой у него речь в сочинении, при императорах Марке Аврелии и Луции Вере, а с этим вместе довольно удобно сближали Стация Кодрата, о каком упоминают акты Поликарпа. В общем
