проверки документов до приглашения Аньки на первый же танец, когда раздастся в зале музыка. Впрочем, на строгую проверку документов этот неожиданный визит не тянул, сержант и солдаты продолжали сидеть за своим столиком и пить свое пиво.
— Позвольте, я ваши посиделки собой разбавлю? — спросил офицер с достоинством и в то же время — внутренним волнением, а вдруг откажут, хорошо читаемом на его лице.
Глядя на широкоскулое и простое его лицо, короткие, армейским ёжиком, светлые волосы, обычные, без хитринки и притворства серые глаза, Паша сообразил, что офицеру-то просто некуда здесь податься. В компанию картежников, видимо, он сам не хотел, к загорелым, продолжающим бурную дискуссию штатским его бы вряд ли взяли, блондин и блондинка смотрелись так обособленно от всех, что и мысли присоединиться к ним почему-то не возникало. А пообщаться офицеру с тремя маленькими звездочками на полевых погончиках очень хотелось. Тем более, с новыми, свежими людьми.
— Разбавлять не надо, — сказал Паша. — А вот выпить вместе мы не против…
— Старший лейтенант Вяземский, — представился офицер и тут же прихвастнул: — Ну, и конечно по всей армии меня зовут поручиком Ржевским…
— Славная ассоциация, — хмыкнула Анька, — вот только за что так прозвали?
— Увы, или к счастью, но не за пошлость, — усмехнулся Вяземский. — Старлей — это в царской еще армии — поручик, а Вяземский, Ржевский — это ж рядом совсем… Вот и прозвали.
— Присаживайся, поручик, — пригласил по-простому Паша, сразу переходя на 'ты', внешне этот офицер был помоложе него лет на десять.
Марина, тут же появившаяся возле столика, поставила третий стакан и запросто поинтересовалась у Вяземского, оказавшегося Валерой, чем он будет закусывать…
— Да, наверное, тем же самым, — обвел он рукой стол, — раз в гости-то напросился…
Отказавшись от дополнительной закуски, от второй бутылочки коньяка старлей не отказался. И даже решительно списал все расходы на свою 'элку'.
— Тут ведь разницы большой нет, — пояснил он, прикладывая собственный идентификационный прибор к блокнотику Марины. — Просто у нас в армии резерв небольшой появится, когда вы уедите…
Паша не стал углубляться в детали армейской запасливости и тонкости безденежных расчетов, просто разлил коньяк по фужерам и предложил:
— За знакомство!
Вяземский с удовольствием выпил, до дна, как нормальный человек, без всякого гурманского смакования и мелких глоточков и, слегка закатив глаза от удовольствия, пояснил:
— У нас смена закончилась. Сейчас бойцы отдохнут после улиц и — в казарму, а я, получается, до самого завтрашнего обеда свободен. Хочется немного пообщаться.
Здесь ведь русских людей — по пальцам посчитать. Все офицеры в основном на границе, там и лагеря временные соорудили, и технику там же обслуживают, сюда так наезжают — раз в год по обещанию, в основном снабженцы и технари-специалисты. А тут — комендантские, да вот еще, — он кивнул на разгорячено спорящую компанию, — археологи. Они ребята, конечно, хорошие, но уж больно в своё дело упертые, одно слово — научники. Разрыли тут парочку каких-то склепов, вот уже вторую неделю спорят, кто ж там лежит и когда положили. Послушать их, так ничего интереснее в этой жизни нет, чем древние косточки перемывать…'
Паша, скорее по привычке, чем по необходимости, внимательно, но незаметно огляделся. Никто из присутствующих не заострил свое внимание на то, как Вяземский подсел к ним за столик, хотя, кажется, блондин проводил его незаметным, профессиональным взглядом и что-то сказал блондинке, своей спутнице.
А тем временем 'поручик Ржевский' пользовался возможностью выговориться, получив в лице Аньки внимательную слушательницу, готовую кивать и поддакивать, иной раз даже задавая вообще-то ненужные наводящие вопросы.
— С комендантскими проще, ведь я и сам комендантский, но чуток по другой линии, но они уже начинают надоедать. Весь день толчешься с ними в одном здании, вместе обедать ходим, за обеденным столом вопросы иной раз решаем, а потом вечером — всё те же лица. Да еще к тому же — все мужского пола.
Да, командарм у нас суровый, особенно по женской линии, ну, то есть, если хочешь, то привози жену, невесту, просто подругу, хоть гарем тут разводи во внеслужебное время, у него самого такой маленький гаремчик есть, но вот что бы за казенный счет… Он ведь даже машинисток и телефонисток из армии сократил. Теперь офицеры сами бумаги на 'вовках' составляют, сами связь поддерживают. Представляете, каково в войсках, там ведь не до новинок техники, там главное — боеготовность… а тут получается, что после целого дня на полигоне, в танке, садиться за клавиши и списание солярки оформлять.
Хорошо, в последнем призыве много грамотных ребят пришло, но и их тоже всех за 'вовки' не посадишь, обижаются. Мы, мол, танкистами служить призывались, а не писарями…'
…Уже минут через двадцать непринужденной болтовни Вяземский настолько освоился в компании, что решился попросить Аньку:
— А не покажешь своё оружие?
— Какое? — округлила удивленные глаза девушка. — Главное женское при Паше показать не могу, заревнует…
Вяземский захохотал было, но сам же себя и оборвал, закашлявшись и смутившись.
— Ну, что ж ты меня так… я про то, что под курткой у тебя… извини, конечно, за наглость…
Паша напрягся, но вокруг по-прежнему было безмятежно спокойно, да и не арестовывают так, просто попросив показать пистолет. Что-то тут не то, но что?
Анька, слегка завозившись, ведь выпила-то уже не мало, отстегнула от ремня маузер и небрежно положила на стол: вот он, мол, смотри и завидуй.
То, что старлея захлестнула настоящая волна зависти, Паша почувствовал сразу. Это было светлая, белая зависть коллекционера или, как минимум, знатока, увидевшего мечту своей жизни в чужих, но достойных руках.
— Боженьки мои, — Вяземский, кажется, едва не перекрестился, но протянул руку и коснулся оружия. — Настоящий, рабочий… Никогда бы не подумал, что такой увижу своими глазами… Я ведь тут пристрастился к раритетам. Оружие в Белуджистане попадается такое древнее, что, кажется, еще монголы этими саблями воевали. И огнестрел хорош. Сам лично английское ружье нашел аж девятнадцатого века. И — представьте — в хорошем состоянии. Ну, конечно не то, что твой пистолет-карабин…А где нашла? Ой, только не подумай, я ж понимаю, что 'рыбные места' никто не сдает, просто интересно, здесь? в Белуджистане? или в другом месте?
— В другом, — ответила слегка растерявшаяся от такого шквала эмоций Анька. — Севернее… и далеко отсюда.
— Не возражаешь, я его в руках подержу? — спросил Вяземский с надеждой.
— Только аккуратно, — предупредила Анька. — Заряжен и патрон в стволе. Я всегда так ношу…
— Он — боевой? стреляет? — еще больше удивился старлей. — Не может быть… Как ты умудрилась? Восстанавливала сама? Или кто помогал? а патроны? наши разве подходят?
— Какие это наши-то? — вмешался в разговор Паша, что бы предотвратить возможную непонятку, они ведь не знали, что за пистолеты сейчас на вооружении у армейских офицеров.
— Наши это 7,62 на 25, ТТ-шные, стандарт аж до военных времен, — чуток отвлекаясь от созерцания маузера, пояснил Вяземский. — Под них же и 'стечкин' сделан… А ты разве не знаешь?
— Да не специалист я, — улыбнулся в ответ Паша. — Это вот Аньке с её пушкой повезло, а мне так и без особой нужды все эти пистолеты, пулеметы…
— Вот это ты зря, — серьезно сказал старлей. — Здесь, да и вообще за границей, без оружия появляться не стоит. Это я вам, как специалист говорю…
— По чему специалист? — уточнила Анька.
— Как же? Я не сказал? — искренне удивился Вяземский. — Вот что значит — привык, что б меня узнавали… начальник я особого отдела комендатуры. Нам про эту вот заграницу положено побольше знать,
