71% американцев сообщают в опросах, что верят в существование ада, однако пасторы, даже консервативные, об этом помалкивают. Многие не хотят навлекать на себя недовольство паствы — опасаются портить ей воскресное утро такой неприятной темой. Короче говоря, тема ада заморожена не по богословским, а по маркетинговым соображениям. Пасторы не желают рисковать, идя против желаний потребителя.
Роберт X. Шуллер, телепроповедник, ведущий программы «Час силы» и основатель Хрустального Собора в Гарден-Гроув, штат Калифорния, прекратил проповедовать об аде сорок лет назад. В своих книгах с завлекательными названиями типа «Все зависит от тебя!» он перешел к богословию личного успеха.
—Я совершенно не хочу, чтобы люди становились христианами из страха попасть в ад! — сказал Шуллер моему коллеге. И добавил: он не видит смысла грозить жезлом Божьим там, где можно обойтись морковкой перед носом.
Упадок концепции ада ярко отражается в изменении взглядов преподобного Билли Грэма, чьи проповеди получили известность в 40-х годах. В то время он уделял аду большое внимание и описывал его весьма недвусмысленно: речи его дышали огнем и серой и вселяли страх в сердца нераскаянных грешников. Но теперь он уже не так уверен в том, что тогда говорил.
В интервью 1991 года Грэм заявил: «Я верю, что ад — это не что иное, как отлучение от Бога. Мы отходим от Бога и переживаем адские муки как в этой жизни, так и в грядущей... Но сейчас я не чувствую себя свободным описывать ад яркими красками, как тридцать или сорок лет назад, потому что... есть ли в аду огонь — мне неизвестно».
Мы выяснили, что и традиционные деноминации в наше время предпочитают обходиться без ада. В первом катехизисе Пресвитерианской церкви США, выпущенном в 1998 году, ад упоминается всего один раз. Джордж Хансинджер, профессор Принстонской богословской семинарии и основной автор катехизиса, предпочел бы, чтобы аду в тексте было посвящено больше внимания и «о суде Божьем говорилось более ответственно». Однако комиссия по созданию документа отвергла это предложение почти единогласно.
— Это попросту малодушие: церкви не хотят поддерживать непопулярную позицию, — говорит Хансинджер.
Часто упоминают об аде лишь крайне правые проповедники, которых большинство христиан считает чокнутыми. Майк поговорил с пастором Рэем Кам-фортом: этот уроженец Новой Зеландии полагает, что ад существует, и он именно так ужасен, как рассказывает нам Новый Завет. Камфорт колесит по стране и проповедует в церквях, еще не расставшихся со старомодным представлением об аде. Он предупреждает: церкви, которые пытаются подсластить или замолчать библейское предупреждение об аде, теряют связь с реальностью. «Бог отнимет у них их дух, их силу, и они превратятся в обычные клубы по интересам», — говорит он.
Быть может, 71% американцев и верят в существование ада, однако слышать об этом не хотят, что и приводит к «богословию маркетингового отрицания». А может быть, многие из нас говорят в опросах не то, что думают на самом деле: мы не хотим выглядеть наглецами, для которых даже суд Божий нипочем.
Так или иначе, большинство из нас — не великие грешники. Грубим, глупим, иной раз мухлюем с налогами. Изнасилование, растление малолетних или укрывательство этих преступлений — не по нашей части. Глядя на множество священников, творящих злодеяния, и на епископов, которые их покрывают, я спрашивал себя: неужто они даже ада не боятся? Или, быть может, настолько оторвались от реальности, что даже не считают свои деяния грехом?
Меня, как христианина, ад всегда смущал. Слыша рассуждения проповедников о том, что неверующие,как это ни прискорбно, отправятся в ад, я чувствовал, как меня наполняет гнев. Возможно ли, чтобы я обрек кого-нибудь из своих сыновей на вечное проклятие за то, что он не захочет со мной жить? Какая же это безусловная любовь?! Я верил, что Он не приговорит моих двух братьев и сестру (они куда лучше меня, хоть и неверующие!) к мучениям даже на одну секунду — не говоря уже о целой вечности. Но я подавлял эти сомнения, говоря себе, что ад — одна из тех загадок веры, которые в этой жизни не решить. Пройдет совсем немного времени, я встречусь с Богом и узнаю, что же такое ад, попадает ли туда кто- нибудь, и если да, то кто и почему. В то время такого ответа мне хватало.
Мне думалось, что, сомневаясь в существовании ада, я проявляю слабость как христианин. Библия говорит об аде так прямо и недвусмысленно, что от ее слов трудно отмахнуться. Однако если наши пасторы в ад верят — ради всего святого, почему замалчивают эту тему на публике? Помимо всего прочего, это учение с очень серьезными последствиями. Изгнать ад с проповеднических кафедр — все равно что запретить говорить о слоне, стоящем посреди комнаты. Даже если я не хочу верить, что в комнате слон — он здесь, и не замечать его невозможно.
Мысли об аде преследовали меня. Я перескочил из евангелической церкви в пресвитерианскую конгрегацию, а оттуда — в католический приход. Однако ни разу за это время не задумывался о том, что моя душа в опасности, потому что верил в Иисуса. Иисус — мой Спаситель и мой страховой полис. Если я ошибаюсь насчет ада (он все-таки существует), но не ошибаюсь насчет Иисуса, — значит, я в безопасности. Верующие называют Иисуса Спасителем, а это означает, что он «спасает от ада». Если ада нет, этот термин бессмыслен. С тех пор как меня начали охватывать сомнения, мысль об аде — даже о самой отдаленной возможности его существования — заставляла меня удвоить свои духовные усилия.
Хоть я и сомневался в существовании ада, однако принимал идею, что зло, или Сатана, действует в мире и старается увести нас от Бога. Я верил, что по большей части он использует для этого хитрые трюки, которых мы не замечаем, пока не станет слишком поздно. Сатана подсовывает нам кокетливую сотрудницу, порождающую похотливые желания. Сатана раздувает в нас стремление отдохнуть в тропиках и заставляет влезать в долги. Сатана, играя на нашей зависти к богатому соседу, внушает нам, что жизнь не удалась. Я верил, что Сатана неустанно играет на моих слабостях, искусно манипулируя моими желаниями и страхами. К. С. Льюис писал: каждое наше действие приближает нас к Богу или от Него удаляет. Меня, оказывалось, очень легко увести от святости. Часто, оглядываясь на прожитый день, я обнаруживал себя очень далеко от Бога.
Однако, по внутренней логике христианской веры, отсутствие ада в проповедях можно объяснить по-разному. Быть может, Сатана сумел внушить пасторам и их последователям, что этой темы лучше не касаться. Быть может, Библия, хоть она и боговдохновенна, — все же человеческий документ, в который вкралось немало ошибок и заблуждений, так что ее можно трактовать свободно. А что, если и Библия, и ад — просто вымысел? Быть может, некоторые верующие в глубине души так и думают: хоть эта мысль их и страшит, однако дает им возможность игнорировать одно из важнейших библейских учений.
Двенадцать лет я черпал силы и счастье в нерушимой вере, становившейся крепче с каждым годом. Но теперь мой интерес к закулисью религиозного мира превратился в проклятие. Информацию о вере я черпал уже не из христианской литературы, не из вдохновенных проповедей, не из занятий по богословию и истории церкви, не из торжественно-прекрасных церковных служб. Начиная с католического секс- скандала, я перешел к освещению тревожных и мрачных сюжетов. Я начал заглядывать за сияющие фасады. То, что я там видел, мне не нравилось — и еще меньше нравились вопросы, неизбежно всплывавшие в голове. Зачем я снова и снова возвращался к сюжетам об испорченности и ханжестве в Теле Христовом? На этот вопрос я не мог найти ответ, пока, перечитав (в третий или четвертый раз) жизнеописание святого Франциска Ассизского, не подумал о том, что, возможно, это призвание Божье. Быть может, Господь хочет от меня, как когда-то от святого Франциска, чтобы я «восстановил церковь его». Разумеется, это не означает, что я должен совершить великие дела и стать святым: достаточно того, чтобы я, как журналист, честно рассказывал о развращенности церквей.
Эта мысль — явившаяся, как я думал, от Бога — принесла мне успокоение. Появилась какая-то точка опоры. Происходящее со мной обрело смысл.
Тело Христово страдает от болезни. Мой дар журналистских расследований поможет поставить диагноз
и призвать к исцелению. Теперь я не сомневался: таков был с самого начала замысел Господень обо мне. Быть может, я, как и святой Франциск, поначалу не понял Бога. Когда святой Франциск впервые услышал глас Божий, призывающий его восстановить церковь, вначале он понял приказ Господа буквально и принялся восстанавливать рухнувшую часовню неподалеку от своего дома. Лишь позднее Франциск понял, что Бог видит в нем церковного реформатора.
