— Он не может провести здесь ночь. Все наши постельные принадлежности намокли.
— Я знал, что Ричард — самое слабое звено, — сказал Валлон. — Но не думал, что он сломается так быстро.
Последние черные клочья грозовой тучи унеслись на восток. Ветер совсем утих, и солнечный свет залил холмы. Снег начал таять прямо на глазах, лишь в тени оставляя льдистые кружева. Далеко внизу склона Валлон заметил ферму, одиноко стоящую в ярко-зеленом треугольнике возделанного поля. Прикрываясь ладонью, он стал внимательно ее изучать.
— Я вижу человека, работающего в поле.
Вэланд показал два пальца.
— Да, точно, двое. И вокруг на много миль нет других поселений. Пожалуй, мы рискнем.
Они побрели вдоль стремительно бегущей речушки, стараясь оставаться незамеченными. Когда они подошли близко, Валлон пересек неглубокий овраг, промытый потоком, и выглянул из-за края. Перед ним стоял дом без окон, сложенный из известняка; щели были заткнуты дерном, а крышей служил слой почерневших вересковых прутьев. В центре кровли было оставлено дымоходное отверстие. К постройке примыкал коровник. Ниже от дома по склону мужчина шел за плугом, который тащил вол, и вспахивал бедную каменистую почву. Чуть поодаль другой человек ремонтировал каменную ограду, а рядом паслась стреноженная лошадь. Тут и там в земле рылись тощие куры.
— Ждите здесь, — скомандовал Валлон.
Он вылез из оврага и направился к дому. Не успел франк пройти несколько ярдов, как вдруг из-за излучины реки появилась маленькая девчушка, которая пасла двух коров с впалыми боками. Вскрикнув, она стала хлестать их по костлявым спинам и побежала вниз по течению. Куры с отчаянным квохтаньем взлетели на крышу. Мужчины стремглав бросились к дому.
Валлон дал сигнал остальным, чтобы они показались. Крестьяне выскочили наружу, вооруженные мечами. Валлон, не останавливаясь и не вытаскивая свой меч из ножен, шел вперед, пока они угрожающе не подняли оружие. Это были молодые парни, вероятно близнецы. Валлон указал назад на беглецов, затем, наклонив голову, положил ее на сложенные ладони, изображая сон. Парни замахали на него руками. Видя, что он не уходит, они пошли на него, подняв мечи, переглядываясь друг с другом для храбрости. Но Валлон не отступил. Он протянул руку, показав им серебряный пенни.
Хмурясь, они посмотрели друг на друга. Один из них отрицательно замотал головой, но другой, что- то сказав, приблизился к Валлону и взял монету. Затем они отошли назад. По тому, с каким почтением, словно это был магический талисман, они передавали монету друг другу, Валлон заключил, что деньги не имели практического значения в их жизни.
Парни расступились и жестами предложили ему идти вперед. Он дал знак остальным ждать и пошел. Братья последовали за ним.
Наклонившись, Валлон прошел в дверной проем и очутился внутри темной комнаты, единственным источником света в которой был тлеющий в очаге торф. Привалившись к дальней стене, стояла женщина со скрещенными на груди руками. Вдоль стен были устроены четыре каменные полки, служащие кроватями. Завершал меблировку жилища грубый стол со стоящими рядом колодами вместо стульев.
Мужчины стали о чем-то его спрашивать. Единственное слово, которое он смог понять, было «нормандцы».
— Я не нормандец, — сказал он. — Нормандцы… — Он провел ребром ладони по шее.
Выйдя наружу, Валлон махнул беглецам, приглашая их подойти. Они уложили Ричарда на каменную лежанку и укрыли одеялами. Свои промокшие одеяла путники развесили на прокопченных потолочных балках над очагом, а затем, сгорбившись и вытянув руки вперед, сели у огня, словно отправляя некий религиозный обряд.
Девочка вошла внутрь и уставилась на незнакомцев в безмолвном изумлении. Валлон передал хозяйке остатки их провианта — немного бобов и пшеничной муки, олений окорок, полгоршка меда и кусок каменной соли. Женщина хлопнула потянувшуюся было девочку по руке и унесла припасы как величайшую ценность. Ульф и Хакон, так звали ее сыновей, были потомками викингов, захватчиков Ирландии. Мечи, которые они при себе носили, были тем же самым оружием, с которыми их предки высадились на берег. Но сейчас их лезвия стали тупее лемеха плуга, которым они с трудом добывали себе пропитание. Ульф рассказал им, что нормандцы редко наведываются так далеко на запад. В последний раз их тут видели два года назад, когда король Вильгельм после разорения Нортумбрии повел свою армию через Пеннинские горы[18]. Ближайшие их крепости находились на востоке, в Йорке и Дареме, на расстоянии более дня езды верхом.
Комната стала наполняться дымом горящего торфа. Валлон вышел наружу и, сев на камень, наблюдал, как горы становятся бархатно-черными на фоне вечернего неба. Геро тоже вышел и пристроился возле него.
— Ричард говорит, что вы согласились возглавить экспедицию в Норвегию.
— Я расскажу о своих намерениях завтра, когда мы отдохнем и сядем за стол.
Валлон увидел, как Геро закусил губу. Сменив тему разговора, он непринужденно произнес:
— Скажи мне, что ты думаешь о наших попутчиках?
— Ричард оказался более смышленым, чем я о нем думал поначалу. В самом деле, он удивительно сообразительный парень.
Валлон согласно кивнул и добавил:
— А также решительный. Он сказал, что скорее пустится с нами в опасные приключения, чем вернется в замок. А что ты скажешь насчет сокольника?
Геро еще больше оживился.
— Таких людей не часто встретишь! — воскликнул он. — Смотрит на вас вызывающе, словно ястреб.
— Он ведь приручал хищных птиц. Я еще никогда не встречал более дерзкого простолюдина.
— Возможно, он более благородных кровей, чем кажется. Если его отмыть и одеть поприличнее, он произведет хорошее впечатление в любом обществе. Да, и еще. Он к тому же умеет читать, и, кроме него, никто из графской челяди на это не способен. Вчера утром он взял одну из страниц, что мне отдал Ольбек, и по его губам было видно, что он понимает написанное. Если бы он умел говорить, то наверняка смог бы рассказать увлекательную историю.
— Зачем ему иметь дар речи, когда у него есть ты, способный так приукрасить его жизнь?
Лицо Геро покрылось румянцем.
— Я думаю, что он англичанин знатного происхождения, чьи земли были отняты нормандцами. Сэр, не смейтесь надо мной. История знает немало случаев, когда аристократов лишали наследства и оставляли на милость дикой природы. Кроме Ромула и Рема, были еще Амфион и Зеф, сыновья Зевса и Антиопы, которых злокозненный дядя бросил в горах на произвол судьбы. А еще история рассказывает про сына Посейдона, Гиппофоя, вскормленного дикими кобылицами в Элевсине. Не говоря уже о Ясоне и Ахилле, воспитанных на горе Пелион кентавром Хироном. По правде говоря, когда я вижу, как бежит Вэланд, мне вспоминается эпитет Гомера, данный им Ахиллу, — «быстроногий».
Валлон засмеялся.
— Ну хватит. Ты провел столько времени, зарывшись в книжки, что теперь не можешь отличить реальность от фантазии. —
Он дружелюбно похлопал Геро по колену. — Я буду скучать по тебе.
— Скучать по мне?
В этот момент из дверного проема высунулась голова Радульфа, и он крикнул им, что ужин готов. На востоке появилась первая звезда. Поднявшись, Валлон потянулся.
— Да, а вот чтобы превратить в цивилизованного человека нашего арбалетного стрелка, его мало будет отмыть и причесать.
— Он грубый, как медведь, но у него доброе сердце.
— Петля по нему плачет. Под моим командованием побывало сто таких, как Радульф, и я многих из них отправил на виселицу. Таких, как он, любой дурак заведет хоть в ад, пообещав пенни в день и возможность пограбить. Где-то на краю земли его уже ждет могила. Ну ладно, пойдем ужинать.
Когда они вошли в дом, все уже сидели за столом. Ульф, склонив голову над едой, бормотал молитву.
