массу. В эту минуту высокий черный человек взял фонарь и направил его в ту сторону, откуда пришли те двое, и тогда я увидела… О, Сильвен, если бы ты только мог представить себе ужас, который охватил меня! Это был труп, закутанный во что-то белое, — труп женщины, обернутой в длинную фату, как у новобрачных. Теперь я припоминаю, что у нее не было венка на голове.
— Боже мой! — воскликнул Сильвен. — Что же это такое? В замке на катафалке я собственными глазами видел бездыханное тело Элен Керу! Ты не рассмотрела лицо женщины, которую видела в лесу?
— Нет, я же сказала, что она была обернута в длинную фату и уже не дышала. Немного отдохнув, все трое двинулись в путь и прошли совсем рядом со мной. Я не ошиблась, они несли тело женщины. Одна ее рука свесилась, и я заметила блеск золотого кольца…
— Странно! — отозвался Сильвен, слушавший девушку с большим вниманием. — Что было дальше? Ты пошла за ними?
— О нет! Страх пригвоздил меня к месту. Ноги у меня подкашивались, когда я вспоминала местную легенду о том, что лесовики наказывают смертью всех тех, кто пытается раскрыть их тайны.
— Бедняжка! — с жалостью в голосе проговорил Сильвен и взял девушку за руку. — Но что же было потом?
— Потом? Все это длилось всего несколько минут. Двое, что прошли рядом со мной, несли тело женщины, а третий остался стоять на месте. На нем, как и на его сообщниках, была маска. Когда они исчезли из виду, третий так быстро убежал, что в одну секунду скрылся с моих глаз. Что было после, я не знаю. Голова у меня кружилась, мысли путались, и я забылась тяжелым сном…
Утром меня разбудили яркие солнечные лучи. Я заметила возле себя венок, найденный накануне. Видение сохранилось в моей памяти, как сон, и я направилась сюда, чтобы встретиться с тобой. Я не ожидала услышать от тебя такие грустные вести и позабыла о ночном видении. Но теперь, теперь все иначе, Сильвен! Вчера убили новобрачную!
Сильвен молчал, пребывая в глубоком раздумье. Он знал впечатлительную натуру девушки, ее восприимчивость и склонность к мистицизму, но эти детали… Возможно ли допустить, что вчерашний праздник так сильно поразил ее детское воображение? Образ молодой новобрачной так врезался в ее память, что породил жуткий кошмар!
— И ты говоришь, что эта сцена произошла у креста егермейстера? — спросил он наконец.
— Да, я хорошо это помню. Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что не спала…
— А днем ты не приметила никаких следов?
— Нет, я об этом не подумала.
— Пойдем со мной, — решительно сказал Сильвен. — Во всем этом есть какая-то тайна. В ней нужно разобраться.
— Куда же ты хочешь идти?
— К кресту егермейстера.
Аврилетта переменилась в лице при воспоминании о минувшей ночи.
— Подумай! — сказал Сильвен дрожащим голосом. — Возможно, это спасет Давида!
Юноша произнес имя музыканта почти шепотом, боясь выдать голосом то чувство, которое охватывало его при упоминании этого имени.
— Спасение Давида, нашего друга! — воскликнула Аврилетта. — О, скорее, скорее! Я всегда готова прийти ему на помощь.
Сильвен грустно улыбнулся.
— Значит, ты не решилась бы, если бы это было нужно не Давиду, — сказал он, — а твоему другу Сильвену?
Аврилетта с удивлением посмотрела на него — он никогда такого не говорил. Девушка подошла к нему и, обвив его шею руками, воскликнула:
— Какой ты злой! Разве ты не знаешь, что за тебя я готова отдать свою жизнь, так же как и за него?
Сильвен прижал ее голову к своим губам и сказал:
— Ты добра!
— Иди же, иди скорее, — сказала Аврилетта, немного успокоившись. — Паком, за мной! — И девушка побежала вперед, а за ней весело погналась собака.
Сильвен, опустив голову, пытался совладать с собой. «Не ревную ли я?» — думал он.
Аврилетта и Сильвен хорошо знали местность и потому, не колеблясь и не останавливаясь, шли своей дорогой. Меньше чем за четверть часа они достигли того места, которое получило громкое название креста егермейстера.
— Вот тут я спала, — сказала Аврилетта, внезапно остановившись.
Действительно, густая и высокая трава примялась и еще сохранила следы человеческого присутствия.
— Оставайся здесь, — проговорил Сильвен. — Я пойду к тебе по следам тех страшных-престрашных созданий, которых ты видела ночью.
Молодой человек не сумел скрыть иронии.
— Не думаешь ли ты, что я все сочинила? — спросила Аврилетта.
— Нет, дитя мое, — ответил Сильвен, приближаясь к ней, — но твой рассказ так странен, что невольно…
— Ты сомневаешься, да? Это нехорошо. Разве я когда-нибудь сомневалась в твоих словах? Что бы ты ни сказал, я этому верю.
Девушка произнесла эту фразу с таким чистосердечием и откровенностью, что Сильвен ощутил ее превосходство над собой.
— Ты простишь меня за это? — спросил он почти умоляющим голосом.
— Да, — улыбаясь, ответила девушка, — но с тем условием, что ты спасешь Давида.
От этого имени сердце Сильвена снова сжалось. Сумев побороть досаду, он ответил:
— Даю тебе слово, что сделаю все, чтобы докопаться до истины.
— Хорошо, истина — это доказательство невиновности Давида. Я это чувствую, я знаю это, — прибавила она тихо.
Вдруг Сильвен, стоявший немного в стороне, вскрикнул. Он увидел следы человеческих ног. Сомнений быть могло: здесь проходили люди. Откуда и куда они шли? Были ли это именно те люди, о которых говорила Аврилетта?
Аврилетта снова заняла свой пост.
— Направо, — произнесла она, указывая рукой на громадный дуб. — Вот тут-то они и остановились.
Юноша последовал указанию Аврилетты, подошел к дереву и нагнулся. И тут тоже были следы человеческих ног, следовательно, девушка действительно видела все наяву. Наклонившись пониже, Сильвен заметил несколько почерневших листьев.
— Эти люди ставили фонарь на землю? — спросил он у Аврилетты.
— Да, ставили, я и забыла об этом. Фонарь поставил на землю тот высокий, когда двое других уходили.
Сильвену стало не по себе. Ночное видение все больше обретало реальные очертания. Аврилетта продолжала:
— Видишь, они шли оттуда, мимо дуба. Если приглядеться, там просматривается тропинка. Я слышала, как ветки хрустели у них под ногами…
Доказательства справедливости ее слов встречались на каждом шагу: трава была примята, на ней лежало много сломанных, но еще зеленых ветвей.
— Пойдем по их следам, — предложил Сильвен, и они стали углубляться в лес.
В нескольких метрах от опушки тропинка расширялась. Там по-прежнему были заметны следы, но поломанных сучьев больше не встречалось.
— Куда ведет эта тропинка? — спросил Сильвен. — Я не помню, чтобы когда-нибудь ходил по
