оторвать свою страну от Египта. Лабайу и его сыновья стали жертвой египетского заговора, и их замыслам не суждено было осуществиться. У нас есть основания полагать, что хабиру, помогавшие Лабайу и его сыновьям, относились к «дому Иосифа». Вероятно, за их поддержку правитель Шхема вернул им часть племенной территории, которая принадлежала им до ухода в Египет. Именно в этом обвинял его правитель Иерусалима Абди-Хеба.
Письма Амарнского архива свидетельствуют об интересном явлении: имена многих правителей ханаанских и сирийских городов явно индоарийского и хурритского происхождения, хотя их носители представляют западносемитскую культуру и язык. Это обстоятельство напоминает нам еще об одном факте: во времена фараона Аменхотепа II египтяне называли Ханаан страной Хару и точно так же именовали хурритов и их земли. Примечательно, что даже в южноханаанском городе Гезере была найдена табличка с хурритскими именами[35]. К сожалению, мы лишены письменных источников, которые могли бы объяснить появление хурритов и их роль в Ханаане и южной Сирии. Однако из того, что нам уже известно, мы можем заключить, что в Палестину и южную Сирию проникли достаточно большие группы хурритов, которые привели к некоторому изменению этнического баланса там. Среди них были и индоарийские элементы, из которых состояла правящая элита пришельцев, так называемые «марьяну». Правда, по частоте использования хурритских и индоарийских имен в письменных документах еще нельзя судить о степени хурринизации или ариизации населения Ханаана, так как письменность использовалась как правило политической и экономической элитой, которая больше всего смешалась с пришельцами-завоевателями, да и состояла в значительной мере из них.
Самым вероятным временем появления хурритов в Ханаане является вторая половина XVI — начало XV в. до н. э. Это период зенита военной мощи Митанни — главного хурритского государства, когда его границы раздвинулись до южной Сирии. Позднее Ханаан надолго попадает под власть египтян, и те вряд ли допустили бы вторжения хурритов или, во всяком случае, упомянули бы о них в своих стелах и барельефах. С другой стороны, хурриты никак не могли появиться в Ханаане раньше XVI в., так как до этого времени не выходили за пределы Северной Сирии. Именно во второй половине XVI в. до н. э., во время максимального расширения Митанни, многие города южной Сирии и Ханаана подверглись разрушению. Часть историков пытается объяснить эту волну опустошений военными походами египтян, которые якобы хотели окончательно покончить с гиксосами и их союзниками в Палестине. Однако канадский египтолог Дональд Редфорд подвергает сомнению эту версию. Он считает, что египетская армия во времена Яхмоса и его преемников была слишком слаба, чтобы причинить подобные разрушения. Он напоминает, что египтяне были не в состоянии взять штурмом столицу гиксосов Аварис, и, более того, им потребовалось целых три года, чтобы овладеть Шарухеном, сравнительно небольшим южноханаанским городом. Даже 60 лет спустя, Тутмос III — «Наполеон древнего Египта» — вынужден был потратить семь месяцев, чтобы захватить Мегиддо — средний по величине город в Палестине. Редфорд справедливо замечает, что у нас нет абсолютно никаких доказательств, чтобы приписывать разрушения ханаанских городов египетской армии. В свою очередь он высказал предположение, что эти опустошения надо отнести либо к более позднему времени — периоду походов Тутмоса III, либо возложить ответственность за них на Митанни[36]. Если именно хурриты вторгались в Ханаан во второй половине XVI в., то становится понятно поражение гиксосов: они были вынуждены вести войну на два фронта и в решающей фазе сражений с фиванскими фараонами остались без помощи своих союзников из Ханаана.
Как бы то ни было, необходимо признать очевидный факт: со второй половины XVI — начала XV в. до н. э. часть правящей элиты Ханаана становится хурритской и индоарийской по происхождению. Эти изменения в составе населения Палестины произошли в период, когда «дом Иакова» и «дом Иосифа» находились в Египте, поэтому появление хурритов и индоариев не могло запечатлеться в эпосе древних евреев.
Израильская стела
Во времена правления фараонов XIX династии — Сети I, Рамсеса II и Мернептаха — Египту удалось вернуть себе контроль над Ханааном почти на весь XIII век, однако это стало возможным лишь ценой регулярных карательных походов. И все-таки власть фараонов в Ханаане держалась только до тех пор, пока там находилась египетская армия; с ее уходом она становилась чисто номинальной.
Одним из объектов египетских военных экспедиций были северные древнееврейские племена, которые резко активизировались во второй половине XIV в. до н. э. Военное давление Египта на хабиру привело к отступлению последних из многих городов и к существенному сокращению их территории. Возможно, все, что они завоевали в годы ослабления египетской власти, было утрачено. Однако это отступление сыграло и положительную роль: оно способствовало консолидации северных племен, ибо порознь они были не в состоянии противостоять Египту и его местным ставленникам. Мы не знаем точно, когда сложился израильский племенной союз, но можно предположить, что это произошло во второй половине XIII в., еще в период правления Рамсеса II. Как ни странно, но племенной союз Израиль возник не в годы ослабления египетской власти в Ханаане, а в момент ее максимального усиления. Подобные парадоксы, видимо, характерны для еврейской истории. Стоит вспомнить, что объединенное царство тоже возникло в разгар военной агрессии филистимлян против древнееврейских племен. Вероятно, атаки египетской армии на хабиру в Ханаане заставили объединиться четыре северных племени.
Благодаря документам Амарнского архива, мы знаем, что во второй половине XIV в. до н. э. Израиль как племенной союз еще не существовал. Иначе он несомненно был бы упомянут в одном из многочисленных писем местных правителей. Территория, где обосновался тогда «дом Иосифа», находилась под контролем Лабайу, правителя Шхема. Его соперник из Иерусалима, Абди-Хеба, ревностно доносил египетскому фараону о любых контактах Лабайу и его сыновей с хабиру, но он никогда не упоминал Израиль.
С другой стороны, у нас есть неопровержимое доказательство того, что Израиль уже существовал в Палестине в конце XIII в. до н. э. к началу правления фараона Мернептаха (1213–1204 гг. до н. э.), сына Рамсеса II. Этот фараон вошел в историю своей знаменитой израильской стелой, представляющей собой его победную реляцию о военном походе в Ханаан. Составленный в поэтической форме текст стелы перечисляет города и народы Ханаана, над которыми египтянам удалось одержать победу. Он повествует об Ашкелоне, Гезере, Йеноаме, но главное, в нем — впервые в небиблейской истории — упомянуто название Израиль. «Израиль опустошен, и его семя уничтожено», — гласит текст стелы, датированной 1207 г. до н. э.
Хотя строка, посвященная Израилю, более чем лаконична, на ее основании можно сделать несколько выводов. Прежде всего, сам факт упоминания об Израиле говорит о том, что израильский племенной союз уже существовал в Палестине в конце XIII в. до н. э. Далее, египетский иероглиф, обозначающий Израиль, использовался для изображения не стран, а народов. Это свидетельствует о том, что израильские племена еще не осели на землю или этот процесс был далек ОТ завершения. Судя по очередности и месту упоминания об Израиле среди других народов и городов Ханаана, можно сказать, что в конце XIII в. до н. э. он не доминировал в Палестине, следовательно, завоевание Ханаана еще только начиналось. Как не вспомнить тут слова библейского прорицателя и чародея Бильама (Валаама), сказанные им об Израиле: «Вот, народ живет отдельно и между народами не числится» (Чис. 23:9). То есть Израиль представлял собой уже отдельный народ, но не имел еще своей земли. Некоторое время спустя точно в таком же положении оказался и «дом Иакова», когда в начале XII в. до н. э. ушел из Египта. Тогда область израильского племенного союза, вероятно, ограничивалась районами города Шхем и позднейшей Самарии, то есть племенной территорией «дома Иосифа». Наконец, поход фараона Мернептаха в Палестину является очередным доказательством того, что ни его отцу Рамсесу II, ни тем более его деду Сети I, не удалось умиротворить Ханаан и подавить сопротивление местных народов.
Нет необходимости повторять, что Израиль, упоминаемый стелой Мернептаха, представлял собой
