1941, 24 июня - Подписал заключение на самолет-истребитель Як-1М, рекомендовал его в серийное производство. 30 июня - увел на фронт 401-й истребительный полк особого назначения; в тот же день лично сбил два самолета противника.
1941, 4 июля - Погиб в схватке с шестью немецкими самолетами.
1941, 22 июля - Присвоено звание дважды Героя Советского Союза.
1960, июль - Останки перезахоронены в Москве на Новодевичьем кладбище.
Краткая библиография
А. С. Яковлев. Цель жизни. Изд. 4-е, дол. М., Политиздат, 1974.
П. М. Стефановский. Триста неизвестных. Изд. 2-е. М., Воениздат, 1973.
А. Я. Калягин. По незнакомым дорогам. М., 'Наука', 1969.
С. И. Руденко. Крылья победы. М., Воениздат, 1976.
А. И. Еременко. В начале войны. М., 'Наука', 1964.
Дважды Герои Советского Союза. М., Воениздат, 1973.
С. Вишенков. Дважды Герой Советского Союза С. П. Супрун. М., Воениздат, 1956.
А. И. Покрышкин. Готовность к подвигу. - 'Красная звезда', 1975, 16 октября.
Алексей Хлобыстов
Б. Чубар
Мы находились на передовом форпосте... нашей Родины, и нам следовало быть такими же умелыми, отважными летчиками, как Борис Сафонов, Сергей Курзенков, Захар Сорокин, Алексей Хлобыстов и многие другие герои Великой Отечественной войны - наши старшие братья по оружию.
Юрий Гагарин. Дорога в космос
В каждом порту есть сложившаяся компания знатоков, которые немало времени проводят у причалов и под грохот накатывающихся волн ведут бесконечные 'морские' разговоры. Стоит появиться из-за горизонта хотя бы кончикам мачт очередного корабля, как они безошибочно назовут его имя, порт приписки, водоизмещение, фамилию капитана, а возможно, и имя буфетчицы.
Группка таких всезнающих 'экспертов' стояла как-то у причалов Мурманского порта и с недоумением всматривалась в подходивший корабль. Невероятно, но никто из присутствующих не мог сказать ни слова из того положенного набора, которым они в таких случаях обмениваются.
В Мурманск, порт своей приписки, входил, сверкая иллюминаторами и свежей краской, только что построенный гигантский рефрижератор. Несколько бывших моряков цепкими взглядами издали прочитали яркую надпись: 'Алексей Хлобыстов'.
Компания облегченно вздохнула: имя не составляло для них загадки.
- Лешка-то? Хлобыстов? Наш это, мурманский. Летчик. Боевой был парень, в небе прямо чудеса выделывал.
...Волгоградский район Москвы. Недалеко от станции метро 'Ждановская' на доме No 1, которым начинается красивая, в буйной зелени улица Хлобыстова, мраморная табличка: 'Названа в 1966 году в память летчика Героя Советского Союза Алексея Степановича Хлобыстова'. Напротив этого дома, в скверике - мемориал, место сбора пионеров средней школы No 84 - их дружина носит имя летчика- героя.
Ветераны завода, где он работал, помнят шустрого электромонтера Алешку Хлобыстова и абсолютно уверены, что он свой, московский парень. Доказательства? Пожалуйста. Здесь он учился, работал - в заводском музее даже фотография сохранилась: зацепился Леша 'кошками' у вершины столба (к сожалению, со спины снят) и делает свое электромонтерское дело. Другие снимки сделаны уже после того, как он героем стал. Сфотографировали его в цехе - в рабочем халате, с большим напильником в руках, а потом на митинге - красивый он здесь, улыбающийся, и даже у доски Почета, где и его портрет был представлен.
* * *
...Захаровская школа No 2, село Елино Рязанской области. В коридоре второго этажа добротного, современного здания большой стенд: 'Наш земляк Герой Советского Союза летчик-истребитель Алексей Хлобыстов'. Рисунок самодеятельного художника - краснозвездный 'ястребок' в яростном таранном ударе сшибается с фашистским стервятником, снимки военных лет, документы, подпись: 'Пионерская дружина захаровской СШ No 2 имени А. С. Хлобыстова'.
'Наш земляк' на этот раз целиком соответствует истине: здесь, в Елине, он родился, рос, бегал в школу, отсюда ушел по дороге в бессмертие.
* * *
Алеша родился после того, как свершилась Октябрьская революция. Несправедливо будет, кстати, умолчать о том, что и ленинградцы имеют веские основания считать Хлобыстова близким себе человеком: отец Алеши, Степан Федорович, не выдержав голодного крестьянского существования, ушел в Питер, как и многие его земляки, и добрый десяток лет работал на Путиловском заводе.
Ленинский декрет - 'земля крестьянам', бедственное положение семьи и надежда на скорую лучшую жизнь вынудили бывшего беднейшего из рязанских крестьян вернуться в родную деревню, но, увы, ненадолго. Полыхал пожар гражданской войны, и Степан Федорович, простившись с женой Натальей и малолетней дочуркой, пошел защищать Советскую власть - свою власть, народную.
На Рязанщине, да и по всей стране царили разруха, голод, тиф. Алеше не было и двух лет, когда, тяжело заболев, умерла мать. Его и старшую сестру Дусю ожидала, видимо, участь многих осиротевших детей - скорее всего смерть от голода или тифа, но сельчане последним делились с несчастными сиротками. В деревне уже оплакали Хлобыстова-старшего, считая, что погиб он в водовороте войны.
Слухи о смерти Степана Федоровича, к счастью, не подтвердились: в 1922 году, тяжело израненный, но живой красноармеец Хлобыстов вернулся в Захаровку растить детей и строить новую жизнь, за утверждение которой долго и мужественно сражался.
Заслуженный учитель РСФСР, кавалер ордена Ленина Иван Алексеевич Морозов любил рассказывать о своем ученике, которым по-отцовски гордился:
'В школу Алексей пошел с восьми лет. Подвижный, с блестящими голубыми глазами, с копной непокорных каштановых кудрей - таким он мне запомнился. Учился Алеша хорошо, и тройки были для него весьма неприятной редкостью.
Я в то время работал заведующим Захаровской начальной школой, здесь училось 186 ребят, было четыре учителя. По тому времени это крупная школа.
Помню, Степан Федорович, встретив меня на улице, не преминул пожаловаться: просыпаюсь, говорит, глубокой ночью, коптилка горит, и Алешка сидит, уткнувшись в книжку. 'Сынок, - говорю, - керосин дорого стоит, утром учи уроки...' А Алешка просит: 'Папа, я еще немножко посижу, а то стыдно будет перед Иваном Алексеевичем...'
Ну, естественно, мне, педагогу, выслушивать такие жалобы - одно удовольствие. С детства Алешу тянуло в синее небо. Любил парнишка запускать бумажных змеев, рисовать аэропланы, читать про летчиков - эта профессия в наши годы была окружена ореолом романтики.
Алеша никогда не обижал учеников физически слабее его, отважно защищал своих друзей, когда на них нападали ребята постарше. Помню такой случай. Прибежал ко мне с жалобой на Алешу ученик старше его примерно года на два; дескать, ударил его Хлобыстов. Я удивился, но, как положено, вызываю Алексея, спрашиваю, как было дело. Тот с негодованием рассказал: да, отколотил верзилу, потому что он обижал маленьких, отнимал у первоклассников резиновый мячик. Вместо выговора пришлось похвалить мальчишку, возможно, и вопреки формальной педагогике: поступил-то ведь он справедливо и смело, по-мужски'.
Многие из тех, кто знал и помнил Алешу, могут подтвердить: бывший учитель нисколько не идеализировал своего ученика. У него с детства сложился устойчивый, самостоятельный характер, и во многом это предопределялось той обстановкой, в которой он рос. Действительно, жил паренек в условиях трудных, познал нужду и голод, с малых лет ему пришлось не просто помогать по хозяйству, а в полном смысле слова трудиться - пасти коров, заниматься огородом, домашней работой - потому и уроки учил до глубокой ночи. Тогда многие мальчишки грезили авиацией, но он мечтал о профессии летчика всерьез, отнюдь не под влиянием моды.
В тот год, когда он окончил семилетнюю школу, умер отец. Теперь Алексей в свои неполные шестнадцать лет действительно стал круглым сиротой. В Москве жила старшая сестра, Евдокия Степановна,
