штамп. Изношенный частыми употреблениями прием. Что прикажете делать, если таким образом проходит значительный кусок нашей жизни? Я всегда любил встречаться в кафе, это своего рода традиция. Можно посидеть, что-нибудь съесть, да и поболтать заодно. Вообще, мы практически забыли, как ходить в гости или принимать гостей у себя дома. Этот пласт культуры утрачен, по-моему, навсегда. Встречать гостей нам тягостно, неинтересно, ненужно. Зато пообщаться в кафе — запросто. Пусть кафе скромнее, чем в докризисные времена, заказ экономнее, а чаевые поменьше. Но принять кого-нибудь у себя дома, даже симпатичного вам человека, может даже близкого, но всё равно чужого, теперь сложно. Гость будет сидеть на диване в носках, потому что у вас нет тапочек его размера или, наоборот, станет ходить по вашему дому в уличной обуви. Но вообще кошмар, если всё-таки найдутся какие-то тапочки. Гость засунет в них ноги, а вдруг у него несвежие носки? Или тщательно скрываемый грибок стопы? Однако обувь ещё не самое трудное осложнение. Гость пойдет мыть руки и вытрет их не тем полотенцем. Будет говорить громче, нежели привыкли ваши соседи. Или тише, чем привыкли вы. Погладит кошку, а она терпеть этого не может, если у вас вообще есть кошка. Он употребляет парфюмерию, а этого терпеть не можете вы — страдаете аллергией. Наконец, он воспользуется вашим унитазом. И вообще — он курящий, а вы не переносите не только запах дыма, но и сам дух табачного перегара, даже аромат прокуренной одежды.
Иное дело встреча на нейтральной территории. За чашкой эспрессо с пирожным или мороженым, с непринужденной беседой, в приятной обстановке… а в сухом остатке — невесомый налет дружбы.
За последнее время приходилось общаться с людьми во всяких кафе, но никто в гости не приглашал. И я к себе никого не звал. Правда, было дело, один человек всё-таки меня к себе пригласил. Но, во-первых, процент незначителен — на уровне допустимой погрешности, а во-вторых, человек был девушкой, попытка не пресекалась с моей стороны и привела к успеху.
— Привет! Давно тут сидишь? — откуда-то сзади спросил немного насмешливый голос.
Я повернулся. Вот она. Без малого метр шестьдесят росту, фигура хоть и не модельная, но вполне рельефная. Широко поставленные темно-серые глаза, короткий и слегка вздернутый носик, широкий рот. Приятное, даже красивое, если не придираться к мелочам, лицо брюнетки. Подвижное, немного нервное. Прическа — простое каре. На вид — лет двадцать, но никто никогда не знал её истинных лет: она часто меняла свою внешность. Всё очаровательно и очень привлекательно, однако встреча меня не радовала. Приходилось ждать от этой женщины только подвоха и личных проблем. В своё время она училась в каком- то вузе для юристов и управленцев, причем напирала на искусство подчинения собеседника и манипуляции его личностью. Потом много чего произошло, но дурные привычки прилипчивы, а приемы запомнились. С тех пор она постоянно пыталась применять свои умения на практике. В частности — на мне.
— Привет, как поживаешь? — как можно жизнерадостнее выдавил я из себя.
— Извини, пробки. А вот про «поживаешь» на твоём месте не спрашивала бы.
— Двадцать минут не время, а моя реплика — просто фигура речи.
— Внимательнее с фигурами. Чего такой кислый?
— Ерунда, — махнул рукой я, — не обращай внимания.
— Ну-ка говори! Что случилось?
— Да нет, ничего не случилось. Привычная повседневная жизнь. Каждый день встаю в одно и то же время, чищу зубы одной и той же пастой, ем на завтрак одно и то же, добираюсь одной и той же дорогой на одну и ту же работу. Глазею в одно и то же окно, а уже на самой работе, скорее всего, говорю одно и то же одним и тем же людям. Рутина, понимаешь? Этот мир превратился для меня в футляр, в котором я оказался как муха в смоле. Мне нужна встряска.
— О, с этим проблем не возникнет, для того и позвала. Сначала перекусим, а потом спокойно поговорим, а то я с самого утра ничего не ела. Ты что будешь?
— А ты что будешь? — таким же вопросом ответил я.
— Сама выберу и сама за себя заплачу. У нас чисто деловая встреча.
— Ну, уж нет! — почему-то уперся я. — Оплачиваю я.
Она не особо возражала. Мы что-то взяли и снова вернулись за столик. Довольно долго ели почти молча, перекидываясь малозначительными репликами. Наконец, еда закончилась, и я купил нам по бутылочке воды без газа.
— Слушай, а в чем собственно дело? — меня вдруг охватила запоздалая паника, как всегда при разговорах с этой особой. — Я ничего не понял из твоих объяснений.
— Не объясняла, вот и не понял. Надо поговорить.
— О чем? — во вселенском ужасе спросил я, раскупоривая свою бутылку.
— О том, — сказала она вежливо, — что тебе придется немного для меня потрудиться. Так, самую малость. Для начала сходим в одно местечко. Ты мне должен, не забыл?
— Не забыл. Но знаешь, сейчас я могу выплатить только часть той суммы.
— Я не об этом.
— Да? — скучным голосом поинтересовался я.
— Да. У тебя есть возможность не платить вообще.
— Как? — сразу же оживился я. Идея не платить понравилась, но что-то всё-таки настораживало, даже пугало.
— А так. Я погашаю твой долг, а ты выполнишь небольшую, но ответственную работку. Может даже, и заработаешь кое-что. Сама не справлюсь в силу ряда причин.
— Заманчивое предложение. А почему ты, да не справишься? А? Не хочешь отвечать? Но тогда я даже не знаю… скорее всего, ничего у нас не получится.
— Почему это?
— Мне лень, — с претензией на чистосердечность признался я.
— Тоже мне, откровение. Ты всегда был лентяем… даже со мной. А вот интересно, что ты чувствуешь, когда слышишь моё имя?
— Ничего, — замялся я, серьёзно обдумывая варианты отступления. — Совсем ничего. Должен чувствовать?
— Вообще-то обязан, но я так спросила. Интересно.
— Ну, и что тебе от меня надо-то? Может, я пойду?
Я встал, сделав вполне достоверную попытку уйти.
— А ну сидеть! — последовал резкий окрик. — Я тебе пойду!
Что интересно, за соседними столиками даже не повернулись. Вообще-то, такое обращение с собой я не допускаю. Разве что близким интимным подругам, да и то в определенных редких случаях. Ну, вы поняли…
— Фу, как грубо, — фыркнул я, но всё-таки сел.
— Хоть узнай сначала, что хочу.
— Ужасно, — продолжал ворчать я. — Вообще, хамство с твоей стороны первостатейное, а выслушать — уже часть согласия.
— Ты эти свои словесные выкрутасы запомни и сохрани для более подходящих случаев. Короче. Надо найти того, кто убил твоего бывшего шефа.
— И всего-то дел? — засмеялся я. — Ты что? Всё произошло черт знает когда, давно быльем поросло, народ разбежался, да и вообще, причем тут я? Я же не сыщик тебе, убийц находить.
— Но ты же можешь?
— Не могу. У меня всё равно ничего не выйдет. Не умею и не знаю как. Давай, лучше я поднатужусь и выплачу всю сумму.
— Ты врёшь. Знаю, можешь. Говорят, что ты поехал с чужой компанией туристов и сразу вычислил, кто из них убийца. Я в курсе, мне рассказывали.
— Кто интересно?
— Неважно кто. Знаю и всё.
— Я тебе нужен, как отвлекающий внимание персонаж? Мы это уже проходили. А там, за кадром, иные люди будут тихо и незаметно делать свою работу?
— А вот и не угадал! Ты будешь записывать все свои действия и отправлять заказчику. Потом как-то всё скомпонуешь, а после мы это напечатаем. У меня есть знакомый главред, так он просил нечто типа того. У них там какой-то свежий проект, новая серия, материала пока мало, а редакционный портфель надо
