непроницаемым для зондов, а когда его сняли – на ней уже царила технотьма. На планету вернулась эпоха рабства, раздробленности и бесконечных мелких войн. Эпоха Ржавчины, как Губерт называл время после Погибели.
Я спросил: что такое Погибель? Что произошло тогда на планете?
Губерт не знал этого. Никто не знал.
Хотя один факт был известен точно: именно после Погибели в небе и появились платформы. Кто находится внутри или на них, как платформы связаны с катастрофой – все оставалось тайной.
Вскоре Губерт понял, что его лаборатория не переживет Погибели так же, как тысячи других лабораторий и научных центров по всему миру.
Понял – и решил избежать катастрофы, перебросив себя в будущее после Погибели, мгновенно миновав самые опасные годы вместе с приборами, оружием, оборудованием и людьми.
Губерт набрал команду из своих помощников и техников, включив в нее отставных спецназовцев. Все они знали, на что идут. Каждому была имплантирована микрокапсула с изотопом и сделана татуировка. Доктор перебросил несколько небольших групп и последним отправился сам. Его сопровождал ассистент – тот самый, что впоследствии стал Лукой Стидичем, агентом влияния доктора в московском Храме, доверенным лицом Владыки Геста, жрецом, начальником разведки Ордена.
Попав в Эпоху Ржавчины и немного обжившись, Губерт начал собирать переброшенных раньше людей. Сигналы некоторых обнаружить не удалось, но большинство он с помощниками отыскал. Некоторые из переброшенных объявились лишь спустя много лет – ведь каждый бросок во времени отправлял людей в разные годы.
Отдельного рассказа заслуживало прошлое Юны. Спустя много лет после того, как Губерт очутился в этом мире, он засек излучение микрокапсулы. Когда доктор со своими людьми добрался до источника, выяснилось, что пятилетнюю девочку усыновил глава Меха-Корпа. Губерт не стал забирать ее, но внедрил в Корпорацию, тогда еще только набиравшую силу, своего шпиона. У него уже были агенты во многих кланах, люди из этого времени, которые считали доктора главой некоего секретного ордена.
Шпионом в Меха-Корпе был тот самый лекарь, рассказавший мне про детство Юны Гало.
Бросок через время приводил к изменениям в головном мозге, глушил некоторые участки или провоцировал активную работу других. Кто-то в результате броска потерял память, кто-то разучился читать. А вот у Юны Гало перемещение во времени, судя по всему, уничтожило раковые клетки, излечив ее от болезни.
Имел бросок и другое последствие – все, кто попал сюда из прошлого, обладали иммунитетом перед некрозом.
Шпионы доктора были во многих местах. В Ордене, Меха-Корпе, других кланах, даже в Замке Омега. Постепенно из их донесений стала складываться картина происходящего. Из отдельных намеков, всяких мелочей Губерт понял: в мире после Погибели действуют также агенты другой силы. Очень хорошо законспирированные. Обладающие странными технологиями и необычными возможностями. Их не так много, но они безжалостны и опасны. Были и свидетельства более общего порядка – изменения климата, кислотные дожди, необычное количество мутафагов, которое не объяснить одной только радиацией… Кто-то вмешивался в происходящее на планете, влиял на нее, ведя мир к одному ему понятной цели. Губерт был уверен, что чужая шпионская сеть, ни одного члена которой ему пока что не удалось захватить и допросить, и небесные платформы связаны друг с другом.
– Но что они хотят? – спросил я. – Эти, с платформ… Чего добиваются?
Доктор Губерт не знал этого. Или не захотел говорить.
Постепенно его рассказ становился все более уклончивым. На своей тайной базе доктор пытался создать технологию, способную уничтожать некроз. Задолго до Погибели в военно-научной лаборатории велись разработки микроволнового оружия, которое планировалось размещать на спутниках вместо более энергоемких лазерных пушек. По идее, из-за такого излучения должны были вскипать мозги вражеских солдат, но у него обнаружился иной эффект: разрушение атомарных структур некоторых веществ. В прошлом работы были отложены, а теперь Губерт возобновил их, так как полагал, что с помощью микроволнового излучения определенной частоты можно подавлять рост «некротической пены», как он называл некроз, и даже уничтожать ее.
После этого рассказ доктора сделался еще более скупым, так что остальное я скорее домыслил, чем услышал от него.
Губерту был выгоден союз между Корпорацией и Храмом. Доктор собирался, объединив их, разделаться с топливными кланами, которые хозяйничали на всей северной и центральной Пустоши, раздробить Большую Московию, а после объединить снова, но уже под своим началом. Нет, он не намеревался становиться диктатором, ведь тогда хозяева платформ узнают о нем, но хотел оставаться серым кардиналом, невидимым кукловодом, управляющим этим миром.
Итак, ему нужно было, чтобы Орден с Корпорацией вступили в союз. То, что покушение на Тимерлана и начало активного наступления некроза на Арзамас совпали, было лишь случайностью. Поняв, как можно сыграть на этом, Губерт связался с Лукой Стидичем, имевшим влияние на Геста, и приказал своим людям доставить недавно созданный излучатель в старую лабораторию, которую они использовали как шпионскую «закладку», ведь и Лука Стидич, и Губерт хорошо знали это место. Излучатель не просто спустили в зал, где его могли повредить мутафаги или зараженные некрозом люди, «некрозомби», как называл их Губерт, а занесли подальше, в ту самую мастерскую, где много лет назад велись работы над микроволновым оружием. Лука Стидич знал, где в лаборатории находится это помещение, и мог легко найти его.
Когда излучатель был спрятан в лаборатории, Лука сообщил Гесту о том, что его разведчики узнали про некий артефакт, сохранившийся со времен до Погибели, с помощью которого можно уничтожать некроз. Тогда все происходило очень быстро, у Геста не было времени проверить сведения, к тому же, по словам Губерта, он доверял Луке. А тот предложил заключить союз с Корпорацией: Храм помогает ей против некроза, Корпорация помогает Храму в борьбе с мутантами. Гест согласился.
Они связались с Меха-Корпом, но Владыке нужен был гарант того, что Корпорация не нарушит свою часть договора. Таким гарантом стала Юна.
Голова шла кру́гом. Потирая лоб, я прошелся перед сидящим на стуле Губертом. В нескольких шагах за ним стоял Ромулюс и внимательно наблюдал за мной, не убирая руки с револьвера в кобуре.
Пока мы говорили, пулемет на башенке «хаммера» очень медленно и плавно повернулся в нашу сторону.
Близился вечер, над пустырями дул холодный ветер, было зябко и неуютно.
– Что ты теперь хочешь от меня? – спросил я.
Губерт долго молчал. Наконец, упершись палкой в землю, встал и сказал:
– Платформы и их хозяева – вот наш главный враг, Разин. Мы не знаем, что это и откуда оно взялось. Не знаем, кто командует этими машинами, есть ли кто внутри… Мутант побери, мы не знаем даже, машины ли это! Кое-кто из моих людей считает, что платформы – целиком биологические образования.
– Инопланетяне?
– А может, иновремяне? Или кто-то еще… Мы не знаем. Разобраться, что такое Погибель, узнать все о хозяевах платформ и разделаться с ними – моя главная цель. А ты хочешь этого, Разин?
– Да, – сказал я. – Наверное, да.
– Значит, поможешь мне. Ты переспал с девчонкой?
– Это не твое дело.
Он холодно глядел на меня, и глаза его были такими же пронзительными, как тогда, в самый первый раз, когда я увидел этого человека.
– Меня касается все, что происходит с вами. Потому что это я перебросил вас сюда. Если бы не я, большинство из вас погибли бы во время катастрофы. Хотя тебя, Разин, расстреляли бы гораздо раньше. Как и Юна Гало, своей жизнью ты обязан мне. И теперь мне надо, чтобы ты стал ее любовником. Чтобы занял хорошее место в Меха-Корпе. Она предлагала тебе что-то такое?
– Хотела, чтобы я возглавил их службу безопасности.
– И ты отказался?! Возвращайся и скажи ей, что согласен!
– Сейчас уже на этом месте другой человек.
– Не важно, мы избавимся от него. Я не могу быть до конца уверен в девчонке, даже если расскажу ей, кто она такая. Она может не захотеть действовать в наших интересах, но…
– В наших? – перебил я. – Или в твоих?
Я как раз остановился перед ним, и Губерт, подняв палку, ткнул ею меня в грудь.
– Не прерывай меня, Разин. Девчонка дорога тебе? Хоть немного? Хочешь, чтобы она жила? Слушай внимательно: капсулы с изотопом – не только передатчики. Если я дам сигнал нужной частоты, капсула, на которую направлю его, разрушится. Содержимое попадет в организм. Вскоре начнется паралич, а потом человек умрет. Никто из местных лекарей не сможет вырезать капсулу, при любой попытке вмешательства она сразу распадется. Так ты хочешь, чтобы Юна жила? Возвращайся и делай, что тебе сказано. А иначе умрете оба.
Несколько секунд я в упор смотрел на него, потом перевел взгляд выше, на пулемет, направленный в нашу сторону.
– Ты все понял, Разин? – спросил Губерт. – Ты только часть целого, шестеренка в механизме. Который построил я. У лекаря передатчик, будем поддерживать связь через него. Есть вопросы? Если есть – спрашивай, если нет – иди. До ночи тебе надо успеть вернуться в Арзамас.
В этот момент я и понял, окончательно понял, что он за человек. Губерт хотел выяснить, что такое Погибель, узнать все о платформах не для того, чтобы спасти планету от неведомых врагов, если таковые были. Он хотел стать хозяином планеты. По крайней мере – хозяином Пустоши.
И я собираюсь помочь ему в этом?
Нет.
Но что я могу сделать?
