приводит выдержки (V, 16), есть выражение ? ???????? спрашивается, много ли отличается это выражение от выражения: ???????? ????????? Наконец, в так называемом Мураториевом фрагменте, относящемся почти к тому же времени, что и акты Поликарпа, встречаются выражения такого рода: in honore tamen ecclesiae catholicae, in catholicam ecclesiam. Этого, кажется, вполне довольно, чтобы на основании вышеуказанного признака не отодвигать слишком далеко от времени смерти Поликарпа время происхождения его актов.
Насколько достоверны акты Поликарпа по своему содержанию? На этот вопрос ученые отвечают неодинаково. Одни находят в них весьма мало достоверного (Липсиус), другие весьма мало недостоверного (Визелер). Последние неохотно признают правдивыми рассказы актов, запечатленные характером чудесного. Но такое непризнание достоверности рассказов последнего рода зависит не от качества документов, а от самого принципа протестантов, чуждых веры в послеапостольские чудеса. Нельзя, однако, не заметить, что стремление некоторых ученых (например, Гильгенфельда и Визелера) дать рассказам о чудесах, о которых говорится в актах, объяснение, которое бы примиряло и протестанта с этими чудесами, иногда выходит слишком вычурно и ненатурально. Таково объяснение'благовония'при кончине Поликарпа в некоем духовном смысле.
Во всяком случае, нельзя не признать того, с какой всесторонностью и полнотой разработаны вопросы о кончине Поликарпа в западной науке. Между тем как в нашей богословской литературе почти нет никаких научных трудов о кончине Поликарпа, в западной же науке этому предмету посвящена обширная литература. Должно быть, не пришло еще то время, когда наша наука всесторонне и широко примется за это дело.
II. Марция
Марция, находившаяся в весьма близких, интимных отношениях к языческому императору конца II века, Коммоду, известна в качестве покровительницы и благодетельницы римских христиан того времени. Этот факт достаточно прочно засвидетельствован историей и никаких споров он не возбуждает. Но что побуждало Марцию относиться с симпатиями к христианам: была ли она сама христианкой или имела к нему лишь некоторое расположение и наклонность — этот вопрос в новейшей исторической литературе решается далеко неодинаково.
Посмотрим, как решается он в новейшей ученой литературе, причем будем иметь в виду исключительно литературу западную, преимущественно французскую, так как в нашей литературе — сколько знаем — не было никаких попыток изучить указанное явление.
Остановимся своим вниманием прежде всего на этюде французского ученого Адольфа Де– Селенэ (Ceuleneer) под заглавием'Марция, фаворитка Коммода'(Marcia, la favorite de Commode), напечатанном во французском журнале Revue des questions historiques, 1876, 1–er Juillet. P. 156 — 168.
Передадим главное содержание этого этюда. Автор пишет:'Все занимавшиеся первоначальной историей Церкви утверждали, что император Коммод, несмотря на все его жестокости по отношению к гражданам всякого ранга и состояния, позволял христианской Церкви наслаждаться относительным миром: в течение тринадцати лет царствования Коммода история едва–едва насчитывает двух–трех мучеников, заплативших своею жизнью за исповедание Христа'. Дион Кассий (быть может, значительно приукрашенный позднейшим излагателем известий Диона — Ксифилином), находя себе в настоящее время подтверждение и пояснение в'Философуменах', рассказывает, что Коммод имел метрессу по имени Марция, которая, будучи очень расположена к христианам, пользовалась своим влиянием на императора на благо христиан. Анонимный автор'Философуменов'со своей стороны не довольствуется такого рода общим утверждением: он указывает определенный факт, служащий опорой этого воззрения на Марцию. Конкубина Коммода, говорится в этом памятнике, по имени Марция, имея религиозные чувства, захотела сделать доброе дело. Она пригласила к себе тогдашнего епископа Римского, блаженного Виктора, и спросила у него имена тех исповедников, которые сосланы на каторжные работы в Сардинию. Виктор указал ей имена всех исповедников, за исключением Каллиста, о дурном поведении которого он знал. Марция, пользовавшаяся любовью со стороны Коммода, выпросила у этого последнего письмо, заключавшее в себе амнистию исповедникам и вручила это письмо старому евнуху (?), по имени Гиацинт. Этот Гиацинт отправился в Сардинию, предъявил царское повеление прокуратору провинции и освободил всех исповедников, исключая Каллиста. Но Каллист бросился ему в ноги, со слезами умоляя оказать и ему милость. Гиацинт, тронутый его мольбами, убедил прокуратора дать свободу и этому узнику, поставляя на вид то, что Марция его воспитанница и что он, Гиацинт, поэтому берет на себя ответственность за освобождение Каллиста. Прокуратор, убежденный этими словами, освободил Каллиста в одно и то же время с прочими осужденными. (Этот факт, по мнению Селенэ, произошел в 192 году.) Вот два свидетельства, замечает сейчас названный автор, которые единственно и сообщают сведения о симпатиях Марции к христианам. Многие писатели, объясняя причину подобного рода симпатий Марции, делают то заключение из вышеупомянутых свидетельств, что Марция была действительно христианкой. Барон де Витте (написавший сочинение о христианстве некоторых римских императриц), принимая во внимание слово ???o????, употребленное автором'Философуменов'в приложении к Марции, склонен допускать, что эта женщина исповедовала религию Христа, а Амадей Тьери (в сочинении'История Галлии под римским владычеством') думает, что она была новообращенной христианкой или, по крайней мере, родилась в христианской семье. Бароний довольствуется тем, что, перефразируя текст Диона, говорит, что Марция была christianorum studiosissima. Аббат Дарра (Darras) дает такое объяснение (в его'Истории Церкви') симпатий Марции к христианам, с которым невозможно согласиться, так как оно не находит для себя опоры ни в одном древнем свидетельств и представляется произвольным мнением.'Христиане, — говорит Дарра, — столь преследуемые в царствование Марка Аврелия, сделались, после известного чуда с громоносным легионом, предметом общественного уважения. И фаворитка Коммода, при ее порочной жизни, не имела лучшего средства примирить с собой общественное мнение, как объявив себя покровительницей христиан'. Шампаньи высказывал сомнение касательно принадлежности Марции к христианству, а де Росси совсем отрицает, чтоб эта фаворитка могла быть христианкой; но, с другой стороны, Ленорман, Фридлендер и другие писатели готовы утверждать, что эта женщина бесчестных нравов была действительно христианкой.
Перечислив разного рода воззрения на Марцию, Селенэ затем переходит к раскрытию собственного взгляда на вопрос. Автор является противником мнения о принадлежности Марции к Церкви. Он пишет:'Утверждающие с уверенностью, что Марция была христианка, хотят видеть в ней жертву, закланную на алтаре любви с целью содействовать распространению христианской религии без препятствий. Погрязать в пороке для того, чтобы открыть возможность для проповеди о целомудрии, — это, однако же, слишком очевидное противоречие. Тем не менее подобного рода очевидность не препятствует одному французскому писателю воскликнуть следующим образом:'Новая религия существовала уже в городах, в армии и достигла престола, отвела глаза императору (Коммоду) и сумела отвлечь его от жестокости. Но какой дорогой ценой, какими жертвами достигла она этой цели! Марция, воспитанница св. Илария (Гиацинта?) была брошена на императорское ложе, и только ради нее святой (?) получил милость для осужденных и амнистию для сосланных''.
После этого замечания Селенэ обращается к точнейшему исследованию, кто такая была Марция и можно ли считать ее в самом деле христианкой. Марция, говорит автор опираясь на авторитет Аврелия Виктора, происходила из низшего сословия, умела обратить на себя внимание праздных людей своей красотой и своей грацией. Думаю, что к ней, Марции, относятся надписи, найденные в Ананьи, в которых выражается благодарность кроме Марции еще какому?то Еводию. Под именем этой Марции и Еводия Селенэ разумеет Марцию, о которой у нас речь, и отпущенника Марка Аврелия — Еводия; они восстановили термы в городе Ананьи, и благодарные граждане поставили им статую с надписью, восхваляющую заслугу этих благодетелей. К этому заключению автор приходит на основании следующих соображений. Еводий был отпущенником или Марка Аврелия с Луцием Вером, или Марка же Аврелия с сыном его Коммодом. Мы знаем, во всяком случае, отпущенника Еводия в царствование Септимия Севера. Он был воспитателем
